Цугцванг по-русски. Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы - Игорь Можайский

он вообще никто твоей семье!

– Но я ведь… ничего… не…

Он схватил её за чёлку и слегка дёрнул вверх, на себя. Не сильно, но ощутимо, и сразу же отпустил.

– Не врать! Сука!

Голова ее дернулась, она откинулась назад. – Не надо, Антон Генрихович! – Люся завыла, опускаясь на пол. – Простите! Испугалась я! Мне в тюрьму нельзя! У меня ребенок.

– Всё ты знаешь! Знаешь, и молчишь! В Уголовном кодексе статья имеется за укрывательство преступлений. Так что дорогая, ты всё рассказываешь, как было, и мы думаем, как тебя отмазать от «кичи»68. Или поедешь на женскую зону. Например, на Потьму!? Ну, так что? – Шелестов ухватил её за воротник куртки, слегка встряхнул и усадил на стул.

Дверь в кабинет распахнулась, и вошёл Изверов, открыл было рот, чтобы что-то спросить, но увидев свирепую физиономию Антона, моментально замер.

– Подвела Люся, ты меня, ох, подвела! – продолжал давить Шелестов. – Ты понимаешь, у мужика три дочери, а их ещё надо вырастить. Кому они нужны? Я тебе поверил тогда, думал, ну ладно, девчонка оказалась слаба на передок, бывает. Вроде как, это твоё личное дело, и главное, чтобы твой Фёдор ничего не узнал, но тут то – труп получается!

Зампорозыску недовольно пожал плечами и исчез, аккуратно закрыв за собой дверь.

Савельева уже рыдала в голос. У нее началась икота:

– Я не… ви – но… ватааа! Она… меня… уговорииила!

– Кто?

– Настя! Настя Молодцова.

– Уговорила, что?

– Как чтоооо? Часы взять и продаааааать. Деньги оставить себе. Она сказала, чтобы только обязательно эти часы я продала. Мы с ней дружили с детства, но потом она переехала в Братеево, но здесь бывает часто, потому что здесь наши друзья. Я ей помогала, когда у неё отчим умер. У неё ещё младший брат есть и с деньгами одно время у неё было туго.

– Часы где? – прямо спросил Шелестов и близко подошёл к ней.

– У Фаниса, на рынке.

– А кто это такой? – он сделал удивлённое лицо.

– А вы не знаете?

– Нет! – Антон прикрывал своего человека.

– Магазин «Живая рыба», он там работает. Я его давно знаю, и попросила часы продать.

Антон налил ей стакан воды и похвалил сам себя. Вот она, вторая клофелинщица. Теперь надо вычислить первую. Молодцова, по кличке «Мальвина» одно время была сплошной проблемой для гостиницы. Она была в его картотеке, эта 26 – летняя пьяница и сводня, скандалистка и любительница «групповушки», но никогда не зарившаяся на чужое, и тем более не занимавшаяся «малинкой». Значит первая – была решительнее, злее и жестче.

– Кто к тебе с «Мальвиной» приезжал?

– Как кто? Её подружка, Нелька Кипелова, официантка из ресторана с «Южной» и незнакомая мне девица по имени Таня, я её не знаю! Они с двумя парнями ещё были.

– Что? Нелли? – перед глазами сразу встала молодая, рыжая девица, с роскошными формами и тугой кормой. – Вот, сучка, а?

Савельева испуганно втянула голову в плечи.

– Я не тебе! – Шелестов вынул пару листов бумаги из верхнего ящика стола:

– Садись напротив меня и пиши, все подробно, иначе тебе кранты. Поняла? И очень подробно опиши приметы парней и новой знакомой этой. Во что были одеты, татуировки на руках, о чём говорили и т. д.

Люська часто – часто затрясла светлой чёлкой. Кадык задергался на худой шее. На щеках грязные подтеки макияжа.

– А меня скоро отпустят, Антон Генрихович? – Савельева, похоже, ещё не успокоилась. – А то скоро Фёдор с сыном придут, мне их кормить. Настюха у меня давно не была. Фёдор, с ними так нажрался, что утром еле откачала, и я как сумасшедшая с ребенком, без денег… – Она всхлипнула: – Когда у меня уже нормальная жизнь будет?

– Разберемся. – Антон неожиданно для себя погладил ее по мокрой щеке. – Нельзя Люся за чужой счёт свою жизнь прожить, понимаешь? Однажды, за такими, как Настя и Татьяна, приедут, такие как мы с Борисом.

Она быстро писала, изредка испуганно оглядываясь на него…

За окном стремительно темнело, а на душе у Шелестова было грустно и слякотно.

– И добавь, только без соплей, о том, что часы взяла, как Настин подарок, где она их взяла – не знаешь, а продать хотела, чтобы деньги были ребенку на хлеб. Ясно, сучье племя?

Она кивнула.

– А я же тебе поверил тогда, тварь! Решил, что жизнь у тебя такая тяжелая, да судьба несчастливая! Я же… А, впрочем, чего я это тебе, тваре, объясняю.

«Господи! Как от всего этого я устал!».

Через десять минут Савельева, получив чёткое указание молчать, лёгкой трусцой понеслась домой, а Антон и Борька, сидя на диване и склонив головы, читали три листа объяснения, написанные детским почерком.

– Складно выводит, шельма! – с чувством произнёс Гудков.

Обычная московская история: как-то днём в гости к Люське заехала её старая подруга детства Настя Молодцова, ее знакомая Татьяна и два парня Михаил и Заур. Ёе сожитель Фёдор быстренько сгонял за выпивкой, и началась стандартная пьянка. Интенсивно потребляемое спиртное вскоре иссякло, и в магазин уже отправились гости Михаил и Заур. Притащив ещё выпивки, вся компания дружно продолжила обильное возлияние. Наступил вечер. Как водится, скоро деньги закончились и встал вопрос ребром об необходимости выхода из этого положения. Настина знакомая по имени Таня, сообщила приунывшим собутыльникам, что вопрос решаем, и спросила, где тут у вас поблизости хороший ресторан. Настя вспомнила по «Южную» и, девицы, максимально приведя себя в порядок, вместе с своими приятелями уехали. Вернулись они поздно ночью, во сколько, Люся не помнила, но денег хватило еще на водку и шампанское. Утром, Настя оставила часы, и их компания укатила.

– Нормально, – Антон даже улыбнулся Борису. – Два сутенёра и две шлюшки.

– Давай, собирайся, прокатимся в «Южную» к Нельке.

У входа в гостиницу стоял швейцар. Как и подобает квалифицированному швейцару, он стоял как истукан. Но без всяких западноевропейских просящих ужимок и неискренних американских улыбочек, по-русски сурово и строго – в фуражке и шинели. Это был новый, которого Шелестов не знал.

Толкнув стеклянную, дверь они с Борисом прошли в вестибюль, ни на кого не обращая внимания, включая этого швейцара. Поднялись на второй этаж и вошли в ресторан. Посетителей было немного.

– Антон Генрихович! – прижимая пухлые руки к груди и фальшиво улыбаясь, к нему спешил Марк Захарович Прозяба, метрдотель этого ресторана, – какими судьбами? Желаете пообедать с товарищем?

– Нет, нет, Марк Захарович, мы к Нелли.

– К Нелли? – мэтр занервничал.

– Мы можем воспользоваться вашим кабинетом, Марк Захарович?

– Да, конечно! Нелли пригласить?

– Вы очень догадливы, товарищ Прозяба.

Мэтр открыл им свой кабинет, и сыщики расположились на стульях вдоль стены кабинета.

Без стука в кабинет вошла Нелли Кипелова, рыжеволосая красавица с роскошным бюстом и красивыми длинными ногами. Теребя края белого передника официантки, она не решительно остановилась у двери.

– Здравствуйте, Антон Генрихович! Вы хотели меня видеть?

– Да, Нелли, присаживайся, говорить будем! – Антон хлопнул по соседнему стулу ладонью. – Присаживайся.

Девушка села, скрестив ноги так, как это умеют только красивые девушки с великолепными ногами.

– Нелли! У тебя есть подруга по имени Настя Молодцова, по прозвищу «Мальвина», мы все её знаем.

Нелли кивнула головой в знак согласья.

– Далее! У неё, в свою очередь, есть подруга по имени Таня, высокая брюнетка. Они обе живут в Братеево. Я знаю, что ты эту Таню знаешь тоже. Мне надо всё про неё знать. Это срочно.

– Так я и знала, что эта дружба добром не кончится! Короче, это Татьяна Литвинова. Она, то ли сидела, то ли под следствием находилась, я точно не знаю. Пару месяцев назад они ужинали в нашем ресторане с двумя ребятами. И эта Таня вела себя, как настоящая стерва. Говорила я Насте, это не твоя компания, будут проблемы. И если вы у меня уже ими интересуетесь, то значит дела у моей подруги хреновые! Так? – она с вызовом посмотрела сначала на Шелестова, а потом на Бориса.

– Отрицать не буду, дела