Любовь на все времена - Бертрис Смолл

— Не нужно бояться. Объясни, откуда этот страх?

— Не знаю, чего мне ожидать от вас, мой господин. Год назад в это время я была девушкой, оплакивающей смерть своего отца, который был моим единственным родственником. Семь месяцев назад моя королева выдала меня замуж. Около трех месяцев назад меня похитили и продали в рабство. В последний год все происходило так быстро. До того времени моя жизнь была спокойной и упорядоченной. А теперь я сижу в лодке с незнакомым человеком, который, как мне говорят, будет моим хозяином. Мне страшно, господин. Разве вам непонятно, почему?

— Тебе не нужно бояться меня, Марджалла. Я буду совершенно откровенен с тобой, когда скажу, что, если бы ты не была подарком от моего сюзерена, я бы не принял тебя. Но выбора у меня нет. Ты будешь жить в моем доме, и я постараюсь, чтобы ты была счастлива и чтобы тебе было спокойно, насколько это возможно при данных обстоятельствах.

Слова сорвались с ее губ прежде, чем она подумала:

— Вы не любите женщин, мой господин? Она слышала, что есть такие мужчины. Явид-хан не обиделся, этот вопрос развеселил его.

— Ты спрашиваешь, не предпочитаю ли я храм Содома храму Венеры? Отвечаю — нет. Мне очень нравятся женщины.

— О! — Лицо Эйден вытянулось. Он не хотел ее. Еще одно унижение. Снова в этой игре она оказалась проигравшей. Казалось, победителем был только Кевен Фитцджеральд, пусть сгорит его проклятая душа в аду. Потом обида оттого, что он отвергает ее, начала стихать, и новая мысль пришла ей в голову.

— Если вы не хотите меня, мой господин, почему бы вам не обратиться к моей семье за выкупом. Мы очень богаты, и мой муж хорошо заплатит, если меня вернут.

То, что было сказано раньше Сафией, не имело значения. Лучше в Англии вынести позор пленения, чем оказаться проданной из дома Явид-хана. Ведь она ему не нужна.

— Продать женщину — подарок султана, даже если она продана на родину, — нарушение этикета, Марджалла. Тон, которым это было сказано, не сулил никаких надежд. Он сидел, глядя перед собой, не дотрагивался до нее и не говорил с ней больше до тех пор, пока они не приехали во дворец. Потом он провел ее от каика через темный сад в дом, где дожидался Джинджи. Пока евнух суетливо бросился вперед, надувшись от собственной важности, принц прикоснулся к ее лицу и тихо сказал:

— Спокойной ночи, Марджалла. Надеюсь, ты будешь хорошо спать.

Следя, как он уходит по коридору, она почувствовала легкое сожаление. Что он за человек? Что ему нужно от нее? Если она не нужна, почему он настаивает на том, чтобы она осталась в его доме? Будет ли султан на самом деле оскорблен, если ее семья выкупит ее у Явид-хана?

Неужели великий правитель будет помнить пленную рабыню?

— Почему ты не идешь с ним? Ты уже рассердила его? — негодовал Джинджи. — Нельзя обижать великого принца.

— Замолчи! — резко приказала она перепуганному евнуху, проявив характер впервые со дня своего пленения. — Сегодня принцу я не нужна. Наверное, он проявил вежливость и хочет, чтобы я отдохнула после долгого путешествия.

— Конечно, госпожа Марджалла, конечно! Почему я сам не додумался до этого! — Он весь сиял.

— Правда, почему ты в самом деле не додумался? А теперь покажи мне мои комнаты. Почему ты заставляешь меня стоять в дверях, как нищенку?

Она рассмеялась, когда он бросился провожать ее в комнаты. За сегодняшний день она поняла одно — в мире гарема женщина должна командовать, иначе это будет делать евнух. Она наблюдала сегодня, как вели себя со слугами и Сафия, и Hyp У Бану. Они всегда были хозяйками положения.

— Завтра, — продолжила она, — с разрешения моего господина Явид-хана ты и я поедем на рынок рабов в городе и купим целую стаю девушек, чтобы они прислуживали и не давали мне скучать. В этом доме одни мужчины. Забери у меня тяжелый плащ и подай мне одежду на ночь. Ты принес котят, которых мне обещала валида? Я хочу взглянуть на них перед тем, как лягу спать.

Он вился вокруг нее, как маленькое насекомое, отчаянно пытаясь показать, что он с ней ровня. Сняв с нее одежды, он подал ей удобный халат, удивляясь следам, которые оставил на ее бедрах тяжелый золотой пояс с его причудливыми жемчужными украшениями.

— Главный евнух валиды сказал, что котят пришлют тебе через несколько дней, госпожа. Я настоял, чтобы он не тянул. Этот дворец стоял закрытым в течение многих лет, и я видел мышей.

— Надеюсь, не в моих комнатах.

Она быстро прошла через женскую половину дворца, осматривая ее. В середине располагалась большая комната с фонтаном. От нее отходили двенадцать небольших спален с окнами. Кроме того, на женской половине находилась большая, выложенная изразцами баня, которая примыкала к ее личным комнатам. Ее апартаменты состояли из небольшого салона, спальни и нескольких маленьких комнаток для служанок. Было темно, и она не могла сказать, куда выходят окна гарема. При свете дня она увидела, что окна ее салона смотрят на море и в маленький сад. «Для одной женщины слишком много места, — подумала она, — но со временем принц, вероятно, заполнит гарем».

На следующее утро они поехали в город на большом каике, которым пользовались накануне. Принц не забыл своего обещания и дал Джинджи туго набитый кошель.

— Он сказал, — возбужденно тараторил евнух, — что ты можешь купить все, что захочешь. Ты ему понравилась, Марджалла. Я это понял.

Их лодка была достаточно большой, чтобы в ней поместился ее паланкин и четыре черных раба, которые должны были нести его. Они доплыли до города. В паланкине ее доставили на рынок рабов на Большом Базаре. Их интересовал рынок, на котором продавали только женщин. Эйден стало понятно, как ей повезло, что ее не продали с подмостков на общественных торгах. Это было место страданий. Кому могло понравиться положение раба? Но скоро она поняла, что многие были довольны. Для одних это был нормальный образ жизни, они были рождены рабами. Для других — способ выбраться из бедности. Но большинство пленников любили свободу. Многих женщин вырвали из их счастливой прежней жизни. На рынке царило отчаяние.

Женский рынок рабов посещали в основном мужчины, хотя она видела нескольких женщин, плотно укутанных и тщательно охраняемых слугами. Ей хотелось закончить свое дело как можно быстрее. Больно смотреть, как других женщин раздевают догола и ежеминутно осматривают предполагаемые покупатели. Она видела слезы на лицах этих женщин, но печальней всего было выражение полной безнадежности в их глазах.

Заставив Джинджи подвести к ней хозяина рынка, она спокойно объяснила ему, что ей нужны три служанки, желательно европейки. Ей хотелось таким способом помочь хотя бы нескольким своим сестрам, оказавшимся в рабстве.

Хозяин рынка улыбался, показывая желтые зубы, которые, по мнению Эйден, напоминали собачьи.

— Скажи своей милостивой госпоже, у меня есть как раз то, что она ищет, — сказал он Джинджи. С Эйден он говорить не желал, ведь она всего лишь женщина. Но на социальной лестнице она стояла выше его, потому что принадлежала принцу Явид-хану.