Карл Смелый. Жанна д’Арк - Александр Дюма

Однако Карл VII, как и всякий несчастный король, был недоверчив: не раз обманутый теми, кого он считал своими лучшими друзьями, не раз покинутый теми, кого он считал самыми преданными ему людьми, он не мог поверить в бескорыстную самоотверженность незна­комки. Так что он нашел предлог уклониться от приема Жанны и ограничился тем, что послал к ней трех своих советников. Вначале девушка не хотела отвечать им, настаивая на том, что ей нужно вести разговор с монсе­ньором дофином, а не с ними. Но в конце концов Жанна согласилась повторить им то, о чем она говорила уже много раз и чему не хотели верить, а именно, что она прибыла сюда для того, чтобы снять осаду Орлеана и сопроводить дофина в Реймс; получив непосредственно от нее эти сведения, советники удалились, чтобы пере­дать их королю.

В течение двух последующих дней к Жанне никто больше не приходил. Тем не менее девушка по-прежнему сохраняла твердую веру, подбадривая двух рыцарей, при­бывших вместе с ней, и с необычайной уверенностью утверждая, что в конце концов король непременно выслушает ее и потому им, подобно ей, следует пребы­вать в спокойствии. И в самом деле, на третий день на постоялом дворе появился граф Вандомский, объяви­вший Жанне, что он прибыл за ней, чтобы сопроводить ее к королю. Жанна не казалась ни смущенной, ни удив­ленной: она уже давно ждала этой встречи и была к ней готова. Она ответила графу Вандомскому, что нисколько не удивлена его приходом, поскольку голоса предупре­дили ее о его визите; затем она добавила, что готова сле­довать за ним, умоляя его не терять больше времени, которого и так было напрасно потрачено чересчур много.

Тем не менее король, по-прежнему исполненный недо­верия, после ухода графа предложил своему совету испы­тать Жанну; намеченное им испытание состояло в том, что сам он затеряется среди рыцарей своей свиты, а его место займет кто-нибудь другой, и тогда все увидят, оши­бется девушка или нет. Предложенное испытание было одобрено, и король, посадив на трон молодого вельможу своих лет, одетого богаче, чем он сам, встал позади дру­гих. Едва подмена была совершена, как дверь распахну­лась и в зал вошла Жанна.

Вот тогда и проявилась во всем блеске подлинность ее миссии: не отвлекаясь ни на кого другого, Жанна про­шла прямо к Карлу VII, опустилась перед ним на колени и воскликнула:

— Бог дарует вам добрую и долгую жизнь, благород­ный и славный дофин!

— Вы ошибаетесь, Жанна, — отвечал ей Карл VII. — Король — вовсе не я, а тот, кто сидит на троне.

— Клянусь Богом! — вскричала Жанна. — Не пытай­тесь обмануть меня, славный государь, ибо дофин — это вы, и никто другой.

Затем, после того как среди присутствующих прока­тился удивленный шепот, девушка продолжила:

— Благородный дофин, почему вы не верите мне? Я говорю вам, монсеньор, и поверьте моим словам, что Бог сжалился над вами, над вашим королевством и вашим народом, ибо Людовик Святой и Карл Великий встали перед Господом на колени, молясь за вас. Впрочем, если пожелаете, я скажу вам нечто такое, что докажет вам, что вы должны мне верить.

Тогда король Карл VII отвел ее в молельню, располо­женную рядом с залом заседаний совета, и там обратился к девушке:

— Ну что ж, Жанна, мы здесь одни; говорите.

— Только этого я и желаю, — отвечала Жанна. — Но, если я сообщу вам нечто настолько сокровенное, что знать это можете только вы и Господь, поверите ли вы мне тогда, наконец, и согласитесь ли с тем, что именно Господь послал меня?

— Да, Жанна, — ответил король.

— Что ж, государь, — продолжала девушка, — вы, наверное, хорошо помните праздник Всех Святых в про­шлом году, когда вы находились совсем один в вашей молельне в Лошском замке и обратились к Господу с тремя просьбами?

— Истинная правда, Жанна, — отвечал король. — Я прекрасно это помню.

— Государь, — спросила девушка, — рассказывали ли вы об этих просьбах вашему духовнику или кому-либо другому?

— Нет, никогда, — ответил король.

— Хорошо, в таком случае я скажу вам, — продолжала девушка, — какими были эти три просьбы. Первая просьба, с которой вы обратились к Богу, заключалась в том, чтобы он лишил вас мужества продолжать эту войну, стоящую столько золота и крови вашему бедному коро­левству, в том случае, если вы не являетесь законным наследником французского престола. Вторая просьба: если страшное бедствие, отяготившее участь Франции, стало следствием ваших личных грехов, то вы умоляли Бога снять с этого несчастного народа вину, которая не является его виной, и обрушить на вашу голову всю кару, даже если эта кара будет вечной епитимьей или даже смертью. Наконец, третья просьба: если же, напротив, грехи совершены народом, то вы умоляли Господа сжа­литься над этим народом и проявить к нему милосердие, дабы королевство смогло бы, наконец, выйти из череды злоключений, длящихся уже более двенадцати лет.

Выслушав эти слова, король надолго погрузился в молчание; он опустил голову, размышляя, и лишь изредка поднимал ее, чтобы еще раз внимательно посмотреть на девушку. Наконец, он в свой черед нарушил тишину:

— Все, что вы сказали, Жанна, это правда. Но одного моего убеждения в том, что вы посланы Богом, недоста­точно; нужно, чтобы мои советники разделили со мной это мнение, иначе вы внесете смуту в наши ряды, а мы и без того уже слишком разобщены и несчастны.

— Что ж, — промолвила Жанна, — соберите завтра трех или четырых самых верных вам людей и, если воз­можно, церковников, и тогда я явлю вам знак, после которого никто больше не будет сомневаться, ибо мои голоса обещали предоставить мне такой знак и я уверена в том, что в ответ на мою просьбу они это сделают.

Затем король и Жанна вернулись в зал заседаний совета, где все нетерпеливо ожидали их. Как только дверь открылась, все глаза устремились к королю и по его серьезному и задумчивому лицу все поняли, что сказан­ное девушкой произвело на него сильное впечатление.

— Господа, — объявил король, — на сегодня доста­точно; то, что с нами происходит, дает богатую пищу для размышлений, и мы должны выслушать мнение об этом событии самых близких наших советников. Что же каса­ется вас, Жанна, то ступайте к себе, ибо вы, должно быть, устали от долгого путешествия, только что совер­шенного вами, и