Римский Лабиринт - Олег Жиганков

— Ты о многом ещё не слышал, Винченцо, — ответил Теодорик. — Привыкай, — добавил он с улыбкой лёгкого превосходства.

Монахи тем временем обули ноги Винченцо в какие-то высокие серебристые ботинки, плотно облегающие его ступни и голени.

— Если где-то жмёт, пожалуйста, скажите, — попросил брат Жак, помогая Винченцо подняться. Ноги Винченцо тут же прилипли к серебристой поверхности пола. Стоять было необычно: не требовалось почти никаких усилий, чтобы поддерживать тело.

— Но что монахи делают в космосе? — удивлённо спросил Винченцо, когда братья Себастьян и Жак отошли от него метра на два, а он остался стоять на полу.

— А разве не было стремление убежать от мира всегдашним стремлением монахов? — ответил брат Себастьян, сверкая своей блестящей головой. — Теперь это желание может быть реализовано с помощью современных технологий. Вот уж воистину разрешение конфликта между наукой и религией. Но сделайте свой первый шаг, господин Паолини, — попросил он. — Свой первый космический шаг.

Винченцо с некоторым усилием оторвал одну ногу от пола и тотчас почувствовал, как его тело начинает само поворачиваться, готовое взлететь. Он немного испугался, но вторая нога прочно стояла на полу, и Винченцо сделал шаг, потом второй и медленно пошёл, высоко, как цапля, поднимая ноги.

— Браво, Винченцо! — поздравил его Теодорик. — Ты далеко пойдёшь! Идём, я покажу тебе станцию, точнее, её главные части. В дальнейшем у тебя, конечно же, будет достаточно времени познакомиться с ней поближе.

Теодорик взял Винченцо под руку и повёл его в сторону металлической двери, которая раздвинулась, как только они приблизились к ней. За этой дверью была другая комната, похожая на какой-то ультрасовременный медицинский модуль. По стенам модуля располагались десятки небольших круглых дверей со стеклянными окошками. Над некоторыми горели красные лампочки, над другими — зелёные. На каждой двери был свой номер. Трудно сказать, сколько было дверей — десятки или сотни. Наверное, сотни, расположенные одна над другой, в шесть рядов. Перед каждым рядом этих ячеек находился заключённый в прозрачный купол лифт.

— Это барокамеры, — объяснил Теодорик. — В них обслуживающий персонал, то есть монахи, отдыхают ночью. Специальный обогащённый кислородом и некоторыми добавками воздух, который подаётся туда, способствует оптимальному расслаблению и отдыху. Атмосферное давление и гравитация в камерах, подобранные индивидуально для каждого доктором Жаком, способствуют такому отдыху, что поутру любой из монахов мог бы с лёгкостью пробежать марафонскую дистанцию, что некоторые из них, кстати, и делают. Вообще, мы регулярно устраиваем марафонские бега.

— Где? Здесь? В космосе? — не поверил Винченцо.

— Ты скоро сам увидишь, — сказал Теодорик, подходя к другой двери. За ней оказалось помещение, похожее на то, через которое они только что прошли. Разница состояла в том, что барокамер здесь было меньше — всего около тридцати — и отделены они были друг от друга большим расстоянием. Все двери располагались на нижнем уровне и подъёмника не требовали.

— Здесь расквартированы гости станции и кое-кто из офицеров корабля. А весь Кабинет живёт на противоположной части станции.

— Кабинет? — не понял Винченцо.

— Так здесь называют канцелярию Лорда Хранителя, — объяснил Теодорик. — Только не спрашивай меня пока, кто этот Лорд Хранитель, — поспешно добавил он, чувствуя, какой вопрос следующим сорвётся с уст Винченцо. — Мои полномочия, увы, ограниченны.

Винченцо заметил, что дверь на противоположном конце комнаты распахнулась, и по коридору навстречу им зашагали четыре человека в зелёных комбинезонах.

— Они что, тоже монахи? — спросил Винченцо, понизив голос.

— Да, — громко ответил Теодорик, не смущаясь тем, что их слова могли быть услышаны приближающимися людьми. — Каждый цвет имеет на станции своё значение. Зелёный — это цвет службы навигации полёта. Закончилась их смена, они передали её другим и идут отдыхать. Они смогут выбрать для себя одну из комбинаций воздуха, музыки, цвета и прочих ощущений, которые будут направлять их сны. У нас преподаётся искусство сна, которому учат так называемые спящие монахи, которых мы привезли сюда из Тибета. Им удаётся добиваться удивительных результатов, надо признать.

Люди в зелёных комбинезонах учтиво остановились, уступая им дорогу, и приветствовали их сложенными руками и опущенной вниз головой. Теодорик лёгким движением руки подал им какой-то знак, возможно приветственный, и те поклонились в ответ.

— А ты тут, я вижу, не на последних ролях, — заметил Винченцо своему новообретённому брату, когда монахи уже были за их спиной, разбредаясь по своим маленьким ячейкам. Теодорик ничего не ответил. Они подошли к новой двери, которая распахнулась перед ними, и на них тотчас пахнуло зеленью сада.

Винченцо ахнул, когда они зашли в просторное помещение, походившее скорее на зеленеющий сад. Через всё помещение протянулась широкая пальмовая аллея с созревающими финиками и бананами. По бокам были рассажены фруктовые деревья, кругом, с мастерством истинного дизайнера, разбиты клумбы, на которых вперемежку с цветами зрели помидоры, огурцы, горох, арбузы и дыни. Десятки видов трав зеленели, серебрились, багровели на клумбах. Тут и там в тени деревьев прохаживались или просто сидели, дремали или читали книжки люди в одеждах самых разных цветов, молодые и старые. Они все с любопытством поворачивали головы вслед проходящим братьям, приветствуя их низким поклоном. Были тут и уже знакомые Винченцо зелёные костюмы, были люди в костюмах белых, с какими-то эполетами, и в серых, и даже два совершенно нагих человека, загорающих под лучами каких-то ламп. В ушах у них были наушники, на глазах — очки, похожие на горнолыжные.

— Каждый отдыхает, как кому вздумается, — пожал плечами Теодорик. — Эти вот смотрят телевизор. Правила у нас тут, как ты сам скоро убедишься, простые, и в свободе никто не ограничен. Здесь ведь, — усмехнулся он, — собраны сливки земных мозгов. Здесь они могут себя куда полнее реализовать. Перед тобой люди, освоившие или осваивающие новое искусство жизни.

— И в чём состоит это новое искусство? — поинтересовался Винченцо.

— В том, чтобы мобилизовать все свои силы, — ответил Теодорик. — И в том, чтобы получать максимум удовольствия.

— И ты хочешь сказать, — уточнил Винченцо, когда они подходили к очередной двери, — что все эти люди освоили это искусство?

— Некоторые из них немало освоили, — кивнул Теодорик. — Другим же дано только то, что им надо.

Дверь перед ними распахнулась, и они вошли в просторный офис. Контраст между этим новым офисом и космическим садом был разительный, но одно качество объединяло их — оба помещения были в своём роде совершенны. Как и в любом офисе на Земле, тут были стеклянные кабинки, но при этом люди не сидели, а лежали в креслах, в таких же очках, какие были на загорающих. Казалось, они просто лежат, но Винченцо заметил, что их пальцы постоянно двигаются над прозрачными стеклянными пластинками, на которых покоились их руки. Некоторые говорили что-то или слушали. Каждый здесь был занят своим делом, и их присутствия никто, казалось, даже не заметил.