Влияние морской силы на историю. C предисловием Николая Старикова - Альфред Тайер Мэхан

Д’Эстен, исправив свои корабли, отплыл со всей своей эскадрой к Мартинике 4 ноября; в тот же день командор Готхэм вышел из Нью-Йорка на Барбадос с пятью 64-пушечными и 50-пушечными кораблями, конвоируя пять тысяч солдат, предназначенных для завоевания острова С.-Лючиа. На пути сильный шторм нанес французскому флоту больший ущерб, чем английскому, и французский флагманский корабль потерял свой грот– и бизань-стеньги. Эта потеря и тот факт, что двенадцать ненагруженных военных кораблей достигли Мартиники только днем раньше, чем конвой из пятидесяти девяти английских транспортов достиг Барбадоса, расположенного на сто миль дальше, свидетельствует о плохом знании французами своей профессии, что служит иной раз решающим фактором в морской войне.

Адмирал Баррингтон, командовавший на Барбадосе, проявил такую же энергию, как и Гоу. Транспорты прибыли 10-го; войска были оставлены на них, отплыли утром 12-го к С.-Лючии и стали там на якорь 13-го в три часа пополудни. В тот же вечер была высажена на берег половина войск, а остальные высадились на следующее утро. Они тотчас же захватили лучший порт, к которому адмирал был готов двинуть транспорты, когда появление д’Эстена помешало ему. Всю эту ночь транспорты верповались за военные корабли, и последние стали на якорь поперек входа в бухту, причем особенное внимание было обращено на то, чтобы усилить оконечности линии и помешать неприятелю пройти внутрь со стороны наветренного конца, как сделали это английские корабли несколько лет спустя, в сражении при Ниле. Французский флот более чем вдвое превосходил английский, и если бы последний был уничтожен, то транспорты и войска попались бы в ловушку.

Д’Эстен спускался два раза вдоль английского строя с севера на юг, обстреливая его с дальней дистанции, но не стал на якорь. Отказавшись затем от своих намерений против флота, он прошел к другой бухте, высадил на берег отряд французских солдат и напал на позицию, занятую английскими войсками. Потерпев и здесь неудачу, он удалился к Мартинике, и французский гарнизон, который был прогнан в глубь острова, сдался.

Едва ли необходимо указывать на замечательную быстроту действий адмирала Баррингтона, которой, так же как и искусству своих диспозиций, англичане были обязаны этим ценным стратегическим успехом, ибо таковым он несомненно являлся. С.-Лючиа был следующим островом, расположенным на юг от Мартиники, и гавань Грозило (Gros Ilot) на северной оконечности его была особенно хорошо приспособлена к наблюдению за французской базой в Форт-Рояле – главной станции французов в Вест-Индии. Отсюда Родней преследовал их перед своим большим сражением в 1782 г.

Отсутствие точных сведений заставляет колебаться в вопросе об осуждении д’Эстена за эту обидную неудачу. Его ответственность зависит от ветра, который мог быть слаб под берегом, и от того, мог ли он стать на якорь. Остается, однако, тот факт, что, пройдя дважды вдоль линии неприятеля на расстоянии пушечного выстрела, он все-таки не заставил его принять решительный бой. Его поведение критиковалось великим Сюффреном, бывшим тогда одним из его капитанов.

Англичане, таким образом, вознаградили себя за потерю Доминики, взятой 8 сентября французским губернатором Вест-Индских островов. Так как там не было английской эскадры, французы не встретили никаких затруднений. Значение Доминики для французов уже указывалось; и необходимо здесь воспользоваться примерами судьбы этого острова и С.-Лючии для подтверждения сказанного выше о том, что обладание этими малыми островами зависело исключительно от превосходства на море. От усвоения этого принципа тем или иным лицом зависит правильное отношение его к следующему предприятию д’Эстена, которое мы сейчас изложим.

Шесть месяцев почти полного спокойствия последовали за делом при С.-Лючии. Англичане были усилены флотом Байрона, который принял главное командование. Но численный перевес остался все-таки за французским флотом, так как к нему присоединились еще десять военных кораблей. Около половины июня Байрон отплыл со своим флотом, чтобы охранять большой конвой торговых судов, направлявшихся в Англию, пока они не отойдут от островов. Д’Эстен послал тогда очень маленькую экспедицию, которая 16 июня 1779 г. с легкостью захватила С.-Винцент, и 30 июня он отплыл со всем своим флотом для нападения на Гренаду. Став на якорь у Джорджтауна (Georgetown) 2 июля, он высадил на берег своих солдат, и 4-го гарнизон из семисот человек сдал остров. Между тем Байрон, услышав о потере С.-Винцента и, вероятно, нападении на Гренаду, отплыл с большим конвоем судов, на которые были посажены войска, и с двадцатью одним линейным кораблем, – чтобы отбить у неприятеля первый остров и выручить второй. Получив в пути определенные известия о том, что французы были уже перед Гренадой, он направился туда, обойдя северо-западный мыс острова на рассвете 6 июля. Об его приближении уже за день перед тем дали знать д’Эстену, который, однако, остался на якоре[130], боясь, что в противном случае течение и слабые ветры слишком отнесут его под ветер. Когда англичане появились в виду, французы снялись с якорей, но скучившаяся масса их кораблей помешала Байрону сразу заметить численное превосходство французов: у них было двадцать пять линейных кораблей. Он дал сигнал общей погони, и так как беспорядок во французском флоте заставил последний построиться по самому подветренному кораблю, то англичане легко удержали преимущество наветренного положения. Поэтому, когда сражение началось, то французы находились к западу от них в частично построенной линии, на правом галсе, и держали к северу, причем арьергард их был в беспорядке и находился на ветре авангарда и центра (план X, А). Англичане спускались с попутным ветром, держа на зюйд-вест, на левом галсе (А) между островом и неприятелем, причем их головные корабли приближались под некоторым углом (постепенно увеличивая его) к еще не построившемуся арьергарду противника; тем временем английский конвой находился между своим флотом и островом под специальной охраной трех кораблей (А, а), которые теперь были отозваны. Так как сигнал предписывал общую погоню, то три быстроходнейших английских корабля, на одном из которых был флаг второго, в порядке командования, адмирала Баррингтона, попали под огонь французских центра и арьергарда, не получив, видимо, поддержки от главных сил (b), и сильно пострадали от сосредоточения на них огня противника. Когда они достигли самых задних кораблей, они повернули через фордевинд на один галс с ними, легли на север, на ветре у них, и пошли за ними; около того же времени Байрон, который не знал до того о сдаче острова, увидел французский флаг развевающимся на фортах его. Немедленно были даны сигналы последовательно повернуть через фордевинд, а передним кораблям – построить линию для взаимной поддержки, прекратив общую погоню, при которой до тех пор шло сражение. Пока главная часть флота все еще держала к югу, на левом галсе, три корабля – Cornwall, Grafton и Lion (с), буквально выполнив сигнал сражаться на близкой дистанции, сильно увалились под ветер относительно других кораблей и тем привлекли на себя большую часть огня неприятельской линии. Команды и рангоуты их жестоко пострадали, и хотя в конце концов к ним пришли на выручку передовые корабли их флота, подошедшие с юга на противоположном галсе, они были уже неспособны после поворота через фордевинд (В, с´, с´´) держаться со своими и отстали, приблизившись к французам. Основная часть урона, понесенного англичанами, пала на эти три корабля, на три авангардных корабля под командою Баррингтона и на два других в арьергарде (А, а), которые, видя авангард в такой тяжелой для него схватке, не исполнили следующего маневра и, выйдя из строя, спустились и заняли места в голове колонны (B, а, а´), – поступок, сильно напоминающий, – хотя он и сопровождался меньшей ответственностью, – тот, который принес Нельсону такую славу при мысе С.-Винцент[131].