Книга начал - Салли Пейдж

ковыряя снег носком ботинка. – Больше не нужно будет иметь дело с такими, как Колин Палкинсон.

– О, мне кажется, епископ положил конец его козням. – По голосу слышно, что Руфь говорит об этом с большим удовольствием. – Церковным старостой можно служить не более шести лет, но отстранить от должности могут и раньше. Колин пытался устроить все по-своему, но телефонный звонок там, бокал шерри здесь, и… скажем так, епископ будет первым в очереди, чтобы горячо поблагодарить Колина за службу, когда его отправят в отставку.

Малкольм усмехается.

– Послушайте, Руфь, – задумчиво говорит он, – я давно хотел кое о чем вас спросить. Однажды вы нам сказали, что стараетесь строить свою жизнь, руководствуясь двумя принципами. Как я понимаю, один из них – «поступать с другими людьми так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой», но мне интересно знать, каков второй?

– Вам так уж нужно его знать, Малкольм? – говорит Руфь, качая головой.

– Я бы тоже хотела его услышать, Руфь, если вы, конечно, не против, – вступает Джо.

– Ну хорошо. Но я знаю, что вы на это скажете, Малкольм. Второй принцип – любовь к Богу. – Руфь быстро продолжает: – И пока вы не набросились на меня, Малкольм, – я понимаю, это кажется очевидным, – но для меня это совсем не то, что вы предполагаете. Я считаю, что здесь речь прежде всего идет о смирении… смирении собственной гордыни. О признании и постоянном напоминании самому себе, что на свете есть нечто гораздо более существенное, чем ты сам. Для меня это Бог, который исповедуется в христианстве, для других это может быть Аллах или Будда – все равно кто, – который постоянно напоминал бы тебе, что у тебя нет ответов на все вопросы, что ты не альфа и омега всего существующего.

– Почему же, я все это хорошо понимаю, – тихим голосом отзывается Малкольм.

– Но куда вас направили? – спрашивает Джо. – Где будет ваш новый приход?

– В Ричмонде.

– Очень приятное место, – говорит Малкольм. – У Темзы летом там очень красиво.

– Нет-нет, не в Ричмонде графства Суррей, – усмехнувшись, поправляет его Руфь. – В Ричмонде Йоркшира.

– Да вы что! – восклицает Джо. – О, Руфь, это же поразительно!

Она тут же вспоминает про дядю Уилбура. Возможно, он был совершенно прав, когда говорил, что Беглянке-викарию необходимо найти свое место. («Всему свое место, и все на своем месте»).

– Так это же вы мне подали мысль о северо-востоке Англии, – признает Руфь. – Мне хотелось начать все сначала, и вот я решила попробовать.

– Вам очень там понравится. И вы будете совсем рядом со мной… почти.

– Правда? – спрашивает Руфь, и ее вопрос тянет за собой другие вопросы.

– Э-хе-хе… – медленно и печально произносит Малкольм.

Джо поворачивается к нему.

– А вы как, Малкольм? – спрашивает она.

– Ну а я, пожалуй, приму совет преподобной Руфи. Хайгейтское кладбище пользуется большой поддержкой, но я думаю, что у нас есть много других кладбищ, которые находятся под угрозой со стороны застройщиков. Я буду участвовать в движении «Спасите наши души». Для меня сохранять памятники нашей истории так же важно, как бороться за сохранение среды обитания диких животных. Я даже купил себе наручники на тот случай, если придется приковывать себя к какой-нибудь ограде, – весело добавляет он.

– Мне кажется, в Йоркшире таких кладбищ, которые нуждаются в охране, найдется много, – с невинным видом сообщает Руфь.

Несколько секунд Малкольм сидит совершенно неподвижно.

– И вы считаете… – медленно говорит он, явно пытаясь что-то понять.

– Да, считаю, – тут же отвечает Руфь.

– И я тоже, – с жаром добавляет Джо.

В глубине души она уже не сомневается в том, что им втроем еще не раз суждено выходить на сцену вместе.

– Ну что ж, выпьем за наше будущее? – предлагает Руфь тост.

Она берет термос, наполняет бокалы и просит всех выпить стоя. Снегопад закончился, но покрывший город снег приглушает все звуки за стенкой кладбища. Джо кажется, что эта минута фотографическим снимком отпечаталась в ее памяти и никогда уже не забудется. На снимке запечатлена освещенная тусклыми лучами фонаря крохотная группа людей, вокруг которых, словно призрачные стражи, маячат в полумраке засыпанные снегом силуэты надгробных памятников. Для нее эта точка встречи – в которой сошлись она сама, преподобная Руфь Гамильтон и борец за сохранение памятников истории страны Малкольм Басвелл – всегда будет оставаться важнейшей вехой в ее жизни.

– Мне кажется, мы должны сейчас что-то сказать, – говорит Руфь, поднимая бокал и поворачиваясь к Малкольму.

Тот слегка качает головой. Человек смелый, но все-таки несколько сдержанный.

– Я хочу сказать несколько слов, – говорит Джо, и ей кажется, что она как бы со стороны видит клубы идущего изо рта пара и слышит свой звонко звучащий в темноте голос.

Руфь и Малкольм оба смотрят на нее и ждут.

Мысль произнести этот тост пришла ей в голову, когда она вглядывалась в темноту кладбища.

– Выпьем за нас троих, – говорит Джо, делает паузу и продолжает словами Джордж Элиот: – «Стать тем, кем ты мог бы стать, никогда не бывает поздно».

И все трое дружно поднимают бокалы.

Глава 51

Джо Сорсби строит планы

Притихшая, призадумавшаяся троица снова усаживается на скамейку. Каждый размышляет о своем. Но вдруг мысли Джо прерывает преподобная Руфь: прямолинейная, как (почти) всегда, она без церемоний сразу берет быка за рога:

– Послушайте, Джо, хватит уже про нас… расскажите-ка нам лучше о своих планах. И что вы делаете в Лондоне в ночь перед Рождеством?

– Хорошо, но сначала давайте прогуляемся по кладбищу, – предлагает Джо; ей нужна пауза, чтобы как-то собраться с мыслями. – Когда еще у нас будет такая возможность?

– Вы совершенно правы, Джоанна. Как бы мне ни хотелось сделать так, чтобы эта встреча с призраками в ночь перед Рождеством стала для нас ежегодной, но меня все-таки беспокоит эта ограда. Даже несмотря на то, что у нас есть стремянка, – признается Малкольм.

Руфь уже встала и достает из кармана какую-то вещицу.

– Классный головной фонарик, – радостно говорит Джо.

Фонарик оказывается довольно мощным, с бьющим далеко лучом, поэтому Руфь идет впереди, а Джо шагает замыкающей. Сначала они наносят визит могиле Джордж Элиот и некоторое время стоят перед ней молча, а потом отправляются дальше, в глубину кладбища. Под ногами скрипит снег, часто приходится раздвигать ветки, и налипший на них снег с тихим шорохом падает на землю.

На ходу они говорят про своих призраков: где они должны быть сейчас, что они делают. Джо считает, что Уильям Фойл и Джон Лобб распивают уже по второй пинте. Именно эти