Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци

ответ. Его он искал более двух столетий, и правда оказалась такова, что, кажется, вся его любовь и ненависть во всех смыслах за миг ушли в пустоту.

Но в конце концов, это был ответ.

Господин Мо всегда был вежливо слеп и глух. Он не думал, что прошлое Шэнь Е и Аланьжэ окажется таким, не думал, что правда о созданном Шэнь Е Сне Аланьжэ окажется такой. Обоих открытий было достаточно, чтобы он заработал себе пару душевных ран. Но затем, когда ему открылась третья неожиданная истина, он был не только потрясен, он уже не знал, как выразить слово «потрясение».

Третий вопрос не имел никакого отношения к нему непосредственно. Скорее, этот вопрос касался досто-чтоб-его-чтимого владыки.

В это время Зеркало Чудесных цветов показывало Шэнь Е, одним взмахом меча забравшего три времени года долины Песнопений и потратившего все свое совершенствование на создание Сна Аланьжэ под руководством Си Цзэ. Второй принц расплачивался за тот момент, когда в приступе любопытства коснулся рукой рамы зеркала, теперь вынужденно болтаясь по всем горкам переживаний Шэнь Е.

Сквозь туман он услышал, как досто-чтоб-его-чтимый владыка медленно произнес:

– Вернись, я посмотрю.

Второго принца Су, может, и втянуло в жизнь Шэнь Е в зеркале, но это еще не значило, что он знал, как из нее вытянуться. Владыка, похоже, тоже это понимал.

Просто он, видите ли, привык отдавать приказы.

Некоторое время владыка в глубоких раздумьях разглядывал его никчемное отражение, затем черканул что-то на листе бумаги и опустил в зеркало. Поверхность зеркала мгновенно покрылась рябью, как весенняя вода, по которой расходятся круги. Изображение в зеркале постепенно исчезло за ней. Правая рука Су Мое внезапно высвободилась из рамы. Когда он снова посмотрел в зеркало, рябь успокоилась, но на его поверхности теперь начали появляться благоприятные облака и журавли Девяти небесных сфер.

Су Мое озадаченно протянул:

– Это…

Владыка подпер щеку рукой и, глядя в зеркало, спокойно ответил:

– Триста лет назад.

Су Мое обвел взглядом знакомые беседки и дворцы в зеркале и произнес еще более озадаченно:

– Раз мы отмотали жизнь Шэнь Е на триста лет назад, почему в зеркале Небеса?

Владыка повертел чашу в ладони и задумался.

– Если я угадал…

Он замолчал на полуслове.

Владыка редко подолгу раздумывал, еще реже он колебался. Это было потому, что размышления и нерешительность обнаруживали своего рода неуверенность, а владыка не так уж часто бывал в чем-то не уверен.

Су Мое поднял глаза и с удивлением обнаружил, как благовещие облака в зеркале постепенно расступаются и в отражении проступают величественные покои. Четыре колонны подпирали очень высоко установленные балки, отчего пространство казалось выше и шире. Но внутри этих покоев ничего не было, кроме сразу бросающегося в глаза ложа из облаков. Казалось, что на затуманенной кровати лежит фигура. Когда изображение в зеркале слегка увеличилось, Су Мое покрылся холодным потом. На кровати из облаков лежал одетый в пурпур сребровласый бог.

Кем еще он мог быть, кроме владыки Дун Хуа?

Тем не менее, когда Су Мое взглянул на живого владыку, сидящего рядом с ним, тот все еще вертел чашу в руках как ни в чем не бывало. В зеркало он смотрел не дрогнув, будто давно предвидел подобный исход.

Вскоре после этого перед слоем облаков произошло какое-то движение. Одетый как полагается молодой чиновник приблизился к облачному покрову, как полагается заменил цветы в вазе у изголовья кровати и как полагается зажег курильницу для благовоний перед ширмой, а затем так же как полагается поправил угол одеяла спящего владыки. Когда он закончил расправлять одеяло, вошел пожилой бессмертный. Поскольку молодой небесный чиновник и пожилой небожитель были в повседневной одежде, по ней нельзя было определить их ранг.

Седобородый бессмертный очень почтительно поклонился серьезному молодому чиновнику и сказал:

– Господин Чун Линь, что же случилось?

Чун Линь. Су Мое слышал это имя. Ходили слухи, что, когда владыка затворился в Рассветном дворце, он назначил этого бессмертного дворцовым управляющим. Чун Линь был самым верным слугой владыки, на весь мир шла слава о его осторожности. Десятки тысяч лет прочие служители Девяти небесных сфер брали с него пример.

Чун Линь как полагается нахмурил брови и сказал, взвешивая каждое слово:

– Старейшина Юнь Чжуан, я пригласил вас по делу чрезвычайной важности. Владыка после восстановления печатей на пределе Чудесного смысла погрузился в глубокий сон, и мы оба знаем, что он запретил рассказывать об этом, дабы весть не вызвала волнений. Кроме того, с вашей помощью несколько дней назад Звездный владыка Сы Мин несколько изменил книгу Жизни смертных, чтобы мы смогли обмануть других небожителей, заставив их поверить в то, будто владыка стремился испытать восемь страданий бытия: рождение, старость, болезнь, смерть, разлуку с любимым человеком, встречу с ненавистным человеком, невозможность достижения цели, душевные и физические страдания. Поэтому он возжелал войти в круг перерождений. Но владыка заснул так внезапно. Хотя он не оставил никаких последующих распоряжений, в последнее время мне не по себе от одной мысли.

Старейшина Юнь Чжуан приблизился.

– Осмелюсь спросить: что не дает вам покоя?

Недаром он был придворный Рассветного дворца – не привык ходить окольными путями, как все в Девяти небесных сферах, говорил сразу в лоб.

Чун Линь тяжело вздохнул.

– Пускай владыка усмирил предел Чудесного смысла и запер Мяо Ло, если станет известно, что владыка после этого был вынужден погрузиться в глубокий сон, даже если Мяо Ло сейчас заперта, я беспокоюсь, как бы она вновь не попыталась вырваться и ввергнуть мир в хаос. Чтобы дать владыке спокойно поспать необходимые сто лет без опасения нового прорыва со стороны Мяо Ло, я долго думал и нашел ответ. Старейшина, вы ведь превосходно умеете создавать души. Если бы вы могли взять половину тени владыки, создать из нее душу и отправить в долину Песнопений… Разумеется, когда эта душа воплотится, она не будет знать, что является тенью владыки или что на ее плечи ложится огромная ответственность по защите предела Чудесного смысла. Тем не менее в конце концов на этой душе останется след духовных сил владыки. Воплотившись в долине Песнопений, он будет живой угрозой Мяо Ло. Более того, неразлучники долины Песнопений живут недолго. Когда тело обратится в пыль, воплощенная душа, разумеется, вернется тенью владыки. Так что о ней не придется беспокоиться.

Старейшина Юнь Чжуан долго молчал, потом начал размышлять вслух:

– Вы так тщательно все обдумали. Сейчас понимаю, что ваш способ – единственно возможный выход. Но, по моему скромному мнению, после того как я создам