Фея придёт под новый год - Ната Лакомка

— Да, сударыня Белл? — спросил он внезапно осипшим голосом.

— Вы ведь узнали меня на маскараде в доме мэра, — сказала я негромко, сделав шаг вперёд и встав почти вплотную к юноше.

— Узнал, — подтвердил он, и радость и надежда во взгляде сменились настороженностью.

— Вам понравилось, как я выглядела? — продолжала я расспросы.

— Д-да, — запинаясь произнёс мастер Берт, глядя на меня уже с удивлением.

— Я ведь красивая?

— Да…

— Очень?

— Да…

— И вы мне тоже понравились, — заявила я без тени смущения. — Зачем вам Ванесса? Вы видели моё платье. Там хватит бриллиантов, чтобы построить дом в столице. Поженимся, и вы можете ждать назначения в королевский суд сколько угодно.

— Поженимся?! — казалось, мастера Берта сейчас хватит удар. — Вы с ума сошли, сударыня…

— Отчего же? — возразила я. — Вместо капризной, неблагородной дочери моряка вы получите воспитанную, образованную девицу. Смею вас заверить, мои родители были дворянских кровей. И кое-какие сбережения у меня имеются. Гораздо больше десяти золотых.

Буссоль фыркнула, совсем как Джоджо, и я затолкала кошку на самое дно корзинки, потому что её фырканье сейчас было совсем некстати.

— Соглашайтесь, Этан, — продолжала я тихо и вкрадчиво. — Я гораздо лучше Ванессы, и со мной вас ждёт совсем другая жизнь — жизнь, полная радости, богатства, счастья… Мы уедем из этого города в столицу, и ваши таланты оценят по достоинству… Ну же, соглашайтесь… Соглашайтесь…

Лицо бедного юноши то бледнело, то покрывалось красными пятнами, глаза расширились, и он посмотрел на меня почти с ужасом, а потом отшатнулся.

— Вы… вы — сумасшедшая! — с трудом выдохнул он, махнув рукой перед лицом, словно избавляясь от морока. — Я думал, что вы другая! Прошу… прошу простить, но мне это не подходит!

Развернувшись, мастер Берт побежал от меня ещё быстрее, чем когда спасал кошку от стаи собак.

Буссоль выставила рыжую голову из корзины и глядела вслед юноше с таким же интересом, как только что глядела я.

— Надо же, — сказала я ей, почесав за кошачьим мохнатым ушком, — а ведь он и правда влюблён в нашу Ванессу.

Конечно же, кошка мне не ответила, и я задумчиво повернула в сторону дома, размышляя о том, как некоторые мужчины умеют иногда удивлять. Иногда и некоторые. Забавно, что именно таким мужчиной оказался бедный репетитор грамматики. Бедный, но искренне влюбленный. А Ванесса? Что для неё чувства этого юноши? Игра? Каприз? Или что-то серьезное?..

Кто-то преградил мне дорогу, и я чуть не столкнулась с мужчиной в полицейском мундире. Ещё глядя на блестящие пуговицы в два ряда, я сразу догадалась, кто передо мной. Господин Фонс собственной персоной.

— Простите, — сказала я, не поднимая глаз, и сделала попытку обойти начальника полиции, но он сделал шаг в сторону, снова встав на моём пути.

— Добрый день, сударыня Элизабет, — сказал он фамильярно.

Тут мне пришлось посмотреть ему в лицо. Ещё более удивительно, что бывают мужчины приятной наружности, но смотреть на них совсем не приятно. Даже противно, я бы сказала. Как вот на господина Фонса. Всё при нём — и миловидность, и стать, но мне хотелось поскорее уйти от него, как от кучи мусора. И дело было даже не в том, что он собирался обыскивать меня по приказу госпожи Бониты. Хотя, и в этом тоже.

— Добрый день, — ответила я без тени приятности. — Разрешите пройти?

— Как занятно вы беседовали с молодым Бертом, — сказал господин Фонс, пропустив мою просьбу мимо ушей. — Я был очень удивлён.

— Вам не надо удивляться, — заверила я его, — и подслушивать чужие разговоры тоже не надо. Это личное дело, забудьте.

— Как же я могу забыть, сударыня? — глаза у него заблестели, как у пьяного. — Я был потрясён и поражён в самое сердце!

— Чем же? — спросила я ледяным тоном.

— Глупостью молодого Берта. На его месте я умчался бы с вами на край света и без сбережений в золоте или серебре.

— Очень польщена, но я бы не умчалась с вами. Прошу простить, — я решительно обошла его и ускорила шаг, но господин Фонс не отставал.

— Берт — молокосос, — говорил он на ходу, — что он может понимать в истинной красоте? А я понимаю, сударыня Элизабет, и если бы только вы позволили…

— Честное слово, до вас с трудом доходит то, что вам пытаются объяснить, — я выразительно посмотрела на него. — Мне неприятен этот разговор. Оставьте меня.

— Вы обижаетесь за то маленькое недоразумение с брошкой? — догадался он. — Бросьте, красавица! Я ведь был при исполнении, это моя работа…

— Страшно, когда такой человек на страже закона, — не сдержалась я. — Вы даже не потрудились выяснить все обстоятельства, и посмели… посмели… Вы хотели обыскать меня!..

Мои слова не произвели на него никакого впечатления. По-крайней мере, раскаяния я не увидела. Наоборот, начальник полиции смотрел на меня, раскрыв рот.

— Вы такая хорошенькая, когда злючка! — восхитился он. — Вы просто созданы для меня, сударыня!

— Надавать бы вам пощечин, — сказала я веско, — да обвинять в покушении на мундир.

— Постойте… — он хотел остановить меня, схватив за запястье, но тут же взвыл, отдернул руку и закричал: — Проклятое животное!

Только тут я поняла, что случилось. Кошке не понравилось, что кто-то замаячил перед её уютной корзиной, и она, воспользовавшись моментом, оцарапала господина Фонса.

— С кошкой, как раз, всё нормально, — сказала я. — Это вам надо превращаться из животного в человека.

Подтянув повыше юбку, я рванула перед самым носом у пары упряжных лошадей. Кучер разразился проклятьями и руганью, не успев натянуть поводья, но начальник полиции не успел проскочить за мной, и нас разделили резные сани, застланные толстыми коврами и меховыми шубами.

Удирая со всех ног, я оглянулась через плечо и увидела, как из мехов выглянуло такое знакомое лицо — госпожа Хизер де Монтальви смотрела на меня, откинув траурную вуаль и прищурив глаза.

Больше я не оглядывалась и не останавливалась, и когда добралась до дома на побережье — едва могла дышать.

На крыльце Буссоль выскочила из корзины и скрылась за углом дома быстрее, чем я успела её остановить.

— Если за тобой опять погонятся собаки, вини себя! — сказала я, когда кошки уже и след простыл.

Джоджо колдовала в кухне, заводя тесто для пирогов, я сняла пальто, подвязала фартук и ополоснула руки, прежде чем начать ей помогать. Теперь, когда пост закончился, не было необходимости придумывать вкусные блюда из ничего. Мы готовили кашу со сливочным маслом, густые мясные супы, пироги с рубленными потрохами, и сладкие пироги с вареньем и взбитыми сливками.