Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци

не думал о том, чтобы как-то скрыться от свиты повелительницы. Он просто шел по берегу реки, представляя, как она тоже шла по этому длинному пути, последнему пройденному в ее жизни. О чем она думала, когда шла по этой дороге? Неужели все еще ненавидела его?

Шэнь Е добрался до оконечности берега, где вздымалась высокая терраса. Знамена трепетали на ветру, как лотосы. Лицо Цинхуа под фиолетовым шелковым зонтом отразилось в его глазах. Он видел в ней редкий страх. Он не знал, выглядел ли он сейчас пугающе. Цинхуа словно закоченела лицом и что-то приказала. На него градом обрушились железные стрелы. По наитию он взмахнул клинком. Длинный меч вошел в берег реки, от него разошлось силовое поле, закрывая путь стрелам. Но им не было конца. Ситуация зашла в тупик.

Внезапно со стороны реки подул ветер, и из глубины леса кто-то будто заиграл погребальную песню. С ветвей осыпались белые музыкальные цветы, миновавшие ливень острых стрел и упавшие в строй, порожденный его мечом. Один маленький цветок, точно маленькая белая бабочка, осел на рукояти меча. Под трепетание крыльев этой бабочки перед ним возникла Аланьжэ. Чернильно-черные волосы, темно-красные одежды, привычная улыбка. Она сняла белый цветок с рукояти его меча и покрутила его в пальцах. Затем медленно вставила его за ухо, скользнула пальцами по волосам у виска, остановилась. У него так сильно болело внутри.

Он протянул руку обнять ее, но схватил только пустоту. Всего лишь тень, оставленная музыкальными деревьями… В миг колебания его разума железная стрела пробила барьер меча и вонзилась ему в плечо. Неодолимая сила заставила его отступить на несколько шагов, хлынувшая изо рта кровь окрасила рукоять меча в алый.

«Недавно услышав, что в имение Ранней весны прибыл новый гость, спешу передать ему поклон».

«Может, я сказала правду, а может, солгала. Может, я тебя люблю, а может, просто дразню».

«Ты любишь меня, Шэнь Е».

«Иногда я думаю, что этого недостаточно. Иногда думаю, что и это – предел мечтаний».

Он терял ее так много раз, но сейчас, когда тень перед ним медленно растворилась в воздухе, он впервые ощутил, что значит потерять.

Она. Ты больше никогда ее не увидишь. Не услышишь ее голос. Не сможешь прикоснуться. Она даже решительно отказалась от возможности переродиться. Неважно, сколько минует жизней, неважно, кем ты станешь, ты никогда с ней не встретишься.

Ее больше нет. Она ушла, ушла навсегда.

Страшная боль раздирала его глубоко изнутри, расползаясь цунь за цунем. То было запоздалое отчаяние, которого он в жизни не испытывал. Знал бы заранее, ждал бы? Чего он боялся в этом недолговечном мире? Ради чего ему теперь жить?

От горизонта налетел штормовой ветер, на востоке солнце затянули густые облака. Длинный меч, что сдерживал поток стрел, вдруг взорвался темным светом, в котором расплавились коснувшиеся его стрелы. Исходивший от клинка темный свет медленно разрастался, словно печь, грозившая сжечь внутри себя весь мир и уничтожавшая все живое, что попадалось ей на пути. Это была сила, способная сокрушить небо и уничтожить землю. Он не знал, откуда в нем взялась эта сила. Знал только, что желал похоронить весь мир вместе со своей одержимостью, и, едва он осознал это желание, уже не мог остановиться.

Он и не собирался останавливаться.

В глазах стоявших на высокой террасе Цинхуа и Цзюйно читался чистый ужас. Никогда он не видел их такими бессильными, какое приятное это было зрелище. Здесь упокоилась Аланьжэ. Среди воды и гор, птиц и цветов, насекомых и рыб. Хорошо. Раз он не вернется, он похоронит себя вместе с ней – это и станет его концом. Станет их концом.

Зловещий черный свет расползся по Сысин. Вода кипела и испарялась, пока в русле не остался только ил и песок. В нескольких чжанах от него, на высокой террасе для церемонии, Цзюйно потеряла сознание, и только Цинхуа держалась изо всех сил. В этот опасный момент из густых облаков над террасой внезапно возникла фигура.

Владыка Си Цзэ.

В конце концов, клан оказался на грани истребления. Вечно беззаботный предыдущий Верховный жрец больше не мог оставаться в стороне.

Мужчина был одет в белое, в его широких рукавах закручивался вихрь явственной силы. В выражении его лица читалась усталость, которую он уже был не в состоянии утаить.

Он задействовал все силы, чтобы остановить распространявшийся темный свет. Потом повернулся к Шэнь Е.

– Есть способ спасти Аланьжэ. Говорят, у Девяти небесных сфер есть артефакт под названием лампа Сплетения душ, которая способна заново воссоздать души обычных смертных, и, хотя эта лампа не поможет нам, земным бессмертным, у всего сущего имеется закон и образец. Почему бы не взять за образец способ действия лампы и по ее образу и подобию создать некое место, которое смогло бы воссоздать душу Аланьжэ? Шэнь Е, ты хочешь уйти вслед за ней, переполняемый сожалениями? Или хочешь снова ее увидеть?

Заполнявший небосвод темный свет погас. Слова Си Цзэ дошли до ушей Шэнь Е, вернув ему разум. Он поднял глаза на облаченного в белое Верховного жреца и глухо произнес:

– Что я должен делать?

Си Цзэ понизил голос:

– Ты готов исчерпать совершенствование всей своей жизни и создать для нее другой мир? Пускай сначала она будет лишь поддельной оболочкой, если ты проявишь достаточно терпения, чтобы воссоздать ее душу, однажды она оживет в полной мере. Ты готов отдать за это свою жизнь?

Шэнь Е посмотрел на стоявшего перед ним Верховного жреца и с очень спокойным лицом произнес:

– Я уже потерял все, скажи, что же еще я не смогу отдать?

Глава 16. Оказывается, они всего лишь тени

Второй принц Западного моря Су Мое снискал славу чаровника и сердцееда. Хотя воспоминания об Аланьжэ причиняли ему боль, он все же сохранял некое самообладание и изящество, в чем-то печальные и достойные сожаления. Бесчисленное множество чувствительных бессмертных говорили, что такой господин – на весь мир один.

Су Мое всю жизнь считал, что в истории любви Аланьжэ он всего лишь мимопроходящий покупатель соевого соуса[55], несчастный третий угол, которого, к несчастью, угораздило невзаимно влюбиться в главную героиню.

Но после увиденного в Зеркале Чудесных цветов ему пришлось признать, что по части страданий Шэнь Е, как главный герой, ушел далеко вперед. Более того, многочисленные раны, от которых пострадал Шэнь Е, нанесены его, покупателя соевого соуса, стараниями.

Не эту истину он желал узнать. Но как бы там ни было, это был