Сверкающая надежда - София Лилли

между нами раньше, теперь осталось в прошлом, и теперь мы были двумя людьми с общими воспоминаниями. Я никогда не думал, что она станет частью моего прошлого, но я пытался научиться принимать это.

Картер кивнул позади меня, и, обернувшись, я увидел Чарльза, держащего под руку Руби, которая, несмотря на пасмурную погоду, была в солнечных очках.

Мой лучший приятель помахал рукой Луне, которая остановилась рядом с Чарльзом, когда Руби поприветствовала лидер нашего колледжа.

Микрофон громко пищал через динамики, разбросанные по спортивной площадке. Я не мог дождаться, когда наконец-то сяду, потому что мне казалось, что я могу раствориться в толпе.

— Прошу всех сесть. Пожалуйста, оставьте первый и второй ряды свободными для семьи и друзей Итана. — Говорил в микрофон руководитель нашего колледжа мистер Торнтон.

Мои мысли метались между желанием сесть в последнем ряду на прежнее место и желанием сесть рядом с Луной. Я хотел бы сесть рядом с ней, взять ее за руку и показать ей, что я не собираюсь так быстро сдаваться.

То стремление, которое я испытывал на льду, когда у нас была игра, я испытывал и к этой девочке.

Люди сели. Мы с Картером сели за Чарльзом, который сел рядом с Руби, уже вытиравшей слезы салфеткой под солнцезащитными очками.

Рядом с Чарльзом было свободное место, где сидела Луна, но она уже стояла впереди, еще раз поприветствовав лидера нашего колледжа и пожав руки тренерам разных видов спорта.

Мы с Картером и Арией и Генри сидели в конце второго ряда, а друзья Итана сели рядом с местом Луны, все в спортивной экипировке.

Микрофон снова подал звуковой сигнал, и мистер Торнтон постучал по нему, прежде чем поблагодарить всех за то, что они пришли.

— Мы все знаем, почему мы собрались сегодня на нашей спортивной площадке.

Да, я знал это, и все остальные, кто уже таращился на меня, знали: я попал в аварию.

Луна стояла рядом с тренером Хендерсоном, чуть поодаль. С моего места было видно, как она дрожит и снова и снова разворачивает записку в руке, давая ей проскользнуть, а затем прячет ее вместе с руками в карман своего черного пальто.

— Сегодня мы хотим вспомнить легкоатлета Итана Самсона Монтгомери, который погиб в конце ноября в результате дорожно-транспортного происшествия. Пожалуйста, встаньте, чтобы помянуть его в тихую минуту.

Мы все сделали то, что сказал мистер Торнтон, и поднялись со своих мест.

Я смотрел на замерзшую лужайку и слышал повсюду сопение или сдавленное хныканье. Сидящая по диагонали передо мной Руби плакала, и Чарльз поддерживал ее.

Что я наделал?

— Спасибо. — Коротко сказал он в микрофон, и мы все снова уселись на складные стулья.

Сначала тренер Итана сказал несколько слов о его таланте и страсти к легкой атлетике.

Мое сердце билось в спазмах, а сломанные ребра только сильнее болели от постоянного напряжения в теле.

Странное ощущение — быть на поминальной службе и слушать, каким замечательным был человек, погибший в аварии, за рулем которой я сидел.

Я знал, что я не виноват, и это было доказано, но все же именно я был тем человеком, который вел машину и должен был доставить меня и Итана домой в целости и сохранности, поэтому я все еще винил себя.

Каждое утро я просыпался с чувством вины за то, что у меня было ощущение, что меня должно вырвать.

В тот вечер Чарльз отвез Итана в Sigma Devils и мы с ним разговорились, потому что на следующий вечер должны были быть на одном ужине. Чарльз поехал с девушкой домой, и поскольку я все равно не пил, когда вел машину, я предложил отвезти его домой.

Он оказался отличным парнем.

У Итана был хороший музыкальный вкус, что он и продемонстрировал, когда пролистал мои плейлисты на телефоне, включил песни и показал мне свою любимую группу The Harpers.

В машине я понял, насколько они с Луной похожи.

Выбор слов, образ мыслей. Во всем.

На заднем плане играла песня Hope из его любимой группы, и между нами сначала было тихо.

— Значит, завтра ты тоже будешь там. Наверное, в качестве вышибалы. — Пошутил Итан, положив мой телефон обратно на центральную консоль моего джипа.

— Да, в качестве вышибалы, а ты, наверное, повар?

Мы немного посмеялись, он был веселым парнем, и атмосфера была приятной. Я бы соврал, если бы сказал, что не был немного напряжен, сидя с ним в машине.

В конце концов, он был братом моей девушки.

— Ты можешь мне что-нибудь пообещать, пока мы наконец не уйдем от этой пошлой темы? — Спросил он, когда я выехал на шоссе.

— Конечно!

— Пожалуйста, не разбивай ей сердце. — Заикался Итан.

— Я совсем не могу этого сделать.

Между нами снова воцарилось молчание, и, сосредоточившись на движении, все ближе и ближе приближаясь к перекрестку, я краем глаза заметила, что Итан что-то набирает в своем телефоне.

Я обещал ему, что никогда не разобью сердце Луны.

Она доверилась мне и отдала свое сердце в мои руки.

Но потом был перекресток, грузовик, врезавшийся в бок Итана, и все закончилось в одну секунду.

Генри, сидевший рядом со мной и державший Арию за руку, толкнул меня локтем и вывел из задумчивости, в которой я находился, уставившись на свои туфли.

Луна положила свою записку на трибуну и слегка придвинула микрофон, чтобы он оказался на уровне ее рта.

В этот момент я уже не мог отвести от нее взгляда и уставился на нее. Наступила полная тишина. Все взгляды были устремлены на нее, а ее хрупкий голос громко звенел в микрофон. Она поблагодарила всех, кто нашел время сегодня днем и собрался на спортивной площадке, чтобы вспомнить своего брата.

— Наш последний разговор был о том, как нам обоим повезло с людьми, которые нас окружают, и мы оба чувствовали, что все может быть хорошо. — Начала она делиться воспоминаниями.

С каждым словом ее голос становился все более хриплым и ломким.

— Внезапно Итан был вырван не только из моей жизни, но и из всех наших жизней. Просто так, без… э-э-э… предупреждения. — Заикаясь, она прикусила нижнюю губу, чтобы подавить хныканье и дрожание челюстей.

Мои руки были связаны. Она ничего не позволяла себе, и то, как я видел ее и наблюдал за ней в последние несколько дней, создавало впечатление, что ей не дают горевать. Как будто она должна была функционировать и подавлять свое горе, чтобы быть сильным плечом для своей мамы.

Она взглянула на свою записку,