Оникромос - Павел Матушек

в то же время дистанцируюсь от них. В среднем, мне это нравится, но я боюсь сказать вслух, что меня бесят глупые сериалы и тупая музыка для недоумков.

– Это не так уж и сложно.

– Только что будет потом? На меня будут показывать пальцем? Как и на тебя?

– Возможно, но, по крайней мере, ты перестанешь чувствовать, будто кому-то что-то должна.

– Я бы хотела. Это, должно быть, круто, просто делать то, что ты хочешь… Разве нам не надо уже идти?

– Где Петр и Ева?

– Хихикают за деревом. Я позову их.

* * *

– Что это за слово?

– Какое?

– Ну вот, на краю карты!

– Крек'х-па…

– Не прикидывайся идиотом, я же умею читать! Что это значит?!

– Никто этого не знает. Мой дед утверждал, что это случайная надпись, не имеющая отношения к карте. Сама посмотри. Все указывает на это. Другой цвет чернил, другой тип почерка. Возможно, предыдущий владелец записал здесь чье-то имя или что-то в этом роде. Я бы не стал искать в этом какой-то особый смысл.

– А я наоборот. Говорите, что хотите, но вы не можете быть уверены, что это не какая-то зашифрованная подсказка. Вы пытались разогреть карту над свечой, не изучали ее зеркальное отражение?

– Спустись на землю! Это не съемки фильма о приключениях Джеймса Бонда!

– А жаль, у него, по крайней мере, чувство юмора лучше, чем у тебя.

* * *

– Это третий портал?

– Да.

– Он отличается от предыдущих.

– Возможно, немного.

– Если вы посмотрите налево, то увидите нечто похожее на огромный бетонный гриб. Частично его заслоняют деревья, но…

– Голова кружится.

– Зачем ты столько выпила?! Ты не могла оторваться от бутылки! Простите, но Ева не умеет останавливаться. Эй, погоди, может, просто проблюешься?!

– Успокойся! Со мной всё в порядке. Далеко еще?

– Сейчас мы выйдем из леса.

– Это хорошо. Меня тошнит от этих путей. У меня такое чувство, будто мы здесь уже много лет.

– Вижу просвет. Мы подходим…

* * *

…теплым летним утром молодежная компания из четырех человек стояла на заросших железнодорожных путях, которые выныривали из леса, поворачивали по дуге и снова исчезали за деревьями…

Нокра

Я здесь, но я не отсюда. Все существа, живущие здесь, обходят меня стороной. Я понимаю это, так как чувствую их страх, но мне не нравится, как они отвечают на мой взгляд, и потому стараюсь оставаться невидимым. Я бесшумно скольжу между камней и листьев, между каплями дождя и комьями земли по тонкой поверхности на стыке воды и воздуха. Я не хочу вызывать тревогу. Я не хочу, чтобы мое присутствие каким-либо образом влияло на чье-то существование. Я часто гуляю по гладкому песку, по бескрайнему берегу моря. Правда, оставляю после себя частые мелкие следы, совсем не похожие на следы существ из этого мира, но я осторожен и всегда перемещаюсь по кромке, омываемой накатывающими волнами, и поэтому уверен, что сразу после моего прохода песок снова будет разглажен до золотого блеска, и все будет так, словно меня там никогда не было.

С тех пор, как я заметил, что деревья и облака легко отражаются в воде, я много раз пытался использовать тот же принцип, чтобы приблизиться к пониманию того, кто я на самом деле. Я вглядывался в потоки ручьев и рек, в пруды и мутные лужи, сморщенные ветром, но всякий раз видел что-то иное. Эти формы, эти переменчивые формы, кажущиеся неким множественным проявлением моего существования, никогда не повторяются, и я сомневаюсь, что смогу вспомнить всё, что мне удалось увидеть. Возможно, когда-то я и помнил, давным-давно. В те времена я постоянно думал об этих отражениях, так как верил, что они содержат некое предназначенное мне скрытое послание – тайное знание обо мне. Но это осталось в прошлом. Теперь ко мне возвращаются лишь случайные образы, изредка всплывающие на поверхность эфемерной материи воспоминаний, сотканных из времени, потраченного моим сознанием. Конечно, я могу вызвать их в любой момент. Достаточно приложить немного усилий. Однако я не могу никак повлиять на то, что всплывает. Эти образы живут своей жизнью, и каждый из них, сам по себе, без участия моего мыслетела, преобразуется в нечто, что в равной степени может быть и воспоминанием, и плодом воображения. Поэтому, несмотря на все старания и искреннее желание, я не могу избавиться от неприятного ощущения, будто постоянно отдаляюсь от возможности понять самого себя. Несомненно, я что-то упускаю, я это знаю, но у меня нет даже догадок, что это может быть.

Ради эксперимента я вновь смотрю вглубь себя и снова убеждаюсь в этом.

Я вижу густой пучок тонких конечностей, сходящихся в точке, лишенной материи и цвета.

Я вижу удлиненный прозрачный панцирь, наполненный маленькими, хаотично движущимися формами.

Я вижу несколько угловатых теней, которые образуют удивительное, незаконченное геометрическое тело, продолжением которого, по-видимому, являюсь я сам – недостающий, невидимый, но все же присутствующий и наблюдающий элемент.

И ничего. Все то же самое. По-прежнему это ничем мне не помогает, не дает подсказок, ничего не объясняет. Я только лишний раз убеждаюсь, что разгадка тайны моей природы и ключ к выяснению обстоятельств, при которых я оказался здесь, скрыты скорее в тех модулях памяти, которые не поддаются никаким трансформациям. Потому что я хорошо помню, как прирос к этому миру, хотя понятия не имею, почему так случилось. В тот момент с легким стуком времени мое расшатанное сознание стало сгущаться в изломах шероховатой коры, на дереве, высоко над землей. Это продолжалось бесконечно. Я питался солнечным светом, в твердеющем дне мысли медленно проступала колея, пока однажды мое мыслетело не обособилось в отдельном существе, которое с легкостью оторвалось от дерева и полетело с ветром. Это все, что я знаю точно.

Что-то еще?

После встреч с местными существами я быстро понял, что вызываю страх, потому что не похож ни на что из того, что можно увидеть здесь. Этот опыт сделал меня более осторожным, но никоим образом не умалил моего любопытства. Впрочем, я вряд ли сумел бы его сдержать, даже если бы захотел, потому что здесь живут существа, которые вызывают у меня восхищение.

Я обнаружил их существование, наблюдая, как стая из девяти мохнатых и четвероногих зубастиков охотится на одно огромное существо, тоже передвигающееся на четырех конечностях. Этот здоровяк имел массивное телосложение и густую шерсть. Сильными ударами он отбрасывал зубастиков в стороны. Время от времени вставал на задние лапы и оглушительно ревел. Но было видно, что у него