Фидель Кастро - Максим Макарычев

Сегодня именно КЗР дают всевозможные «отзывы и характеристики», необходимые для жизни и работы в кубинских условиях. По данным на начало 2007 года, в ста тысячах Комитетах защиты революции состояло около восьми из одиннадцати кубинцев.

Отряды же народной милиции, по замыслу Фиделя, должны были в считаные часы мобилизоваться в случае интервенции. Особенно эффективными они оказались в отдаленной сельской местности, где не были расквартированы подразделения только формирующихся революционных вооруженных сил. Всего за год в ряды народной милиции вошло 800 тысяч человек. Первым ее боевым крещением была нейтрализация криминальных банд и мелких десантов контрреволюционных групп.

Банды состояли из уголовников, вышедших из тюрем при падении режима Батисты, остатков армии диктатора, тех, кто не сдались новым властям, а также противников Кастро, которые не успели бежать с Кубы. Не в силах тягаться с крепнущей день ото дня революционной армией, объектом своих нападений они выбрали безоружных крестьян, женщин, стариков и в особенности добровольцев – «бригадистов», прибывших в деревню обучать ее жителей грамоте.

Специфика кубинской революции состоит в том, что каждый ее год имеет свое название и определение. Об этом накануне нового календарного года вот уже несколько десятилетий заранее объявляет руководство Кубы. Так, 1961 год – третий год революции – стал «Годом просвещения». Подобно большевистским «двадцатипятитысячникам», командированным в российскую глубинку в период коллективизации 1920—1930–х годов, в кубинские деревни хлынули так называемые «бригадисты», чтобы нести людям знания. В большинстве своем это была молодежь от 15 до 20 лет, учащиеся колледжей и школ. Около 100 тысяч школьников и студентов, как правило, выходцы из небедных семей, приняли участие в этой кампании, в ходе которой они впервые своими глазами увидели, что такое жить в бедности. Все их «вооружение» состояло из букваря, учебников, тетрадок и керосиновой лампы. С неменьшим энтузиазмом участвовали в кампании по ликвидации неграмотности сами крестьяне, понимавшие, что их необразованность является последним препятствием на пути к активному участию в революции.

Всю Кубу потрясла трагедия, случившаяся в одном из сел. Позже эта история легла в основу документального фильма «Бригадист». Банда уголовников схватила во время занятий 16–летнего бригадиста Мануэля Аскунсе Доменеча и его ученика, крестьянина Педо Лантигуа. Бандиты садистским образом отыгрались за все свои обиды на беззащитном подростке и безоружном крестьянине – несколько часов пытали их, а потом повесили, накинув на шею колючую проволоку.

Похороны бригадиста и его ученика вылились в демонстрацию гнева и возмущения всех кубинцев. После речи Фиделя в бригады движения, получившего имя Конрадо Бенитеса, записались десятки тысяч школьников. Найти преступников – было делом чести для революционного правительства. Именно тогда Фидель Кастро, до поры до времени не прибегавший к насилию, решил ответить на контрреволюционный террор террором революционным. Все бандиты, принимавшие участие в пытках и казни юного бригадиста и его крестьянина–ученика, были пойманы и уничтожены или прилюдно казнены. Сделав борьбу с уголовной преступностью одной из приоритетных краткосрочных задач, правительство Фиделя, при помощи народной милиции, менее чем за год практически покончило с основными криминальными бандами.

Строя вертикаль новой власти, Фидель Кастро замыкал принятие всех важных решений на себя. Именно тогда ЦРУ стало склоняться к тому, что «кубинскую проблему» можно решить, лишь ликвидировав лидера страны, который, правда, успел «подстраховаться», сделав своей правой рукой младшего брата.

Назначение Рауля на пост главы всех силовых структур вызвало недовольство не только в среде контрреволюционеров, но и у бывших «братьев по оружию», сражавшихся вместе с Кастро в Повстанческой армии. Противники этого назначения говорили, что Рауль еще слишком молод, не обладает достаточным авторитетом, а главное, харизмой, необходимой для руководителя такого масштаба. Серьезным ударом для Фиделя стала реакция на назначение Рауля со стороны Убера Матоса, командующего революционными войсками в провинции Камагуэй, а точнее, его дальнейшие действия после объявления о назначении Рауля.

Убер Матос, бывший владелец хозяйства по выращиванию риса в провинции Ориенте, присоединился к повстанцам, когда партизанская борьба была в разгаре, а армия, возглавляемая Фиделем, одержала ряд побед над батистов–скими войсками. Благодаря образованности, смекалке, смелости Матос быстро выдвинулся в число лидеров Повстанческой армии. Впрочем, ряд его качеств (самолюбование, недисциплинированность) еще тогда насторожил Фиделя. Однажды он даже вызвал Матоса, присвоившего трофеи, для объяснений в свою ставку. Тогда Матос сумел доказать

Фиделю, что «вышло недоразумение»[328]. По мере того как укреплялся авторитет новой власти в стране, росли и амбиции Убера Матоса, который после победы революции возомнил себя хозяином провинции Камагуэй, хотя был всего лишь начальником ее военного гарнизона. Он начал продвигать на важные должности в местной администрации своих людей и уже не скрывал, что готовит мятеж несогласных с «коммунистической политикой Гаваны».

20 октября он написал письмо Фиделю Кастро, которое в тот же день было доставлено главнокомандующему. В нем Матос дал понять, что ему не по пути с коммунистами, занявшими важные государственные посты, что Фидель не верен делу революции. При этом Убер Матос предупредил Фиделя, что это письмо носит доверительный характер и не предназначено для обнародования. Кастро, не подозревающий о подвохе, не предпринимал никаких мер до тех пор, пока уполномоченный ИНРА в провинции Камагуэй Энрике Мендоса, один из немногих, кто не являлся там «человеком Матоса», не доложил поздно вечером 20 октября Фиделю, что в провинции готовится самый настоящий мятеж и уже 21 октября Матос намерен огласить «Личное письмо Фиделю» на митинге.

Потрясенный поступком своего боевого товарища, Фидель, не медля ни минуты, отправился в Камагуэй: с врагами и своими противниками он всегда предпочитал выяснять отношения лично, как говорится, с открытым забралом. Фидель поехал к Матосу, один и без оружия, оставив свой пистолет в сейфе в Гаване. Весть о его приезде быстро распространилась в народе. 21 октября он выступил по радио и призвал присоединиться к нему всех тех, кому дорога революция. Спустя пару часов на главной площади города Камагуэй собралось несколько десятков тысяч безоружных людей. На этот раз Фидель был необычайно краток, но крайне эмоционален. Он сообщил собравшимся, что Матос готовит заговор, и призвал их идти вместе с ним в гарнизон, которым командовал мятежник. Ворота штаб–квартиры Убера Матоса были закрыты. Разъяренный Фидель ударил по ним с такой силой, что они открылись с первого раза[329].

Толпа вслед за Фиделем прошла в резиденцию Убера Ма–тоса мимо остолбеневших часовых, которые не рискнули выстрелить в Кастро. Когда Кастро открыл кабинет командующего гарнизоном, тот от растерянности оцепенел. Фидель Кастро бросил в лицо Уберу Матосу всего лишь одну фразу: «Если кто неверен, то это ты». Заговорщики были арестованы и доставлены в Гавану. За последние несколько месяцев это было уже второе предательство человека, которому Фидель доверял. Ранее, в июле 1959 года в США бежал уже упоминавшийся командующий революционными Военно–воздушными силами Кубы команданте Педро Диас Ланс. Он умудрился поставить на ключевые должности в ВВС своих родственников, и Фидель уволил его. Через несколько недель он был принят с распростертыми объятиями в американском конгрессе, где нечасто удостаивались аудиенции кубинцы. Там он обвинил своего бывшего боевого товарища и командира – Фиделя Кастро в обмане кубинского народа и насаждении коммунизма. Тогда, в июле, Фидель заявил, что вызов Диаса Ланса «для допроса в подкомиссию сената США является оскорблением для Кубы»[330].