Море и цивилизация. Мировая история в свете развития мореходства - Линкольн Пейн

Проданный в Нортумбрию, а затем в Саксонию, он откупается от получившей его в собственность вдовы постельными услугами, а затем добирается до Руана. В тамошнем порту, «где прилавки ломятся от богатого товара, поставляемого викингами», Мориут наконец выкупает Глицерию за «полпенни», а новорожденную дочь за «четверть монеты… и краюху хлеба». Считая коллег-ученых дураками, Варнер намеренно делает стиль более вульгарным и педалирует сексуальную тему для комического эффекта, однако ужасающие картины рабства выглядят достоверными. Жестокое насилие и издевательства над пленниками независимо от пола и возраста, низкая ценность человеческой жизни, разделение родственников при продаже были характерны для средневекового рабства не меньше, чем для позднего времени.

Этельреда II эти позорные стороны рабства вряд ли заботили, зато вызывала негодование готовность норманнов торговать с его врагами. Договор с Ричардом, герцогом Нормандии, официально закрывал все порты для мореходов с других земель, однако обеспечить соблюдение условий не удавалось. В 1002 году Этельред попытался закрепить соглашение, женившись на дочери Ричарда Эмме. Политический брак себя не оправдал, поскольку в тот же год Этельред решил истребить всех проживающих в Англии датчан[674] — мужчин, женщин и детей, — что повлекло за собой ответные действия со стороны норманнов, приблизившие конец англосаксонского владычества в Англии. Датчанин Свейн Вилобородый, располагавший самыми удобными возможностями для того, чтобы отомстить за резню, предпринял несколько набегов на Англию в 1002–1003 годах. Этельред бежал в Нормандию, и Свейн занял его трон. Три года спустя королем Англии стал сын Свейна Кнуд (или Канут) — после смерти брата он присоединил к своим владениям Данию, а после смерти (святого) Олава Харальдсона — Норвегию. Благоразумный и толковый правитель, Кнуд провел удачный дипломатический маневр, женившись на вдове Этельреда Эмме Нормандской. Поскольку сорок лет почти непрерывной войны изнурили всех противников, объединение Англии, Дании и Норвегии под властью одного правителя положило начало периоду небывалого процветания и мира. Создание Кнудом державы на Северном море было огромным достижением, но удача и благоприятный исторический момент сыграли здесь немалую роль. Пик датской власти в Англии, продлившийся целое поколение, совпадает с кульминацией эпохи викингов. Через семь лет после смерти Кнуда, в 1035 году, Англией снова правил ее уроженец — Эдуард Исповедник, а корона Норвегии и Дании принадлежала сыну Олава Харальдсона, Магнусу Доброму.

Единственным серьезным соперником Магнуса был его дядя, Харальд Сигурдсон (он же Гардрад, или Суровый), своими перемещениями демонстрирующий, насколько широко распространилось влияние викингов в Европе. После смерти своего единоутробного брата Олава Харальдсона Харальд бежал к Ярославу Мудрому в Киев. В составе варяжской стражи византийского императора он сражался на стороне Византии в Болгарии, на Сицилии, в Малой Азии и на Святой Земле, а в 1047 году вернулся в Норвегию претендентом на престол. Во время почти двадцатилетнего правления Харальда Норвегия процветала, однако он вел почти нескончаемую войну с датским королем Свейном III, пока не разгромил его в битве у реки Ниц в 1062 году. Однако хоть Свейн «спрыгнул с залитого кровью корабля, где оставались лишь тела погибших товарищей», он сохранил власть,[675] а два года спустя поладил с Харальдом.

Другая точка приложения для неукротимой свирепости Харальда обозначилась после смерти английского короля Эдуарда Исповедника в 1066 году. На троне его сменил шурин Эдуарда Гарольд Годвинсон, но кроме него имелось еще три претендента на престол. Внучатый племянник Эммы герцог Нормандии Вильгельм утверждал, что Эдуард назначил наследником его — вполне вероятно, учитывая, что Эдуард воспитывался при нормандском дворе, — и что Гарольд Годвинсон принес ему вассальную присягу. Свейн III теоретически наследовал все земли, которыми когда-то правил его дядя Кнуд. У Харальда Сурового имелось меньше всего оснований претендовать на английский престол: он опирался на сведения, будто Эдуард обещал корону его предшественнику Магнусу Доброму. Однако за дело он взялся первым, и с флотом из 250 или более кораблей и войском от двенадцати до восемнадцати тысяч поднялся по Узу и взял Йорк.[676] Однако победу ему удержать не удалось: пять дней спустя, 25 сентября, Гарольд Годвинсон захватил норманнов врасплох у Стамфорд-Бриджа, где состоялось сражение настолько сокрушительное, что уцелевшим хватило всего двадцати четырех кораблей, чтобы вернуться с поверженным королем обратно домой.

Тем временем Вильгельм Нормандский уже не первый месяц планировал вторжение в Англию. Наконец 27 сентября он отплыл и на следующий день высадился на побережье Сассекса. Стремительно двигавшийся на юг Гарольд достиг Лондона неделей позже и через пять дней пустился догонять Вильгельма, пока нормандцы не успели окопаться. Двадцать второго октября его изнуренное войско собралось на холме Сенлак в девяти милях от Гастингса и пало под многократными атаками кавалерии, лучников и пехоты Вильгельма. Вильгельм пробился к Лондону и на Рождество был коронован. Его английским владениям по-прежнему угрожали враждебные силы как изнутри, так и снаружи, и, чтобы утвердить свою власть, ему нужен был и флот, и армия, а это, согласно «Англосаксонской хронике», совпадало не часто. Когда в 1085 году возникла угроза вторжения со стороны короля Дании Кнуда II и графа Фландрии Роберта, Вильгельм «привел из французского королевства и Бретани конницу и пехоту такую многочисленную, какую прежде никто в английских краях не видел».[677] В качестве дополнительной оборонной меры он прибегнул к тактике выжженной земли, «опустошив все берега, чтобы врагу, случись ему высадиться, нечем было бы воспользоваться». Этот отчаянный шаг как нельзя лучше демонстрирует, что норманнские потомки морских разбойников-викингов давно превратились из охотников в добычу. События 1066 года станут рубежом новой эпохи в Северной Европе, но пока нормандская Англия оставалась уязвимой.

В источниках, повествующих о массовых морских походах 1066 года, мало говорится о том, как Харальду Суровому, Вильгельму Завоевателю и Гарольду Годвинсону удавалось собрать требуемый огромный флот. В общем и целом североевропейские флотилии создавались и комплектовались на основе повинности. Еще в I веке Тацит упоминал о германских вождях, собирающих отряды по сотне воинов из каждого подвластного им округа,[678] — не исключено, что такая же практика применялась в Скандинавии и Британии. Согласно трактату VII века «История шотландского народа»,[679] каждые двадцать домов в королевстве Дал Риада (Северная Ирландия и Южная Шотландия) были обязаны предоставить по требованию два корабля и двадцать восемь человек команды — в общей сложности 177 кораблей и 2478 моряков.