Книга начал - Салли Пейдж

гораздо большего, чем я… и мне хотелось попробовать взять с них пример, стать такими же, как они, но сама я палец о палец для этого не ударила. – Джо имеет в виду главным образом ту «элиту», с которой она когда-то тусовалась. – И в итоге мне стало казаться, что я – человек не вполне полноценный и даже не очень хороший, поскольку ничего не делала для того, чтобы изменить ситуацию.

– А сейчас хотите что-то изменить? – спрашивает Малкольм.

– Как вам сказать… и да и нет, – смеется Джо. В поисках вдохновения она вглядывается в кладбищенский мрак. И находит его. – Я рада, что есть люди, которые могут писать так, как писала Джордж Элиот; что есть люди огромного ума, такие как Карл Маркс, или такие люди, как Клаудия, которые ставят перед собой большие цели и борются за их достижение; что есть люди мастеровитые, как Джон Лобб, или деловитые, как Уильям Фойл; что есть люди, которые умеют так талантливо петь и играть, как Хатч, и которые могут порождать грандиозные замыслы, как Иссахар. Я, конечно, к ним не принадлежу. Но меня это вполне устраивает. Теперь я знаю, чего я хочу.

Она выдерживает паузу.

– Я очень хочу открыть магазин канцелярских товаров. Я хочу иметь возможность почаще гулять по холмам. Но еще я вдруг поняла, что и большие города люблю тоже. Поэтому, как мне кажется, Илкли – идеальное для меня место: он расположен совсем рядом с национальным парком Йоркшир-Дейлс, но и не так уж далеко от Лидса[31]. Большего нечего и желать.

О том, что она страстно хочет иметь свою семью, Джо не говорит. Во время прогулок по холмам и вересковым пустошам она поняла, что это зависит только от воли богов.

– Так что человеком исключительным я стать не стремлюсь, – мне это не так уж и нужно. Я хочу заниматься своим маленьким магазинчиком, хочу проводить свободное время с друзьями и близкими, хочу гулять, ходить в паб, готовить еду, писать перьевой ручкой. И еще хочу начать плавать в естественных водоемах, реках и озерах…

– А я могла бы составить вам компанию, – вставляет Руфь и толкает ее локтем в бок.

– Чем, скажите мне, не приключение? – заканчивает свою мысль Джо. – И этого вполне достаточно.

– Я бы сказал, что этого даже более чем достаточно, – соглашается с ней Малкольм.

– Выходит, вы не жалеете, что покидаете Лондон? – с каким-то особенным нажимом спрашивает Руфь.

Что ей на это ответить? Джо и сама не знает. Здесь, на Хайгейтском кладбище, было просто волшебно, и эту ночь перед Рождеством она станет бережно хранить в памяти до конца дней своих.

Однако… что же делать с Эриком-викингом? Сердце Джо сжимается. Где он сейчас? Когда она снова его увидит? Не слишком ли поздно она спохватилась?

– А Эрик… – начинает Руфь, но тут же умолкает.

– Ну конечно! – восклицает Джо. – Он же сейчас помогает в благотворительной организации «Кризис»!

Она вдруг вспомнила, как Ландо говорил, что в ночь перед Рождеством Эрик всегда бесплатно проверяет зрение бездомных и изготавливает им очки. Интересно, он все еще там? Можно ли как-то узнать адрес этого «Кризиса»?

– Послушайте, Джоанна, – говорит Малкольм, – у меня такое чувство, что вы что-то недоговариваете.

И тогда она им выкладывает все. И про Клэр с карамельно-ирисковыми волосами, и про Финна, и про то, что она бросила Люси одну в пабе и, несмотря на метель, как безумная помчалась в Лондон. Но когда добралась до переулка, никакого Эрика-викинга там уже не было.

– И что вы сейчас собираетесь делать? – спрашивает Малкольм.

– Понятия не имею.

– Хотите, я зажгу для вас свечку? – улыбаясь, спрашивает Руфь.

– Правда?

– Конечно.

– Вы знаете, там, среди холмов, я думала еще кое о чем, – как бы вскользь говорит Джо. – Некоторым посетителям магазина почему-то обязательно хотелось разобрать перьевую ручку перед покупкой. Видимо, им любопытно было узнать, как она работает. И вот я думаю, что люди порой точно так же смотрят и на жизнь, и на религию. Чтобы понять смысл и того и другого, им нужно это препарировать. Но я не из таких. Мне вряд ли понадобится разбирать на части то, во что я верю. Мне достаточно того, как я это чувствую. И все.

Сейчас Джо твердо знает, что она женщина, способная зажечь свечку для друга, мысленно пожелать ему всех благ в жизни, способная в память о совсем ей незнакомой, но прекрасной женщине совершить заплыв в ледяной воде… а теперь вот еще иногда и благодарить за все богов, окропляя землю вином. Еще она верит в то, что лисица может прийти к человеку в беде и что каждый вечер, желая доброй ночи своему дяде, который находится где-то далеко, она каким-то чудесным образом устанавливает с ним прочную связь.

Может быть, для кого другого эти действия не имеют никакого смысла, для нее смысл во всем этом есть. Джо смотрит на сидящих сейчас рядом с ней друзей, закутанных в пальто и одеяла, тускло освещаемых трепещущим пламенем уже оплывшей свечи, и любовь к ним переполняет ей душу. Да, они ее дорогие друзья.

Некоторое время они сидят молча. Свеча наконец с шипением гаснет.

– Думаю, пора по домам, – звучит в темноте голос Малкольма.

Руфь включает фонарик, и они принимаются собирать одеяла, подушки, рассовывают их по огромным сумкам из «Икеи», на которых они сидели. Стараясь не очень шуметь, шагают к своей стремянке. Нигде не видно ни единой души, на свежевыпавший снег падает оранжевый свет уличного фонаря. Прежние их следы на снегу давно засыпаны. Смеясь и подбадривая друг друга, все благополучно перелезают через ограду. Малкольм убирает стремянку и светильник за ограду – заберет их потом.

– Вот так, – говорит он, – на два предмета меньше тащить. Какие у вас планы?

– Лично я иду на всенощную, которую служит преподобный Абэйомранкодж, а потом он обещал угостить глинтвейном и сладкими пирожками. Хотите со мной?

И вдруг изумленная Джо слышит голос Малкольма:

– Да, мне кажется, я бы к вам с удовольствием присоединился.

Обе женщины смотрят на него с крайним удивлением.

– Только не подумайте, что я поменял свои взгляды на Бога.

– О-о, не успеете даже опомниться, как я поставлю вас торговать тортами на ближайшем празднике, – шутит Руфь.

Джо уверена, викарий сдержит свое слово, и Бог тут совсем ни при чем.

– А вы, Джоанна, пойдете с нами? – спрашивает Малкольм, делая ей легкий поклон в старинной изысканной манере.

– Нет, спасибо. Думаю, вернусь сейчас к себе на квартиру. Надо еще позвонить Люси,