50 знаменитых авантюристов - Ольга Исаенко

Постановке вновь помешали социальные бури: в Константинополе активизировались младотурки, и Гурджиеву снова пришлось уехать. В августе 1921 года группа уже объезжала Германию в поисках подходящего места для института. Однако, несмотря на взлет мистицизма, который переживала Германия, эмигрантам места в ней не нашлось. В феврале 1922 года Гурджиев попытался обосноваться в Лондоне, но возникли трудности с визами. Ученики Успенского собрали для него деньги, на которые летом того же года был куплен замок Шато Приорэ в Авоне, близ Фонтенбло. Институт открылся в очередной раз. Во Францию съехались ученики самого Гурджиева (он также выписал из Александрополя свою семью: мать, сестру и брата) и Успенского, начался период кропотливого труда. В замке почти круглосуточно кипела работа. Эмигранты из России и неофиты из богатейших семейств Европы целые дни проводили в тяжелом труде, а вечера и ночи – в упражнениях, от которых некоторые падали в обморок. На сон отводилось, как и в Ессентуках, не более четырех часов. Институт представлял собой своеобразный монастырь: ученики в течение трех лет обучения не выходили за его пределы. Иногда физическое и душевное перенапряжение приводило к кровоизлияниям в мозг. Многие не выдерживали такого ритма и уезжали. Гурджиев не удерживал никого. И никого не принуждал. Большинство обетов (голодание, молчание, заучивание длинных списков тибетских слов) люди брали совершенно добровольно. Вновь всплыли финансовые проблемы. Гурджиев занялся нефтяным бизнесом, вошел в долю двух ресторанов на Монмартре, кроме того, занялся целительством, «психотерапией» и лечением пациентов от наркомании и алкоголизма. Декабрь 1923 года стал дебютом группы: в Париже, в театре на Елисейских Полях были впервые показаны танцы дервишей. Через месяц после этого Гурджиев вместе с частью учеников уехал на гастроли в Америку. А по возвращении с гастролей попал в аварию, правда, отделался сравнительно легко.

В это же время состоялся его окончательный разрыв с Успенским, который считал деятельность института в Фонтенбло провалом. Кроме того, его шокировали методы бывшего учителя, который стал работать с совершенно неподходящими людьми. Правда, некоторые исследователи утверждают, что этот конфликт был срежиссирован обоими его участниками.

Популярность группы Гурджиева была чрезвычайно высокой. К нему стремились за исцелением, за советом, за мистическими откровениями. Люди выстраивались в очередь, чтобы дождаться возможности пожить в его замке в Фонтенбло, несмотря на исключительную суровость условий и довольно высокую стоимость курса. Гурджиев пытался превратить основанное им заведение в доходное предприятие. Он увеличил рабочий день своих учеников до 14 часов, в несколько раз повысил вступительный взнос. Но период процветания продлился недолго. На Европу медленно, но неотвратимо надвигалась Вторая мировая война. Большинство людей в этих условиях переключилось на насущные проблемы выживания, оставив духовные поиски до лучших времен. Содержание института обходилось очень дорого, и настал момент, когда все возможности заработка были исчерпаны. Замок в Фонтенбло вместе со всем, что в нем находилось, был описан властями за долги. «Институт гармонического развития человека» закрылся, на этот раз – навсегда. А Георгий Гурджиев, покинутый всеми (ученики разъехались по домам), последние годы жизни провел в нищете. Он умер в 1949 году в парижском приюте для бедных, оставив после себя множество мифов, несколько книг (среди которых – шеститомник «Все и вся») и до сих пор не угасший интерес к эзотерическому смыслу музыки и танца.

(род. в 1864, возможно, в 1878 или в 1884 г. – ум. в 1965 г.)

Кто из нас не смотрел «Унесенных ветром»? Фильм, конечно, не дает полного представления о том, как выглядел американский Юг после гражданской войны, но он достаточно хорошо отразил ситуацию, сложившуюся там после победы Северных Штатов. Свобода, обретенная неграми в результате войны, не принесла им ни облегчения, ни достатка. Поначалу они даже не знали, что с ней делать, так как бывших рабов освобождали без земли, и работу им никто не предоставил. А хваленой американской демократией тогда и не пахло. О равноправии говорить не приходилось. Надписи «Только для белых» были не просто реальностью, а обыденностью. Плюс ко всему свирепствовал ку-клукс-клан. В таких условиях мальчику из бедной негритянской семьи пробиться наверх было просто немыслимо. И тем не менее одному человеку это вполне удалось. Он стал не просто обладателем дорогих начищенных до блеска ботинок, черного «кадиллака» и перстня с огромным бриллиантом. Он стал богом.

Джордж Бэйкер родился в штате Южная Каролина. Поскольку произошло это событие в семье бедного темнокожего издольщика, можно предположить, что достатком мальчик не был избалован. Родители его гнули спины на хлопковой или табачной плантации. В каком году все это происходило, тоже неизвестно. Существуют различные версии относительно года его рождения, из которых более вероятным считают 1878 год. Хотя мелькнуло однажды сообщение, что Бэйкер скончался в возрасте 101 года, а умер он в 1965 году, так что считайте сами.

Как бы там ни было, продолжать семейное занятие юноша не испытывал никакого желания. Не нужно было иметь даже начального образования, чтобы быстро понять, что принадлежит он совсем не к тем слоям населения, которым достаются социальные блага. Острое ощущение несправедливости существующего порядка привело молодого человека в одну из многочисленных религиозных сект. Особо не скромничая, юный Джордж объявил себя ее пророком с не менее скромным именем – «Сын справедливости». Легко догадаться, что новоиспеченный проповедник призывал отнюдь не к смирению и покорности. Судя по тому, что его деятельность не понравилась местным расистам, речи его имели успех. Решение подобных проблем в то время было донельзя простым – линчевание. Так что власти, возможно, оказали Бэйкеру услугу, приговорив его за призывы к мятежу к шести месяцам каторжных работ. Оказавшись на воле, Джордж решил уехать подальше от кровожадных нравов Юга. Он перебрался в Балтимор, где простора для деятельности было явно побольше. Там новоиспеченный пророк явился к негритянскому проповеднику, известному как «отец Иегова», – Сэмюэлю Моррису.

Вскоре к Бэйкеру, который уже стал «посланцем» (так именовались помощники Морриса), присоединился некто Джон Жикерсон, проповедовавший под именем Сент-Джон Вайн. Троица долгое время была неразлучной, но в 1912 году все же распалась. Жикерсон уехал в Нью-Йорк, Моррис остался в Балтиморе, а Бэйкер отправился в Джорджию. Там ему снова пришлось столкнуться с правосудием – проповедуя в одном из городков, под названием Валдоста, он был арестован за нарушение порядка и отдан под суд. Его спасло то, что теперь его амбиции простирались выше – он выдавал себя за Бога. Суд объявил Бэйкера невменяемым, приговорив его к принудительному лечению в психиатрической лечебнице, которое было заменено высылкой из штата.

Джордж решил податься в Нью-Йорк к своему бывшему соратнику Сент-Джону. Некоторое время они тесно сотрудничали, и Жикерсон познакомил его с местными «коллегами» по ремеслу. От них-то Бэйкер и набрался некоторых знаний по теософии и сопутствующим ей наукам. До сих пор его речи строились в основном на интуиции и взывали скорее к чувству, чем к разуму. Теперь они стали приобретать наукообразность.