Контакт первой степени тяжести - Андрей Горюнов

Он вошел в реку и пошел – пошел к расчетной точке встречи с тонущими – торопясь, падая.

Он шел наперерез, борясь с безудержным потоком, шел до тех пор, пока воды безумного Хамбола не скрыли с головой, оторвали от дна и понесли как перышко, кружа в подводных струях.

* * *

– Союз художников? – спросил Калачев, набрав номер по справочнику. – Это говорят с вами из уголовного розыска. Старший инспектор по особо важным делам Калачев. Могу я с кем-нибудь поговорить по телефону, буквально пять секунд, с кем либо из тех, кто неплохо знает Николая Сергеевича Белова… Хорошо. Я подожду.

* * *

Их, видно, здорово проволокло по дну, так как голова Белова показалась первый раз над водой уже в Лимбеке.

Высунув лицо, он жадно хватал воздух, а его тем временем уже несло мимо косы, мимо стрелки.

Наконец его ноги надежно зацепились за камни дна, и сразу же вокруг него вскипел водяной бурун: он начал тормозиться ногами о дно, останавливаться. Бурун стал еще больше – он встал, остановился в потоке. Начал выходить: по грудь, по пояс. Откидываясь назад, едва не падая на спину, обеими руками он тянул за собой два безвольных бессильных тела. Он вытащил их на косу и сам упал рядом. Потом, превознемогая тяжесть и бессилие, Белов поднялся. Боже мой!

На берегу лежали Калачев и Власов.

Белов почувствовал: сознанье уплывает…

Последнее, что он увидел: Калачев зашевелился, подтянул руки-ноги, встал было на колени, но устоять не смог, сел и, словно мусульманин на молитве, ткнулся в гальку лбом. Власов задвигался тоже, вздохнул, и его тут же бурно начало рвать прозрачной водой.

Теперь Белов мог позволить себе снова упасть, отползти, положить лицо всей щекой на гальку. Все! Отмотался.

* * *

– Один вопрос: Белов по почерку – правша. – Калачев прижал трубку к уху. – А как по жизни? Тоже? Ну, спасибо.

* * *

Сердце Белова стучало так, что стало страшно: разорвется.

Оно стучало так с минуту.

– Ты… кто? – услышал он из-за спины какой-то странный, будто синтезированный голос.

– Я тот… кого вы ищете, – ответил Белов, не оборачиваясь.

– Ошибка! – хорошо знакомый голос прозвучал как-то чуть-чуть насмешливо. – Все наоборот, я – тот, кого ты ищешь.

Белов перевернулся на спину. Ни Власова, ни Калачева не было и в помине. Над ним стоял Борька Тренихин. Живой, здоровый и совершенно сухой.

– А эти где? Ну, двое – Власов, Калачев?

– Да это ж я и был. – Тренихин усмехнулся. – Ты ж знаешь, я же страсть люблю – с эффектом. Ну-к, оглянись!

Белов оглянулся. Там, за его спиной, горел костер. Дожаривались шашлыки на мангале. Около костра лежали бревна – для сидения. Он вдруг заметил, что и сам он, сам, – непостижимым образом одет в сухой, теплый комбинезон… И на ногах? И на ногах – унтайки.

– А хочешь, настоящее чудо покажу? – Борис оскалился и постучал себя по зубам: – Тридцать два. Родные. Сами взяли – и выросли! А?! Так-то вот!

Он жестом пригласил к костру.

– Так… Ох, извини, забыл… Что будем пить? – и, насладившись замешательством Белова, щелкнул пальцами.

В тот же миг возле костра явилась выпивка – без меры и без счета, как говорят – «в ассортименте»…

– Сам выбирай себе.

– Ты – старик Хоттабыч?

– Да. Есть немного.

– Ну, давай!

Тренихин снова щелкнул пальцами – в руках обоих возникли кружки, армейский стандарт – триста пятьдесят грамм.

– Люблю эту посуду, – сказал Борис. – Но, впрочем, тебе, может быть, лучше хрусталь или чего там еще?

– Нет, – Белов качнул кружкой в руке. – Давай вспомним молодость.

– Ты наливай себе что хочешь, не стесняйся: у меня-то ведь уже налито. – Тренихин качнул кружкой, показывая. – Налил? Ну – за встречу! Будем!

Они чокнулись и выпили.

– Так ты толком-то скажи – что все это означает?

– А ничего нового для тебя, Коляныч, это не означает. Как сцепщик все рассказывал, все так и есть в точности… Попроще если – иноземная, высокоразвитая цивилизация. Чудес-то не бывает – техника, наука… Вот и весь сказ до копейки.

– А где ж тарелки-то?

– Ой, извини! – В руках Белова из ничего возникла в тот же миг тарелка. – Я думал, ты шашлык с шампура жрать будешь.

– Нет-нет… – Белов отложил тарелку. – Я про летающие тарелки говорю.

– О господи! Каких тебе летающих еще? Я, я и есть оно – тарелка, если хочешь. А всей этой конкретики, иллюстраций к фантастическим романам, ее же в природе нет – как таковой.

– То есть?

– Говорю конкретно. В данном случае все от тебя зависит, от тебя самого. Что ты стремишься видеть – то ты и увидишь. Увидишь причем именно так, как самому себе ты этопредставляешь. Вот ты хотел меня найти – и ты нашел. А если б искал, допустим, ну, зеленых человечков, то нашел бы именно их. Вот, пожалуйста…

Борис распался на глазах, превратившись в шесть зеленых четырехглазых человечков с рожками, сидящих на бревне. Причем каждый из них держал в руках свою стандартную армейскую кружку.

– Тут от тебя, от твоей фантазии зависит, что увидишь, – пояснил Борька, сливаясь из зеленых человечков вновь в себя. – Ну? Давай: между первой и второй промежуток небольшой!

Выпили.

– Я, честно говоря, думал, что представительство иной цивилизации ну, как-то выглядит…

– Да? Вот это интересно. И как же оно выглядит?

– Ну, так… Архитектура…

– Вон. Посмотри туда. Годится?

Белов посмотрел туда, куда указывал Борис.

На плато, среди карликовых березок, возвышались циклопические постройки, странных причудливых форм, скрученные, фосфоресцирующие, издающие невнятные, но тревожащие душу звуки.

– Похоже, правда?

– Похоже на хорошие, дорогие декорации к фантастическому фильму.

– Нравится?

– Ну, как сказать… Неплохо.

– А мне не нравится, – сказал Борис, и постройки растаяли в воздухе. – Голливудщина дерьмовая. Дешевка. Еще по коньячку?

– Давай. – Белов протянул было руку к бутылке, но в тот же момент заметил, что кружка его налита.

– Не утруждай себя, Белов!..Поехали! Ух! Ну, теперь закусывай давай!

– Ага! – Белов навалился на шашлык. – А почему вдруг это здесь все? А?

– Да очень просто. Место здесь глухое, местных нет, лишние не ходят… И вместе с тем оно довольно просто достижимо. Это место. Достижимо для желающих.

– И это что – единственно подходящая точка на земле?