Быть Джоном Ленноном - Рэй Коннолли

из отдела по борьбе с наркотиками были тут как тут и громко стучали в дверь подвала. «Мы валялись в постели, — вспоминал Джон, — на нас даже трусов не было. Йоко побежала в ванную, одеться. Высунула голову, а то еще решат, будто она что-то прячет…» Со свойственной ему рисовкой и склонностью к мелодраме и, вероятно, пытаясь придумать оправдание тому, что не сразу открыл дверь, Джон — с его слов — ответил полиции: «Мы испугались, мы думали, к нам ломятся братья Крэй!» Братья Крэй — печально известная в то время банда убийц, промышлявшая в Лондоне.

В ответ полицейские через окно зачитали ордер на их арест, выломали дверь и обыскали квартиру, а их ученая ищейка унюхала 200 граммов гашиша, машинку для самокруток со следами марихуаны и полграмма морфия.

За обыск отвечал сержант Пилчер, тот же самый полицейский, который в прошлом году арестовал Мика Джаггера и Кита Ричардса. Он сделал себе имя на арестах рок-звезд. Позднее он по таким же обвинениям арестует Джорджа и Патти Харрисон.

«Джон Леннон арестован по обвинению в хранении наркотиков!» — возможно, заголовок в лондонской Evening Standard в тот вечер и завлекал, но вряд ли то было крупное дело. Если бы Джона признали виновным, ему грозил бы разве что крошечный штраф в 150 фунтов стерлингов. Обвинение оглашалось в магистратском суде на Мэрилебон-роуд. Леннон всегда заявлял, что наркотики ему подбросили, и это вполне могло было правдой. А детектива Пилчера в 1972 году выгнали из полиции и на четыре года посадили в тюрьму за попытку воспрепятствовать осуществлению правосудия в другом деле.

Но обвинение в хранении наркотиков станет для Джона проклятием, когда через несколько лет обернется против него в США. Впрочем, ему очень повезло. Не предупреди его журналист, и он вполне мог бы столкнуться с гораздо более серьезным обвинением — в хранении героина.

Амфетамины стали неотъемлемой частью его жизни, когда Beatles были в Германии; за ними последовала травка, когда они записывали «Rubber Soul»; а во время работы над «Sgt. Pepper» он открыл для себя ЛСД. Но тяжелых наркотиков Джон до встречи с Йоко не пробовал. Когда они с Йоко сошлись, она рассказала, как в то время, пока он был в Индии, поехала в Париж, там ей на вечеринке предложили героин — и ей понравилось. Он был заинтригован. Как обычно, желая испытать все, что могла предложить жизнь, он решил попробовать сам и, естественно, нашел способ — скорее всего, во время летней выставки Йоко в галерее Роберта Фрейзера. Фрейзер, богатый денди и арт-дилер, арестованный вместе с Миком Джаггером и Китом Ричардсом, — но, в отличие от них, севший в тюрьму на полгода, — был героиновым наркоманом. Пушеров тянуло к его галерее словно магнитом. Вскоре на крючок попался и Джон.

«Я никогда не кололся, — говорил он. — Просто нюхал. Ну, вы понимаете». Но то, что ему нравилось, он редко делал вполсилы. Как говорил Пол, в новые увлечения Леннон «всегда окунался с головой». И вскоре героин станет для него реальной проблемой.

47. «В жизни не видел свой «болт» на пластинке. Да я его даже на снимке не видел»

Добиваться того, чтобы Йоко оценили как художницу, прославлять ее гениальность, которую видел лишь он, и представлять ее всем как вторую половину собственной личности — такой к концу 1968 года стала главная цель Джона Леннона в жизни. Но как он мог это сделать? Что привлечет наибольшее внимание общественности?

И у него появилась идея. Легкоосуществимая — и не требующая особых затрат. Пригласив Тони Брэмуэлла из Apple в квартиру на Монтегю-сквер, Леннон попросил его установить освещение и камеру на штативе с механизмом задержки времени, а затем уйти, пока они с Йоко сделают несколько фотографий. А затем, в обстановке строжайшей секретности, они проявили пленку.

Результатом стали черно-белые фотографии: на одной Джон и Йоко стоят вместе, совершенно голые, лицом к камере, а на другой они же, снятые со спины, оглядываются через плечо. Эти образы и украсили обе стороны конверта их первой совместной пластинки, вышедшей под официальным названием «Unfinished Music № 1: Two Virgins»[116].

Другие битлы, персонал и друзья, увидев фотографии, только вздохнули — а вслед за этим долго качали головами и не раз посмеивались. Призадумался даже сам Джон. «Признаю, я был слегка в шоке, когда мы получили фотографии, — сказал он. — В жизни не видел свой «болт» на пластинке. Да я его даже на снимке не видел. Я подумал: «Мать честная, это что за хрен с болтом наружу?»»

Однако это того стоило, ибо «какой тут вой подняли несогласные! Это действительно снесло им крышу… Пол часами читал мне нотации и все твердил как попугай: «Нет, это правда необходимо?»». Пол видел в этих снимках еще один необъяснимый саботаж образа Beatles. Но, храня верность группе, он никогда не говорил об этом на публике.

Конечно, большинство газет сразу обвинили Йоко, но у той была своя версия, о которой она поведала мне однажды вечером на Эбби-роуд в октябре 1968 года, когда в соседней комнате Джон и Джордж Мартин сводили «Cry Baby Cry».

«Знаю, некоторые, возможно, думают: «Ах, это Йоко, девушка, снявшая «Задницы», уговорила Джона на такое», но это было не так, — сказала она. — И не думаю, что мои «Задницы» его вдохновили. Знаю, некоторые сочтут, мол, у меня фетиш. Но когда мы снимали фильм, я так стеснялась, что никогда даже не заходила в ту комнату, где шли съемки».

По правде говоря, она даже не думала, что Джон вообще смотрел ее «Задницы». «Он услышал запись моего голоса на пленке и сказал: «О, это должно стать пластинкой!» — и еще сказал, что на конверте должна быть я. Обнаженная. Не знаю, почему он так сказал. Наверное, просто подумал, что это будет эффектно. В то время он даже не знал меня близко. Но как бы там ни было, он прислал мне рисунок — там была я, обнаженная, и меня это ужасно смутило. Но когда мы решили сделать пластинку, то подумали, что должны оба быть на конверте. Обнаженными… Это так красиво. В этой фотографии нет ничего непристойного. На самом деле мы очень застенчивы и консервативны. Мы бы первыми смутились, пригласи нас кто на нудистскую вечеринку».

Реакция публики вряд ли могла удивить Джона — ну разве что свирепость, которую породила фотография, когда сэр Эдвард Локвуд, председатель правления звукозаписывающей компании, в бешенстве заявил, что EMI, с