В плену сердца - Тори Майрон

Я же за эти месяцы буквально стал живым мертвецом. Как внешне, так и внутренне. Одной лишь работой да поисками жил. Света белого не видел. На себя и своё здоровье полностью забил. Иногда даже есть и пить забывал. Или просто на это не было времени. Спал по минимуму, почти круглосуточно сидел у экрана компьютера, из-за чего лицо уже давно стало бледным, осунувшимся и усталым, тело ещё сильнее исхудало, а мышцы, которые мне с таким трудом приходилось наращивать годами, сдулись, сказав мне «До свидания». 

В то время, как она преспокойно жила и бед не знала, трахаясь каждый день с мечтой всех женщин. 

– Ты предел моих мечтаний. 

– А ты моих. 

Отголоски их разговора эхом разносятся в моей голове, стуча по стенкам черепа словно удары гонга. Я сам не осознаю, как мой кулак начинает неоднократно врезаться в кафельную плитку душа, пока цепь мучительных вопросов заполоняет мозг.

Почему она так поступила? Почему продалась ему? И почему я всё никак не мог вспомнить его внешность? Почему даже мысли не подпустил, что этим неизвестным мужчиной может быть Адам? Он богат, молод, красив — всё, как говорила на видео Ники. К тому же я ведь знал, что он ездил в командировку в Рокфорд. И предполагал, что с его загруженностью на работе вряд ли у него есть время на полноценную личную жизнь.

Так почему же я просто-напросто не поверил, что в жизни могут случаться настолько поразительные совпадения? Почему я так зациклился на поисках мужчин среди клиентов «Атриума», что не додумался проверить его тоже? Почему, бля*ь?! Сделай я это, смог бы гораздо раньше прекратить уничтожать себя ради той, кто этого совершенно не заслуживает. Но я не сделал. И день за днём продолжал бессмысленно изнурять себя до изнеможения.

Хотя, наверное, вот оно — вполне исчерпывающее объяснение моей опрометчивости: учитывая тот ритм, в каком я жил последние месяцы, мне нужно ещё радоваться, что у меня хотя бы на работе голова варила как надо. О большем мечтать и не стоило.

Продолжая ругать себя за идиотизм, наношу удар за ударом, разбивая костяшки пальцев, а легче всё равно не становится. И больно тоже. Физически я по-прежнему ничего не чувствую. Полное онемение. Мышечная атрофия. Но зато от вида капель крови на руке я наконец выплываю из своих мучительных раздумий и замечаю, что дрожу. Но на сей раз не от жара в теле, а наоборот, от холода — ледяной поток воды до сих пор ниспадает мне на голову. 

Выбираюсь из душа, голышом шлёпаю в гостиную, где глаза тут же цепляются за ещё один лэптоп, за которым я сиднем сидел каждую свободную от работы секунду, просматривая сотни мерзких видео с Николиной. 

Сексом она, может, и не занималась, но зато в прелюдии у неё опыт чертовски богатый. Я такого насмотрелся в её исполнении, что нисколько не удивляюсь, почему Адам пребывает от неё в полном восторге, бля*ь! 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ну вот… ещё один скачок в пространстве и времени не заставляет себя долго ждать: мгновенье, взор застилает красной пеленой, и я из одного угла просторной комнаты оказываюсь в другом, где хватаю ни в чём не повинный компьютер и вдребезги его разбиваю об поверхность стола. 

По*уй! Это всего лишь вещь. Нужно будет — куплю новый. Теперь деньги — и для меня не проблема.

Мне и на зарплату грех было жаловаться, но вознаграждение за проведённую встречу с Кеннингом превзошло все мои ожидания. 

Как оказалось, мистер Харт до боли щедр не только со шлюхами, но и со своими сотрудниками, которые безупречно выполняют работу. По этой же причине у меня появилась возможность так быстро перебраться из небольшой съёмной квартирки в Бруклине в свою первую приобретённую недвижимость в центре Манхэттена совсем рядом с работой. 

Николине нужно было ещё совсем немного подождать, и она получила бы от меня всё, что пожелает. Я хотел превратить её жизнь в сказку, исполнить каждое её желание, окружить комфортом и благосостоянием и сделать всё возможное, чтобы вытащить её непутёвую маму из дерьма, в котором она живёт, отправив алкоголичку в лечебницу. 

Но она не дождалась. Она выбрала более быстрый способ и миллионы другого. А всё потому, что просто не верила в то, что я смогу быстро чего-то добиться. Она не верила в меня. А теперь уже оно мне и не надо. Теперь я тот, кто никогда не поверит ей. 

Превратив компьютер в груду не подлежащих восстановлению обломков, я грузно опускаюсь на диван. Опираюсь локтями на колени, прикрывая руками лицо. 

Так паршиво я себя ещё никогда не чувствовал. Даже после смерти Мэгги почему-то было не так больно. Хотя так не должно быть. Не должно! Бабушка была для меня всем. Как и Николина. Но первая — умерла, а вторая — предала. Это не сопоставимые вещи. Мне не должно быть так херово. Но именно так и есть. Я голый, мокрый, опустошённый и, так же как и мой компьютер, вдребезги разбитый. И только члену — всё море по колено. Как стоял столбом, так и стоит. Никакой холод, ненависть и полный раздрай в душе не приносят ему успокоение. По ходу, угомонить его сможет только женщина. Он уже давно забыл, что это такое. И хрен знает, когда удастся вспомнить.

Ведь тут можно смело вернуться к вышеупомянутой проблеме: из-за всей жути, впитанной мной от Адама, мне никого не хочется. Хотя мне и до этого никого, кроме Ники, не хотелось, однако сейчас даже сама мысль о сексе с кем-то другим вызывает всецелое отторжение. И это надо исправлять. Как-то. Но как? Не имею представления. Но нужно сделать это как можно скорее.

Не собираюсь я и дальше из-за неё жертвовать собой и отказываться от удовольствий жизни. Достаточно! Я и так слишком много упустил за последние месяцы. Ни одного дня я больше не потрачу ни ради неё, ни ради кого-то другого. И это, к слову, будет сделать до боли элементарно всего по одной простой причине: у меня больше никого не осталось. Сейчас я официально один. 

Без семьи, без любимой девушки, без друзей. 

Полное обнуление. 

Прям лучшего момента, чтобы начать новую жизнь, и не придумаешь, правда? 

Да только жить что-то уж совсем не хочется. Всё сейчас кажется бессмысленным, пустым, ненужным. И даже деньги, которых у меня теперь предостаточно, ни на грамм не облегчают ноющую боль, что с каждой секундой всё сильнее поглощает всю мою сущность. 

Стоит только вновь ощутить, как от переизбытка горьких чувств в лёгких будто весь воздух исчезает, я вскакиваю с дивана, надеваю чистые боксёры, джинсы, чёрную рубашку, носки, обувь и спешу выбраться из пустой квартиры в гущу людей в надежде найти спасение в потоке чужих эмоций.