О, Мари! - Роберт Енгибарян

Влияние и мощь разветвленной сети КГБ были значительно больше: внешние сношения, оборона, государственная безопасность, иностранный туризм, валютные операции и валютные магазины, гостиницы. Даже среди проституток, обслуживающих иностранцев, у чекистов были свои осведомители. Но реальная власть над населением, хозяйственными организациями, торговлей и криминалом принадлежала милиции и отчасти, конечно, прокуратуре, осуществляющей надзор за деятельностью сотрудников МВД. Без покровительства милиции, а на более высоком уровне и прокуратуры, невозможно было осуществить сколь-нибудь удачную хозяйственную деятельность, сколотить капитал, построить большой частный дом или дачу, иметь хорошую автомашину.

Тем не менее, несмотря на то что МВД, КГБ и прокуратура старались держаться в предусмотренных законодательством границах своих полномочий, они зачастую «заходили на территорию» друг друга. Хотел бы я знать, поможет мне вмешательство прокуратуры или, наоборот, привлечет еще больше внимания к моей персоне, и без того уже обросшей немалым количеством громких, если не сказать скандальных, историй?

* * *

Снова зазвонил телефон.

– Давид! – послышался в трубке задорный голос Иветты. – Какой у тебя район?

В кабинет вошел Рафа со своей неизменной кривой улыбкой, в щегольской импортной кожаной куртке светло-коричневого цвета. Костюмы он обычно не носил – его могучие плечи никакой пиджак не вмещал, приходилось шить на заказ, и все равно в костюме Рафа выглядел толстяком.

– С кем говоришь?

– Это Иветта.

– А зачем она тебе звонит?

– Хочет знать, в каком районе мой военкомат.

– Молодец, парень! Ты прав, клин клином вышибают, – ухмыльнулся Рафа.

– Все, не мешай, дай договорить с Иветтой.

– Иветта, – громко произнес Рафа, чтобы его было слышно на том конце провода, – по любому вопросу обращайся ко мне! И не смей разрушать романтическую французскую семью, они католики, у них крепкие семейные узы!

– Так что ты сказал, Дав? Центральный?

– Да, но ты не ответила, зачем это тебе нужно.

– Затем, что дочь военкома республики Армине, кажется, ты ее знаешь, учится в медицинском институте и близко дружит с Лилей. Более того, собирается к ее отцу в аспирантуру!

– Ив, мне как-то неудобно… Но раз так, скажи, что я прошел медицинскую комиссию и фактически уже призывник.

– Ничего, на то он и генерал, чтобы решать сложные вопросы, если хочет, чтобы дочь поступила в аспирантуру! – рассмеялась Иветта и повесила трубку.

– Все французы такие шустрые? – поинтересовался Рафа. – Я-то думал, ты тут плачешь горючими слезами! Всего несколько дней, как уехала твоя белокурая зазноба, а ты уже вовсю развернулся и начал кадрить других девушек.

– Каждый судит в меру своей испорченности, – отшутился я.

– Ладно, лучше расскажи, как это ты так по-фраерски попался? Введи меня в курс дела.

– Даже не знаю, как все получилось. Мне позвонил начальник призывного отдела майор Мартиросян. Аферист гребаный! Сказал, что нужно зайти и уладить какие-то формальности, а там, оказывается, уже капканы расставлены. У Мартиросяна в кабинете сидел гэбэшник, высокий начальник из Москвы. Сперва предлагал перейти к ним, а когда я отказался, меня через пять минут завели в соседнюю комнату и протащили через комиссию.

– А ты не мог сказать, что ты беременный, сифилитик, сумасшедший, в детстве страдал припадками? Вообще, что-нибудь такого плана? Как ты сейчас опротестуешь решение комиссии? Может, ты маразматик? Забыл обо всем и только сегодня вспомнил, что болен? Француз хренов, надушиться не забываешь, а о том, что у тебя эпилепсия, не помнишь. Жаль мне Мари. Тебе-то что – офицер, силач, а кругом всякие медсестры, машинистки, телефонистки… мало, что ли, ищущих мужского внимания дамочек, мягких и пушистых? А ты хоть и тяжелобольной, но парень видный. Будешь пахать в три смены до конца срока, а потом с отрицательной характеристикой и партвыговором за аморалку отправишься обратно к маме.

– Перестань, Рафа, мне и так несладко, а ты еще нагнетаешь. Жаль Мари и родителей, сволочная ситуация получается. Вернуться Мари не сможет. И потом, если честно, я очень переживаю за маму. Она тяжелее всех перенесет разлуку.

– Короче, дружище, выбираем нервную болезнь. Раз там замешан гэбист, все остальные варианты легко можно вывести на чистую воду. Запоминай: у тебя головокружение, припадки, приступы бешенства. Тем более что так оно и есть на самом деле. В общем, найдем специалиста, он посоветует, как себя вести.

Телефон опять зазвонил. Торжествующая Иветта сообщила:

– Давид, после обеда иди в республиканский военкомат к помощнику военкома подполковнику Карпенко. Он тебе посоветует, как составить заявление и опротестовать решение медкомиссии.

– Ив, спасибо за участие, извини за беспокойство. Как-то неожиданно все это получилось…

– Да что ты, Дав! Вспомни, о чем только я тебя не просила за эти годы! Я очень рада, что сейчас могу быть полезной хоть чем-то.

Мне было приятно, что Иветта приняла мою проблему так близко к сердцу. Значит, она оценила все то, что я сделал для нее, и благодарна мне. А благодарность, как часто повторял мой отец, – лучшее проявление человеческой честности.

– Да, кстати, Ив, какая у тебя была проблема?

– Давай ты сначала разберешься со своими, а потом я к тебе обращусь.

– Скажи, что ты занят! – крикнул Рафа. – Я лучше решу ее проблемы!

Я прикрыл ладонью трубку.

– Рафа, не вмешивайся! Она меня попросила.

– Давид, передай Рафе спасибо за предложение помочь, но мне сейчас неудобно тебя о чем-то просить, тебе и самому нелегко.

– Ну хватит, не тяни, в чем дело?

– Я уже говорила, что наши переезжают. Хотела нанять грузовую машину для перевозки мебели и прочих вещей, особенно беспокоюсь о старинном пианино. На машине, безусловно, будет лучше, чем поездом, – там погрузят, здесь выгрузят, и все. А поездом придется сначала загрузить вещи в машину, привезти на вокзал, потом перегрузить в вагон, ну и так далее. К тому же поезд идет долго, мало ли что по дороге случится. Поэтому прошу, если у тебя есть на примете нормальный водитель грузовика, договорись с ним о переезде. Мы все оплатим, как полагается.

– Да, да, Иветта, конечно, я помогу.

Я сразу вспомнил о Рубике, моем хорошем школьном друге. Он работал дальнобойщиком, и для него проехать 700 километров в Баку и обратно было несложно.

– Иветта, он тебе позвонит, ты только дай ему бакинский адрес, и все. Остальное он сам организует и привезет вещи.

– Иветта, – опять вмешался Рафа, – я готов завтра же выехать с тобой в Баку на легковой машине и сопровождать груз до вашего нового дома. Что она говорит?

– Говорит, что с тобой пойдет только на симфонический концерт, да и то вместе с мамой и двумя подругами.