Крещение огнем - Анджей Сапковский

Когда выплыли на открытую воду и их охватил ветер,настроение улучшилось. Переправа через Яругу была чем-то новым, иным этапом,указывающим на прогресс в движении. Впереди был нильфгаардский берег, рубеж,граница. Все вдруг оживились. Это передалось даже глуповатому помощникупаромщика, который ни с того ни с сего принялся насвистывать какую-токретинскую мелодийку. Геральт тоже чувствовал странную эйфорию, словно изольховника на левом берегу вот-вот выглянет Цири и радостно крикнет, увидев его.

Вместо Цири крикнул паромщик. И отнюдь не радостно.

– О боги! Мы пропали! Гляньте туды! Геральт взглянул вуказанном направлении и выругался. Меж ольховин на высоком берегу сверкнулидоспехи, загудели копыта. Еще мгновение, и левобережная паромная пристаньпочернела от конников.

– Черные! – взвизгнул паромщик, бледнея и отпускаяворот. – Нильфгаардцы! Смерть! Спасите, боги!

– Держи коней. Лютик! – заорала Мильва, пытаясь однойрукой вытащить лук из луба. – Держи коней!

– Это не имперские, – сказал Кагыр. – Мне кажется...

Его голос заглушили крики конников на пристани. И крикпаромщика. Подгоняемый его криком придурковатый помощник схватился за топор,размахнулся и с силой опустил острие на канат. Паромщик помог вторым топором.Конники на пристани это увидели и тоже принялись орать. Несколько человеквъехали в воду, схватили канат. Некоторые бросились к парому вплавь.

– Оставьте канат в покое! – крикнул Лютик. – Это ненильфгаардцы! Не перерубайте...

Однако было уже поздно. Перерубленный канат тяжело плюхнулсяв воду, паром развернулся, и его подхватило течение. Конники на берегу поднялистрашный крик.

– Лютик прав, – угрюмо сказал Кагыр. – Это неимперские... Они на нильфгаардском берегу, но это не нильфгаардцы.

– Конечно ж, нет! – закричал Лютик. – Я узнаю знаки!Орлы и ромбы! Знаки Лирии! Это лирийские герильясы! Эй, люди...

– Прячься за борт, дурень!

Поэт, как всегда, вместо того чтобы послушаться, пожелалузнать, в чем дело. И тут в воздухе засвистели стрелы. Часть со стукомврезалась в борт парома, часть пролетела выше и хлопнулась в воду. Две летелипрямо на Лютика, но ведьмак уже выхватил свой меч, прыгнул, быстрыми ударамиотбил обе.

– Великое Солнце, – ахнул Кагыр. – Отбил... Отбил двестрелы! Невероятно! Ничего подобного я не видел...

– И не увидишь! Впервые в жизни мне удалось такое!Прячьтесь за борт!

Однако солдаты с пристани прекратили обстрел, видя, чтотечение несет паром прямо к их берегу. Вода вспенилась у боков лошадей,загоняемых в воду. Паромная пристань заполнилась новыми конниками. Их было никакне меньше двух сотен.

– Подмогайтя! – закричал паромщик. – А ну, за шесты,милсдари, мать вашу! К берегу нас несет!

Они поняли сразу, а шестов, к счастью, было достаточно.Регис и Лютик держали лошадей. Мильва, Кагыр и ведьмак помогали паромщику и егопридурковатому прислужнику. Паром, который оттолкнули сразу пятью шестами,развернулся и пошел быстрее, явно направляясь к середине реки. Солдаты наберегу снова подняли крик, опять схватились за луки. Просвистело несколькострел, одна из лошадей дико заржала. К счастью, подхваченный течением паромплыл быстро и все больше удалялся от берега, за пределы прицельных выстрелов.

Они уже были на середине реки. Паром крутился, словно дерьмов проруби. Кони топали и ржали, вырывались от вцепившихся в поводья Лютика ивампира. Конники на берегу орали и грозились кулаками. Геральт вдруг заметилсреди них наездника на белом коне, размахивавшего мечом и, кажется, отдававшегоприказы.

Спустя минуту кавалькада отступила к опушке леса и галопомпомчалась краем высокого берега. Латы посверкивали в прибрежных зарослях.

– Они не отстанут, – застонал паромщик. – Знают, что зазаворотом быстрина снова нас к ихнему берегу прибьет... Держитя палки наготове,милсдари! Как нас к правому берегу повернет, надыть барке подмогнуть переборотьтечение и выскакивать. Иначей нам горе...

Паром плыл, понемногу дрейфуя к правому берегу, к высокому,крутому, ощетинившемуся кривыми соснами откосу. Левый берег, от которого онисейчас удалялись, сделался плоским, вдавался в реку полукруглой песчаной косой.На косу галопом вылетели наездники, с разгона въезжая в воду. Рядом с косойявно была мелина, застружина, и прежде чем вода дошла лошадям до брюха, конникивошли в реку довольно далеко.

– Дойдут на выстрел, – угрюмо оценила Мильва. –Прячьтесь.

Снова засвистели стрелы, некоторые попали в доски. Ноотбивающееся от застружины течение быстро понесло паром в сторону крутогоповорота на правом берегу.

– Таперича за шесты! – приказал трясущийся паромщик. –Живо, пристаем, пока быстрина не ухватит!

Однако сделать это оказалось не так просто. Течение былобыстрым, вода глубокой, а паром большим тяжелым и неповоротливым. Вначале онвообще не реагировал на их усилия, наконец шесты сильнее уперлись в дно.Походило на то, что у них получится, когда Мильва вдруг упустила шест и молчауказала на правый берег.

– А вот теперь... – Кагыр смахнул пот со лба. – Теперь– точно нильфгаардцы.

Геральт тоже видел это. У наездников, неожиданно появившихсяна правом берегу, были черные и зеленые плащи, у коней – характерные узды,набранные из колец. Наездников была по меньшей мере сотня.

– Пропали мы таперича вконец... – заныл паромщик. – Ох,маменька родная, это ж Черные!

– К шестам! – рявкнул ведьмак. – К шестам и набыстрину! Дальше от берега.

Задача опять оказалась не из легких. Течение у правогоберега было сильное, паром несло прямо к высокому обрыву, с которого ужеслышались крики нильфгаардцев. Когда через минуту упершийся в шест Геральтподнял голову, то увидел над собой ветки сосен. Выпущенная с края обрыва стрелаврезалась в палубу почти отвесно в двух ступнях от него. Вторую, метившую вКагыра, он отбил ударом меча.

Мильва, Кагыр, паромщик и его помощник отталкивались уже неот дна, а от берега, от обрыва. Геральт бросил меч, схватил шест и помог им, апаром начало снова сносить на стрежень. Однако они все еще были в опаснойблизости от правого берега, а по берегу мчалась погоня. Не успели отдалиться,как обрыв кончился и на плоский, заросший камышом берег вылетели нильфгаардцы.В воздухе завыли перья стрел.

– Прячьтесь!