Любовь на все времена - Бертрис Смолл

— Какая чудесная картина, дочери мои! О? Марджалла, ты любишь кошек? Эти животные благословлены Пророком. Моя собственная кошка Пери принесла недавно трех очаровательных котят, чьим отцом, я подозреваю, является шкодливый бродячий Арслан Сафии. Не хочешь ли ты котенка? Как раз время отнимать их у матери. Нет, тебе нужно забрать их всех. Во дворце Явид-хана совсем нет кошек, а они Прекрасно уничтожают мышей и крыс.

— Благодарю вас, госпожа, — тихо сказала Эйден. — Я в самом деле люблю кошек и благодарю вас за подарок.

— А сейчас, Сафия, я забираю у тебя Марджаллу. Мы должны выбрать ей одежду для сегодняшнего вечера.

— Нет, нет, уважаемая мать, в этом нет нужды. У нас одинаковый цвет волос, а я недавно получила новые красивые одежды.

— Ты щедра, Сафия, — сказала мать султана, — но, увы, Марджалла намного выше тебя ростом. Боюсь, что одеть ее может только портниха.

— Тогда я иду с вами, уважаемая мать! Эйден вертела головой и смотрела то на одну, то на другую женщину. Почему они борются за нее? — недоумевала она. Все это казалось ужасно глупым.

— Я доверяю твоему изысканному вкусу, — шелковым голосом сказала Hyp У Бану. — Пойдемте, дорогие мои.

Она повернулась и выскользнула из комнаты, они пошли следом.

Портниха была чрезвычайно почтительна и к валиде, и к жене султана. Она критически оглядела Эйден и сказала:

— Цвет ее волос почти такой, как у госпожи Сафии. Я предлагаю одеть ее в зеленое.

— Нет, — ответила Hyp У Бану. — Я не могу не согласиться, Латифа, что зеленый замечательно пойдет ей, но для сегодняшнего вечера мы должны выбрать что-то, что сможет еще больше выделить ее, когда ее будут показывать послу. Найди что-нибудь сиреневое.

Латифа закивала.

— У тебя острый глаз, госпожа! — с восхищением сказала она и торопливо побежала искать одежду. Через несколько минут она вернулась, нагруженная шелковыми и атласными одеждами. Разложив их по дивану, она подняла широкие шелковые шальвары из тонкой материи с полосками темно-лавандового цвета и золотой парчи. Манжеты на лодыжках были из парчи, расшитой жемчугом и красными бусинами. Валида удовлетворенно кивнула. Потом им показали короткий корсаж без рукавов из шелка цвета светлой лаванды, обшитый жемчужинами, красными стеклянными бусинами и кусочками жадеита. Валида снова одобрительно кивнула. Затем их вниманию предложили третий предмет туалета — длинный плащ. Он был сделан из фиолетового атласа с подкладкой из шелка цвета лаванды и отделан по краям так же, как и корсаж. Его застежка была сделана из камня цвета лаванды, вырезанного в форме цветка.

— Ну что ты думаешь, Сафия? — спросила Hyp У Бану.

— Сама бы я не смогла придумать такое одеяние, — с восхищением сказала Сафия. — Ты права, уважаемая мать, это великолепно.

Валида с удовлетворением улыбнулась. Кое-чему она еще могла научить жену своего сына. Она не сомневалась, что Сафия вскоре будет появляться перед своим повелителем и хозяином в одеждах сиреневого цвета. Потом она Взглянула на англичанку, которая все это время стояла молча.

— Тебе нравится, что выбрала я, Марджалла? Важно, чтобы сегодня вечером тебе было удобно. Первые впечатления для мужчин самые важные. Говори мне правду, дочь моя. Если ты предпочитаешь зеленое, мы оденем тебя в зеленое.

Она говорила ласково.

— Нет, госпожа, я полагаюсь на вашу мудрость, — сказала Эйден, понимая, что, несмотря на заботливый тон валиды, той хотелось бы, чтобы она с ней согласилась. Она тоже может быть полезной, если подружиться с ней. Эйден вдруг поняла, что начинает думать так же, как эти женщины. Это потрясло ее.

— Очень хорошо, Латифа. Проследи, чтобы рабыни принесли эти одежды в комнаты Сейесте. Добавь шапочку, сандалии и золотой пояс.

Портниха почтительно поклонилась матери султана, и, не говоря больше ни слова, Hyp У Бану повернулась и вышла из комнаты. К удивлению Эйден, рядом с ней оказался Джинджи.

— Ты должна вернуться в комнаты Сейесте и отдохнуть перед вечером, госпожа, — сказал он. Сафия тихонько подтолкнула Эйден.

— Помни, что я сказала тебе, дорогая Марджалла, и не бойся. В конце концов, Явид-хан всего лишь мужчина. — Она лукаво засмеялась. — Я повидаю тебя, когда ты устроишься, друг мой, — сказала она, а потом тоже поспешно ушла.

Джинджи повел Эйден по извилистым коридорам Нового Дворца к комнатам Сейесте. «Я никогда не научусь разбираться в этом огромном дворце», — думала Эйден. Сейесте дала ей матрас и указала место на полу, где можно лечь. В комнате было пять девушек, но ни одна из них не обратила внимания на Эйден. Они не были заинтересованы в дружбе с ней.

— Ты должна отдохнуть, — сказала Сейесте, — а потом поужинаем. У тебя есть время поспать, если хочешь.

Эйден хотелось заснуть. Если она не заснет, то будет думать, думать о том, что случилось с ней, думать о своем красавце Конне, думать о том, что ей сказала Сафия. Ей снова захочется плакать. На самом ли деле женщин, которые попадали в рабство в Берберию, их семьи считали погибшими? Если она расскажет принцу свою историю и тот вернет ее в Англию, неужели Конн отвернется от нее? Поверит ли он, что она выбралась нетронутой? Зная репутацию турок, заслуженную или нет, поверила бы она сама в это, если бы такое случилось с кем-то из ее подруг? Она сомневалась. И эти сомнения начали убеждать ее в том, что, вероятно, Сафия права. Для Конна и своей семьи она мертва.

Это была пугающая мысль, и если она верна, значит, вся ее жизнь до сегодняшнего дня кончилась. Она стала ребенком, несведущим и неуверенным, который все должен познавать заново. Но отказаться от воспоминаний она не могла, что бы ей ни говорили. «Конн! — мысленно звала она. — Я жива! Я не умерла!» Она беспокойно ворочалась на своем матрасе. «Со мной будет истерика, если я не остановлюсь», — думала она. Она сделала глубокий вздох, потом еще несколько. Постепенно она взяла себя в руки. «Сафия права, — решила она. — Я здесь, и мне нужно использовать свое положение как можно лучше», Она чувствовала усталость. День был таким долгим. Ее отяжелевшие веки опустились, и через минуту она спала глубоким исцеляющим сном.

Султан принимал принца Явид-хана, посла Крымского ханства, в саду, прилегающем ко дворцу. Хотя уже стемнело, сад был ярко освещен факелами и фонарями, вывешенными у фонтанов, вдоль дорожек и на деревьях. Сад был красив и ухожен, дорожки засыпаны девственно-белой мраморной крошкой. На лужайке стоял большой навес из резного позолоченного дерева, сиявшего в свете фонарей, будто чистое золото. Под навесом поставили огромный диван, обитый алым атласом, расшитым золотыми звездами. На диване сидели султан Мюрад и его почетный гость.

Сыну Hyp У Бану было около тридцати пяти. Он был худощав, среднего роста, с томными черными глазами и бледной кожей. Волосы и коротко стриженная борода — светло-рыжие. В отороченном черным мехом халате, на золотой парче которого выделялись бархатные тюльпаны, он являл вид настоящего восточного владыки. На голове красовался тюрбан из шитой золотом материи, украшенный огненными рубинами, с золотым эгретом посредине, вставленным в держатель из чистого золота.