Сто голосов - Скотт Макконнелл

Уэсли Халперт: В 1960 году ее направил ко мне один из ее знакомых, Алан Гринспен.

Почему он рекомендовал ей вас?

Я был его дантистом. И он считал, что я хороший дантист.

Айн, как и все прочие люди, не любила ходить к зубным врачам. Однако как человек рациональный она понимала, что я могу сделать для нее, и обратилась ко мне.

Она интересовалась вашим послужным списком, прежде чем стать вашей пациенткой?

Нет. Я имел самые отличные рекомендации от многих людей, так что она решила довериться мне — ну и кроме того, моя внешность и личность соответствовали ее требованиям к своему врачу. С ней было приятно работать. Однажды она даже пришла ко мне на дом, когда я жил в Вестчестере. По большей части наши встречи происходили до 1965 года. Я посещал ее лекции, и обыкновенно мы приятно беседовали. Я восхищался ею.

И как она оценивала вашу работу?

O, ей нравились ее результаты. Она рекомендовала меня другим пациентам, так что можно не сомневаться в том, что она была довольна мной.

Мисс Рэнд что-либо говорила вам о лечении зубов?

Нет, она целиком полагалась на меня. Конечно, я все объяснял ей, и это производило на нее соответствующее впечатление.

То есть она хотела все знать?

Конечно. И я объяснял ей все что и почему, потому что никогда ничего не делаю, не имея для этого причины.

Айн приходила ко мне по вечерам в пятницу, и сначала мы занимались делом, а потом говорили. Я отводил для нее целиком весь вечер. Это было удивительное время, мы обсуждали самые разнообразные текущие, да и вечные вопросы. Мы обсуждали проблемы, связанные с наркоманией и смертной казнью. Она разъяснила мне многие пункты собственной философии, касающиеся, например, понимания психоэпистемологии личности, мы говорили о том, как вредит детям иррациональное поведение родителей. Этот пункт был для нее очень важным. Она считала, что детей могут иметь только люди, подготовленные для этого дела и способные воспитать своих детей рациональным образом.

Обычно я отвозил ее домой в небольшом спортивном автомобиле, ей нравились эти поездки. Она жила тогда на 36-й стрит.

Вы разговаривали на романтические темы — об ухаживании, свиданиях, браке?

Да, она всегда с восхищением говорила о своем муже Фрэнке. Кстати, он тоже стал моим пациентом. Она говорила мне, что когда увидела его, то сразу подумала: «Вот мой идеал». Должно быть, она хотела этим сказать, что сразу поняла то, что хочет выйти замуж именно за этого человека. Она очень любила его.

Она рассказывала вам что-нибудь еще об их взаимоотношениях или своей любви к нему?

Нет, эта любовь чувствовалась в ней всегда. Лицо ее светилось, когда она заговаривала о нем.

Можете ли вы описать мистера O’Коннора?

Очень симпатичный мужчина, одевавшийся в броском стиле. Еще он носил большую шляпу, как Фрэнк Ллойд Райт.

Беседы с вами занимали много ее времени. Зачем это было ей нужно?

Я нравился ей как человек и как профессионал. Она считала, что я очень рациональным образом подхожу к своей работе. Она рассказывала мне интересные вещи. И однажды сказала мне: «Когда вы заняты работой, ваше лицо начинает светиться, вы словно оживаете, видно, что вы заняты любимым делом и вам хорошо. А потом, закончив лечение, расслабляетесь и становитесь совсем не тем человеком, каким были за работой». Это не изменилось: я по-прежнему зажигаюсь, когда работаю. Она заметила это. Она вообще замечала такие вещи, которые могут заметить немногие.

Скажу вам еще одну важную вещь, которую Айн Рэнд говорила мне: она сказала, что не нуждается в бестолковых последователях. Она говорила, что люди, не способные самостоятельно разобраться в концепциях, не интересны ей. Она не хотела иметь возле себя таких людей. Ей хотелось дружить с теми, кто собственным разумом понимал ее идеи.

Вы уже прочли к этому времени Атланта?

O да, Атлант — чудесная книга. В первую очередь очень увлекательная. Более того, я увидел, как ее предсказания начинали сбываться. Когда китайские коммунисты разгоняли фермы и приказывали всем плавить сталь на своем заднем дворе, она предсказывала, что из этого ничего не получится. Она осмеивала эту идею, и та лопнула, a китайцы заработали на свои головы голод.

Еще она говорила мне, что в нашей стране слишком боятся русских.

Она утверждала, что при столь иррациональном мышлении они не могут и не смогут построить общество, которое сможет реально производить оружие и все прочее, что может сделать их опасными для США. Так что явился Горбачев, и ее слова подтвердились. Кроме того, в то самое время египтяне возводили Асуанскую плотину, и материалы, которые они получали из Советского Союза, оказались настолько некачественными, что им пришлось отказаться от них и провести закупки, как мне кажется, во Франции. Она предсказывала все это. Я так и сказал своей жене: «Она предсказывала все это, и смотри, что сейчас происходит». Она все предсказала в своем романе Атлант расправил плечи.

Она что-нибудь еще говорила о Советах или коммунистах?

Она выдвигала и предлагала очень важный принцип: если нечто неправильно с философской точки зрения, оно не сработает. Поначалу может показаться иначе из-за тех подпорок, которыми люди пытаются укрепить ошибочное предприятие, но в итоге тебя ждет неудача. Именно так она относилась к Советам — это неразумное предприятие, и оно провалится.

Помню, что когда появился лозунг «Лучше быть красным, чем мертвым», она тут же развернула его в обратную сторону: «Лучше быть мертвым, чем красным».

Случалось ли вам обсуждать с мисс Рэнд политико-экономическую ситуацию, в которую вы как дантист попали в 1960-х годах в связи с покушением правительства на медицинские профессии методами программы «Медикэр»?

Конечно. Айн видела в этих мерах угрозу самому существованию медицины как профессии. Подобная перспектива очень расстраивала ее.

Ветеринар Джон Хиггинс следил за здоровьем кошек Айн Рэнд.

Дата интервью: 9 июня 1999 года.

Скотт Макконнелл: Каким образом вы попали в ветеринары кошек Айн Рэнд?

Джон Хиггинс: Примерно в середине 1960-х годов меня рекомендовал ей кто-то из знакомых. У нее был кот по имени Фриско. Интересно уже то, что я запомнил имя этого животного. Такое впечатление оно на меня произвело.

И чем же вам запомнился Фриско?

Это был старый и хороший кот, однако он страдал от болезни почек, трудноизлечимого заболевания, именуемого «хроническим интерстициальным нефритом». Он является следствием старения почки. Коту, как мне кажется, было лет двенадцать-тринадцать, то есть по тем временам это было достаточно много для кошки. Теперь благодаря достижениям современной медицинской науки эти животные живут несколько дольше.