Цугцванг по-русски. Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы - Игорь Можайский

в карманах и крутя по сторонам кудрявой головой.

– Привет, Антон!

– Здравствуй, Андрей! Чего стоишь?

– Жду Парнова, пошептаться надо.

– Ясно.

Подошёл Сергей Булкин.

После церемониального обмена рукопожатиями Сергей сказал:

– Антон! У меня на «земле» вчера две залётные подружки «лопатник»67 с зарплатой у работяги увели. Заяву я не регистрировал. Возьмёшь для информации?

– Ну, ты даешь! У меня своих материалов выше крыши, а там знаешь, сколько карточек надо будет предъявить для опознания? На целый день. Поэтому, давай выберем время и вместе с «терпилой» посмотрим фотки. И только у меня в кабинете.

– Хорошо, уговорил. Посмотрим вместе. Назначь время, когда будешь готов, а «терпилу» я вызову сам.

– Договорились.

Со стороны остановки, с Ленинского проспекта, появился «Дед». Не высокий, плотненький, руки в карманах, в легкомысленной замшевой кепочке, он больше напоминал какого-нибудь бухгалтера на пенсии, чем матёрого сыскаря.

– Чего собрались то, митинг что ли? – с улыбкой спросил он.

– Тебя ждали! – парировал Булкин.

– Молодцы! Тогда ответьте по-быстрому: у кого на «земле» японские часы «Seiko» с браслетом из нержавейки уплыли, примерно неделю назад?

– У меня! – Шелестов озадаченно уставился на «Деда».

– Пошли ко мне, я тебе наводку дам.

– Пошли.

– Значит так! – сказал Парнов, когда Антон уселся на стул в кабинете «Деда», – на Черёмушкинском рынке есть у меня человек, когда-то я помог ему на рынок устроиться, это было почти двадцать лет назад. Этот человек очень не простой, в прошлом был самым настоящим бандитом. Он входил в банду Хасухи Магомадова, абрека, начавшего борьбу со Сталиным ещё в 30-е годы и действовавшего на территории Чечено-Ингушской АССР. Правда, потом был убит в 1976 году. Эта банда вела своё начало ещё от немецких диверсантов. Мой человек осознал – раскаялся – сдался властям, получил пятнадцать лет лагерей, отсидел и приехал в Москву. Иногда к нему приносят различные вещи на продажу. Репутация у него серьёзная, потому что я ему обеспечил прикрытие. Я решил тебе отдать на связь, без вербовки, потому что он мне обязан. Что-то я в последнее время болеть начал, думаю, скоро на пенсию пора собираться. Не известно, кто придёт на моё место, а молодому с таким «зубром» не справиться. Ты – сможешь!

«Дед» достал ручку и на листке бумаги написал имя и фамилию человека, его адрес и телефон.

– Езжай к нему, я его вчера предупредил. Всё! Свободен!

Антон поехал на Черемушкинский рынок. Как всегда, самыми красивыми цветами торговали кавказцы, палатки которых плотными рядами покрывали почти всю открытую территорию рынка. Но Шелестов прошел мимо «детей гор» и направился в один магазинов с вывеской «Живая рыба», находящихся справа от крытого рынка.

Татарин Фанис Юлдашев вовсю торговал свежей рыбой. В магазине было много народа, и он был занят. Шелестов это видел. Когда он вошёл вместе с остальными покупателями, то сразу увидел рослого, абсолютно лысого мужчину, лет шестидесяти, с азиатскими чертами лица. Широкие скулы, низкий покатый лоб, чёрные густые брови, из – под которых смотрели пронзительно – внимательные глаза. На Юлдашеве была одета белая куртка и поверх её длинный чёрный прорезиненный фартук. Во владения продавца входил большой мраморный прилавок, весь в многочисленных порезах от огромного острого тесака, для разделки рыбы, по просьбе покупателя. Там же стояли весы, пачка обёрточной бумаги и обычный чернильный карандаш для записи веса рыбины. Пока Фанис взвешивал очередного большого карпа, рядом с ним, из аквариума вылавливал рыбу сачком его помощник, обычный русский парень, лет двадцати, одетый, как и Юлдашев в специальную одежду.

Во владения Фаниса также входило небольшое подсобное помещение, где хранились всяческие приспособления для обработки рыбных пород – ножи для соскабливания особо прочной чешуи, кованые крюки, на которые подвешивались рыбьи туши особо крупных размеров. Юлдашев относился к своему труду по-хозяйски, ухаживал за прилавком, словно за собственным, и вымывал его после работы чистой ветошью с особой тщательностью, чтобы рыбный дух к следующему утру не отпугнул покупателя ощущением несвежести продукта.

В огромный аквариум, в котором дожидался своей участи сонный товар, слабо всплескивающий разномастными хвостами, Фанис сам провел толстую резиновую трубку, подсоединенную к небольшому компрессору. Нагнетаемый в водный резервуар воздух позволял товару сохранять живой вид и не засыпать до продажи.

Фанис имел постоянного покупателя, который приплачивал «своему» продавцу за всякого рода услуги, как то: убить мощным ударом деревянного молотка по голове какого-нибудь могучего карпа или сазана, рвущегося из сачка, выловившего его из аквариума. Обычно Юлдашев глушил рыбу с первого удара… Затем срезать в два движения эту драгоценную чешую, воткнуть острый тесак под хвост и протащить бритвенным лезвием до самой отбитой башки, вываливая на белый мрамор еще трепыхающиеся в агонии внутренности… Через минуту готовое филе было упаковано в обёрточную бумагу и передано заказчику. За что и приплачивал копеечки постоянный покупатель татарину Фанису.

Юлдашева на рынке уважали и боялись. Очень сильный, с большими мозолистыми руками все в порезах, он, молча, выслушивал претензии, если были, спокойно поигрывая тяжёлым острым тесаком с почти пятидесятисантиметровым лезвием. Соседние магазины, кондитерский, бакалейный, мясной, точнее их персонал, и состав грузчиков испытывали необъяснимую неприязнь к рыбному прилавку, и иногда коллектив вяло переговаривался между собой об этом, строя каверзные планы по выживанию татарина из магазина. Как работник Юлдашев был хороший, работящий, не скандальный, завмаг им дорожил, и поэтому всякие попытки недоброжелателей скомпрометировать его в глазах руководства, пресекал быстро и беспощадно.

Много лет назад, когда татарин появился на рынке, кто его нанимал, молчаливого и нелюдимого, никто уже не помнил. Куда делась трудовая книжка, которая должна была лежать в сейфе отдела кадров рынка-тоже всё было покрыто неизвестностью. Создавалось впечатление, что Фанис был всегда. Он мог часами наблюдать за шевелением серебряных тел в аквариуме, смотреть, как рыбины аккуратно сталкиваются телами, словно чешутся друг о друга или ласкаются. Ему нравилось, как дышат жабры, равномерно раскрываясь, будто раковины, открывая на обозрение алую внутренность, и как они бьют хвостами. Но, это пристрастие, распространялась лишь на рыб больших, могучих, чьи тела несли в себе килограммы здорового мяса, наросшего на мощных костях, чьи лобастые головы периодически ударяли в стекло аквариума. И не известно было, кто кого рассматривает, человек рыбу или наоборот. Всякая же мелочь, как плотва, окунь или карась, не вызывали в Юлдашеве никаких чувств.

Шелестов подошёл к аквариуму и немного постоял, наблюдая, как помощник Фаниса ловко управлялся с садком, вылавливая рыбу, указанную покупателем. Потом Антон повернулся и сразу встретился глазами со взглядом Юлдашева. Тот, слегка кивнул головой и подозвал помощника. Сказав ему пару фраз, он повесил на крючок фартук и вышел в дверь, ведущую, по-видимому в подсобку, сразу за аквариумом.

Антон вышел на улицу и подошёл к углу магазина. Внезапно с боку его открылась дверь, и Фанис приглашающее махнул рукой. Сыщик быстро прошёл внутрь небольшого помещения, используемого хозяином как место отдыха. Небольшой диван, пара стульев, чёрно-белый телевизор, электрочайник, набор разномастной посуды. Но всё чисто и аккуратно расставлено на полках. На вешалке, среди белых халатов, висела цивильная одежда Юлдашева, очень даже приличная.

– Здравствуй, Фанис!

– Здравствуй, Антон Генрихович! Присаживайся на диванчик и давай к делу.

– Конечно.

– На той неделе, во вторник, приходила Люся Савельева, живёт на Гарибальди, вот телефон.

Юлдашев резво поднялся, подошёл к вешалке, и из бокового кармана пиджака вынул вчетверо сложенную бумажку.

– На, держи, – он передал её Антону.

Он вернулся на свой стул.

– Вот часы, – он выдвинул верхний ящик стола и достал свёрток из цветной материи. Развернул. Вот, японские «Seiko», новые, с браслетом. Забирай. Мы с ней знакомы давно и периодически я её помогал разные вещи скидывать. Парнов в курсе. Происхождением вещей я не интересуюсь и вопросы не задаю. Сразу спрашиваю цену товара. Часы она оставила с просьбой продать, подороже, и не спешить. Сказала, подруга подарила.

– Ясно. Я пойду тогда, Фанис.

– Да, мне тоже надо