Жаклин Кеннеди. Американская королева - Сара Брэдфорд

«Ужин вышел довольно рискованный, – писал Брэдли, – отчим Джеки не сказать чтобы оптимист, а тосты большей частью были в его стиле». Вино лилось рекой, подавали шампанское и икру, но все довольно рано отправились спать. Джеки – что неудивительно, учитывая сам повод, количество алкоголя и недавние переживания, – вдруг расчувствовалась. Брэдли вспоминал, что «перед тем, как мы ушли, Джеки отвела меня в сторонку и чуть не со слезами на глазах сказала: “Вы оба наши лучшие друзья…”» В обычной ситуации она никогда бы такого не сказала. (По правде говоря, Брэдли были скорее друзьями Джона, а не Джеки. После смерти Кеннеди оказалось, что он был единственным связующим звеном между ними и Джеки, а когда Бен в итоге опубликовал свои воспоминания, Джеки сочла это предательством памяти мужа и навсегда вычеркнула Брэдли из своей жизни.) Теперь же она обняла обоих Брэдли, как обняла бы всё и вся, что по душе Джону. И после десяти лет недопонимания, боли и мучительного железного самоконтроля она была, как никогда, уверена, что выиграла битву за Джона. Нежность мужа после смерти Патрика казалась ей доказательством, что его сердце растаяло. Она думала, что в конце концов стала главной женщиной в жизни мужа.

Как и после рождения Джона-младшего, Джеки страдала от послеродовой депрессии. Ли узнала о смерти Патрика на борту яхты Аристотеля Онассиса, где среди приглашенных была и кавалерственная дама – балерина Марго Фонтейн. Ли немедленно вылетела в Бостон, чтобы присутствовать на похоронах племянника и утешить сестру. Затем она целую неделю провела с Джеки на Скво-Айленде. Вернувшись в августе к Онассису, Ли рассказала о трагедии и предложила пригласить Джеки в круиз на «Кристине».

Онассис к тому времени имел несколько стычек с правительством США и развелся со своей первой женой Тиной Ливанос, которая не простила ему роман с оперной дивой Марией Каллас, хотя, подавая на развод, не упомянула имени Каллас, только сказала: «Я не доставлю старой суке такого удовольствия». Ради Онассиса Каллас оставила мужа, и пресса по всему миру вот уже четыре года смаковала подробности их романа. Но Онассис быстро уставал от женщин и весной 1963 года завел интрижку с Ли, в качестве утешительного приза сделав Стаса директором своей авиакомпании. Летом новости о романе Ли и Ари достигли берегов Америки, неугомонный Дрю Пирсон писал в Washington Post: «Неужто амбициозный грек надеется стать зятем президента?» Подобные великосветские шашни среднему американцу определенно не понравятся.

Джон, всегда очень восприимчивый к неблагоприятным отзывам в прессе, тем более что на горизонте маячили новые выборы, тем не менее был готов отпустить жену в круиз, что говорит о его немалой заботе о ней. Он понимал, какие политические неприятности могут возникнуть, если Джеки примет приглашение грека; его советники тоже отдавали себе в этом отчет. Пэм Турнюр решилась озвучить сомнения, и в ответ услышала: «Думаю, поездка пойдет Джеки на пользу, а это главное». Пэм поддержали Пьер Сэлинджер и Кенни О’Доннел, напомнив президенту, что в следующем году состоятся выборы и поездка жены не прибавит ему популярности; но Джек стоял на своем: «Будем решать проблемы по мере их появления. Я хочу, чтобы Джеки поехала, и точка. Это пойдет ей на пользу, и она ждет поездки».

Пресс-служба Белого дома объявила, что до конца года Джеки не будет участвовать ни в каких официальных мероприятиях, кроме приема императора Эфиопии накануне отъезда в Грецию. Имя Онассиса не упоминали, по официальной версии UPI, «Джеки путешествовала по Греции с сестрой и ее мужем».

Впрочем, Джон уговорил министра торговли Франклина Д. Рузвельта-младшего и его жену Сьюзан сопровождать Джеки, а сама Джеки пригласила Ирэн Голицыну. Характерно, что, приглашая Ирэн, Джеки не упомянула имени Онассиса, и та узнала правду, только когда встретила Ставроса Ниархоса, главного соперника Онассиса по части бизнеса и женщин, женатого на Евгении Ливанос, сестре бывшей жены Онассиса. Ставрос спросил Ирэн, известно ли ей, на чьей яхте она поплывет, и добавил: «Определенно на яхте Ари».

Сначала Джеки и Радзивиллы провели несколько дней на вилле Маркоса Номикоса близ Афин, потом поднялись на борт «Кристины». Для придания респектабельности на яхте присутствовали сестра Онассиса, Артемида Гарофалидис, и ее муж, Аркадий Гёрни. Рузвельты не питали иллюзий по поводу своей роли. «Нас позвали, чтобы соблюсти приличия, – вспоминала Сьюзан. – Ему [Кеннеди] пришлось придумывать, чем он вознаградит Франклина, и он придумал промышленную выставку в Сомали». Оказавшись вместе, Джеки и Ли по обыкновению вели себя как школьницы и, по словам Сьюзан Рузвельт, «…все время хихикали по углам».

Кое-кто голословно утверждает, что конфликт между сестрами начался в октябре 1963 года, когда Онассис и Джеки якобы имели интимные отношения и Онассис во всеуслышание заявил: «Я ее заполучу…» Однако Сьюзан Рузвельт категорически это отрицает: «Он [Онассис] не уделял особенного внимания Джеки, он был гостеприимным хозяином, но не ухаживал за ней». Когда Сьюзан спросили, уединялась ли Джеки с Онассисом, она ответила «нет». На прощание Ари сделал всем своим гостьям подарки, с учетом их ранга: Сьюзан получила золотую вечернюю сумочку, Ли – браслеты с брильянтами, Джеки – колье с рубинами. Позднее Ли в шутку жаловалась Джону, что Онассис осыпал Джеки рубинами, а ей подарил «простенькие браслетики» вроде таких, какие она могла бы подарить Каролине. То, что Ли шутила на эту тему, свидетельствует, что она не воспринимала отношения Онассиса и сестры как серьезный роман. Ведь она уже привыкла, что лучшие подарки дарят жене президента, а ее окружению достаются вещицы поскромнее.

Однако ж Онассис хотел очаровать и произвести впечатление – и преуспел. Своим блестящим успехом в бизнесе он во многом обязан умению просчитывать все на несколько шагов вперед. Один из его свойственников вспоминал: «Ари, как Ричард Никсон, никогда не делал ничего спонтанно, он все продумывал и просчитывал. И обладал тонким чутьем». Через Ли, а теперь и через Джеки он завязал контакт с самой влиятельной семьей в мире, с Кеннеди, носителями политической власти. Онассис любил публичность, а присутствие на яхте такой гостьи, как жена президента США, – реклама уникальная, ни за какие деньги не купишь. В его вечной борьбе за первенство со Ставросом Ниархосом это был великолепный козырь. И в Ли его привлекала именно ее близость к семейству Кеннеди, и он не прогадал.

Вся компания сошла на берег в родном городе Онассиса, Смирне (ныне Измир), где Ари поведал Джеки кой-какие подробности своей захватывающей биографии. Аристотель Сократ Онассис родился 20 января 1904 года в Каратассе, предместье Смирны, в семье зажиточного греческого коммерсанта, подданного Турции, Сократа Онассиса. От отца он унаследовал предпринимательские способности, а от дяди Александра – чисто греческие представления о страсти, любви, верности и мести. Его биограф писал: «Внешне он казался человеком тонким и цивилизованным, но внутри оставался необузданно-первобытным».

В 1922 году, во времена турецкой революции, когда армия разграбила Смирну, Ари уцелел, солгав, что ему всего шестнадцать лет, и став любовником турецкого офицера, который реквизировал их виллу. Затем ему удалось бежать, некоторое время он жил в Константинополе, Афинах и Неаполе, потом эмигрировал в Южную Америку. С палубы корабля молодой эмигрант видел огни Монте-Карло, местá, которые в один прекрасный день станут частью его империи. В Буэнос-Айресе Онассис сколотил состояние на торговле табаком, потом одновременно занялся морскими грузоперевозками, курсируя между Лондоном и Афинами, Буэнос-Айресом и Парижем. Он первый увидел в перспективе необходимость огромных танкеров для растущей торговли нефтью. К 1940 году Онассис, уже миллионер, обосновался в Нью-Йорке, а оттуда перебрался в Калифорнию, где вел жизнь голливудского плейбоя, укрепляя свою репутацию сердцееда. У него даже был короткий роман с любовницей Джо Кеннеди Глорией Свенсон.