Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - Уильям М. Макговерн

После этого разговора Жэнь Шань заметил своим друзьям: «От такого знаменитого человека, как Бань Чао, я ожидал получить какой-нибудь дельный совет, а он сказал какую-то глупость». Дальнейшие события показали, что суровому и импульсивному Жэнь Шаню стоило бы внимательней отнестись к словам мудрого Бань Чао. В Кашгарии Жэнь Шань очень быстро сделался крайне непопулярным, и его суровые меры за несколько лет довели Кашгарию до восстания. Дошедшие до нас упоминания об этом восстании отрывочны, но их достаточно, чтобы стало ясно, что первое нападение произошло в самом Кашгаре, где в то время размещалась администрация Жэнь Шаня. Китайцам удалось отбить нападение, но вскоре после этого они добровольно ушли из города и перенесли свою ставку в цитадель Кучи, которая была больше по размеру и считалась более защищенной.

Царь Кучи оставался лояльным Поднебесной, но многие из его подданных перешли на сторону врага и присоединились к войску из других государств Северной Кашгарии, которое продолжало нападать на китайцев. Китайцы организовали крепкую оборону, и иногда им даже удавалось делать вылазки, причинявшие противнику серьезный ущерб. Но, несмотря на это, было очевидно, что китайский гарнизон в Куче не сможет удержать свою позицию, если из Китая не придет подкрепление, отправка которого была затруднена, поскольку мятежники своими успешными действиями перерезали пути между Китаем и Кучей.

В конце концов вопрос об отправке подкрепления был вынесен на Большой совет в китайской столице, и в этот раз пацифистская позиция некоторых чиновников-конфуцианцев возобладала. Уступив старым аргументам, что Кашгария далеко, и ее трудно защищать против часто возникающих волнений, и даже в спокойные времена затраты на эту провинцию превышают пользу, которую она приносит, совет решил оставить все попытки удержать сюзеренитет над этим регионом и упразднить пост наместника.

Но хотя попыток снова отвоевать Кашгарию больше не делалось, было решено, что доблестный гарнизон Кучи нельзя бросать на произвол судьбы. Чтобы дать чиновникам и гарнизону возможность благополучно вернуться домой, была отправлена спасательная экспедиция, и в 107 г. китайцы не только из Кучи, но и из Южного Гуши и из Хами без больших потерь вернулись к себе домой.

В то время как из Кашгарии китайцы смогли вернуться в должном порядке и без больших репутационных потерь, самого факта, что им пришлось отказаться от сюзеренитета над Западным краем, оказалось достаточно, чтобы другие «варвары» решили, что могут безнаказанно нападать на Поднебесную империю. Первыми, кто начал действовать в соответствии с этой уверенностью, стали цяны (тибетцы). Они начали свое наступление в 107 г., и, поскольку китайцы не смогли добиться никакой значимой победы над ними, уже на следующий год один из тибетских вождей объявил себя Сыном Неба, иначе говоря, императором. Это само по себе было важным событием, поскольку никогда прежде тибетцы не позволяли себе такой дерзости и даже не мечтали о том, чтобы стать политически независимым государством.

В течение следующих нескольких лет тибетцы не только сохранили свою независимость, но смогли даже серьезно нападать на западные провинции самого Китая. Однако в 112 г. их «император» был убит, и новоявленная тибетская империя быстро распалась. В это время китайцы учредили порядок, согласно которому, если кому-нибудь удавалось убить одного из оставшихся тибетских вождей, он получал не только денежное вознаграждение, но и титул маркиза. Это постыдное постановление оказалось настолько действенным, что за короткое время большинство мужчин, способных возглавить тибетские орды, были убиты, и к 116 г. тибетцы не представляли для Поднебесной империи никакой опасности. Они обращались в бегство при виде любой китайской армии.

Теперь давайте вернемся к тому, что происходило на западной и северной границах Китая. Первые, кто должен привлечь наше внимание, – это, конечно, южные гунны, которые до этого времени служили Китаю основным оплотом для защиты от нападений других «варваров». Но даже эти давние вассалы китайцев не могли удержаться от соблазна продвинуть собственные интересы. К 109 г. они прекрасно знали об окончании китайского господства в Кашгарии и последовавшем за этим восстании тибетцев. Более того, они узнали, что центральные провинции самого Китая пострадали от наводнения, в результате чего население этого региона стремительно вымирало от голода. Это была возможность вырваться из состояния вассалов и защитников Поднебесной империи, и гунны начали совершать набеги. Среди лидеров мятежа был один китайский перебежчик, который поступил на службу к шаньюю южных гуннов и убедил своего нового хозяина, что соплеменники перебежчика, китайцы, не смогут противостоять нападению гуннов.

Решившись на это восстание, южные гунны с легкостью обрели союзников, готовых вместе с ними разорять китайские границы. Многие люди из племени ухуань, обитавшие в Южной Маньчжурии, не меньше гуннов хотели разорвать путы, связывавшие их с Сыном Неба. Вместе с южными гуннами и под их руководством они атаковали границу Китая с северо-востока. Но еще важнее то, что к антикитайскому альянсу поспешила присоединиться одна из ветвей сяньби, которые теперь стали самыми сильными из северных кочевников. В 109 г. практически все имевшие место битвы заканчивались победой варваров, и на следующий год Китай почувствовал, что должен приложить максимум усилий, чтобы устранить опасность, угрожавшую империи с севера.

Как следствие, несколько лучших китайских военачальников с большим войском из отборных воинов отправились в Южную Монголию, где после нескольких отчаянных боев одержали победу над гуннской армией. Южные гунны сдались китайскому главнокомандующему, но после того как шаньюй принес публичные извинения за свои преступления, его не только освободили, но даже позволили и дальше править своими соплеменниками. Как только южные гунны перестали сражаться, ухуани и сяньби пали духом. Вождь ухуаней последовал примеру южного шаньюя и сдался китайцам. Вождь сяньби отказался это сделать, но он отвел своих соплеменников назад в Северную Монголию и отказался от дальнейших нападений на китайскую границу.

На какой-то момент Китай снова стал победителем. Дополнительно радовало то, что в течение некоторого времени южные гунны искренне раскаивались. Они не только отказались от продолжения восстания, но действительно помогли китайской экспедиции, которую империя отправила против цянов (тибетцев) и других мятежников.

Когда восстания цянов и южных гуннов были подавлены, у китайцев снова появилась возможность заняться делами Кашгарии. Однако прошло еще несколько лет, прежде чем Поднебесная снова решилась на проведение агрессивной политики в этом регионе. С 107 по 119 г. «трон дракона» был не в состоянии оказывать какое-либо влияние на местные кашгарские царства. Но главное, на что указывают хроники, что в этот период северные гунны, хлынувшие со своих плацдармов в Джунгарии, восстановили свое господство на большей части этого региона, в особенности в северной части Таримского бассейна.

Возобновление интереса Китая к делам Кашгарии произошло в 119 г. К тому времени восстание цянов (тибетцев) было подавлено, и китайцы снова стали абсолютными хозяевами западных земель. Это, в свою очередь, означало, что снова оказались в непосредственном контакте с северными гуннами, а поскольку гуннские племена продолжали заниматься своим излюбленным видом спорта – набегами на китайские аванпосты, – китайские власти чувствовали, что должны предпринять какие-нибудь ответные репрессалии.