В плену сердца - Тори Майрон

Но разве хоть что-то из этого я испытываю?

Пф… Не смешите!

Сейчас меня волнует лишь одно: кого же именно выбрать из всех весёлых, сексуальных девчонок? Брюнетку, блондинку или рыженькую? Все красотки — аж глаза разбегаются. И всех до безумия хочется. Да… наконец мне хочется их, а не ту, что от одного глотка целительного зелья напрочь вылетела из моей головы.

О-о-ох, чувствую, мой новый странный друг абсолютно прав — это ночка будет незабываемой. И будь я проклят, если хоть в чём-то откажу себе сегодня!

***

Адам

Я опять это сделал.

Я опять поступил эгоистично.

Но обещаю, это было в последний раз. Ну… или, по крайней мере, надеюсь, что в последний, ведь, чёрт побери, не умею я думать о других. Не умею! И уже много-много лет не хотел этому учиться. Но теперь всё изменилось. Теперь я хочу. Или хотя бы хочу попытаться это сделать, чтобы исправить те ошибки, которые уже совершил.

Но, само собой, сначала нужно было вернуть мою девочку обратно. И для выполнения данной задачи я выбрал эгоистичный, относительно быстрый и, на мой взгляд, единственный рабочий метод достижения цели: я максимально усыпил бдительность Анны, предоставив ей доступ ко всему, что пожелает её ду… то есть оболочка, и заставил поверить, будто она — именно та, что мне необходима, чтобы потом, в момент, когда она совсем не будет ожидать от меня подвоха, столкнуть девчонку с её единственной слабостью, которая смогла бы вытянуть Николину из своих защитных стен.

И я оказался прав: Остин Рид, как и полагается лучшему работнику последних месяцев, в очередной раз справился с поставленной задачей на ура!

Я ощутил резкий энергетический скачок в кабинете в тот же миг, как Николина встретилась с ним взглядом. Это не передать. Не описать. Это нужно почувствовать, впитать, пропустить сквозь себя, чтобы точно понять весь спектр химических реакций в теле, какой я испытал в момент её возвращения.

Своим камбэком она словно бетонную плотину внутри меня пробила, что все последние месяцы преграждала путь не только воздуху, но и любым живительным силам, без которых я день за днём всё больше превращался в жалкое подобие человека.

Не представляете, каких трудов мне стоило притворяться с Анной нормальным: сдерживать агрессию, не проявлять перед девчонкой мою хроническую аллергию к ней и при этом больше проводить с ней времени, чтобы быстрее заработать её доверие и убедить в своих благих намерениях. Мне кажется, это был самый сложный вызов, какой я бросал себе в жизни. И даже космический секс с ней, который всегда был единственным, что хоть немного приглушало моё отторжение, в последние дни перестал облегчать мне задачу.

Я не знал, как долго ещё смогу терпеть эту пытку, но был готов это делать до победного потому, что, во-первых, мне нельзя было торопиться и приступать к финальному пункту своего плана до того, как я не обрёл бы стопроцентную уверенность в своём успехе, а во-вторых, я просто-напросто боялся, что даже эта уверенность не сможет гарантировать мне, что из-за своего поступка я не потеряю Лину и не ввяжусь в неприятности с Ридом, которые «Heart Corp» сейчас совсем ни к чему.

И вчерашний вечер как раз таки стал той самой последней каплей в чаше моей выдержки. Все силы терпеть её кончились.

До смерти загруженный день на работе, практически полное отсутствие желания трахаться с Анной, её неожиданный и, к счастью, липовый сюрприз с изменением внешности моей белокурой кошки, в которой я никогда ничего не хочу менять, а под конец, как вишенка на тортике, её просьба о заключении рабочего контракта.

Здравствуйте, приехали! Контракт она, видите ли, захотела. Гарантий. Уверенности в будущем. Денег. Если кому я всё это и дам, то только Николине, а не этой суке запрограммированной. Да и контракт бы с ней я не подписал, даже если бы изъявил подобное желание, потому что в нём нет никакой необходимости: наш первый контракт и так является действительным. Ведь я только Николине сказал, будто уничтожил его, на деле же договор с нашими подписями, которые мы поставили ещё в Рокфорде в присутствии Сары, до сих пор хранится в моём сейфе.

Зачем? Чисто для подстраховки. На тот случай, если бы Николина всё-таки попыталась выбраться из заточения и начала бы выдвигать мне уголовные обвинения. С помощью контракта я бы с лёгкостью выставил бы её наглой лгуньей, которой десяти миллионов стало недостаточно и она додумалась таким способом навариться ещё больше.

Подло? Не спорю. Но ей бы эта подлость никак не навредила, а мне нужно было иметь запасной план для предотвращения проблем с полицией. Радует, что он так и не пригодился. Анна ни разу не пыталась выбраться, даже будучи в закрытой комнате, а после освобождения вообще изъявила желание продлить наше общение как можно дольше. Да ещё и официально.

Боже упаси! Только через мой труп. Я готов был ей в разы больше заплатить, лишь бы она свалила на хрен туда, откуда появилась, добровольно вернув Николину назад, но знал, что в этом случае деньги никак не сработают. Моей девочке на них плевать. Как и на меня с моими эгоистичными желаниями сделать её своей любыми способами.

Но я точно знал: ей не плевать на него. На свою многолетнюю любовь, из-за которого неоднократно отказывала мне. Именно поэтому вопреки всем моим опасениям и всецелому нежеланию поступать так, как я поступил, мне пришлось воспользоваться этой любовью, чтобы спровоцировать её самой выбраться наружу.

И мне это удалось.

Счастье, неверие, бурный всплеск сил, помноженные на несказанное облегчение, окатили меня в долгожданный момент Х. Но всего на короткие, почти незаметные секунды, по истечении которых я услышал её полный ужаса голос, а затем увидел, как она смотрела на него и как он смотрел на неё в ответ.

Меня точно огненной секирой надвое распилило, а сразу после, не дав прийти в себя от боли, насквозь прошили животная похоть, ревность, злость и желание выбросить Рида из окна, чтобы не смел на неё так смотреть, будто она принадлежит ему. Будто он имеет на неё какое-то право.

Я в обездвиженный камень превратился, лишь бы ничего не испортить, сорвавшись с места и убив его в ту же секунду, как с губ Николины сипло сорвалось его имя. Я правда хотел это сделать, проигнорировав то, что Остину в разы больнее, чем мне. То, что он ни в чём не виноват. То, что это именно я организовал их встречу, выставив всё в том свете, в каком было выгодно только мне. Но, разумеется, я сдержался. Я же в этом спец. Чего нельзя сказать о Риде.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Я чувствую то же, что чувствуешь ты.