Высшая справедливость - Микаэль Юрт

– У меня зависимый тип личности, – ответил Себастиан, сказав правду впервые с тех пор, как сюда приехал. Более изящный способ пояснить, что у него имеются склонности к злоупотреблениям. Одной из этих склонностей он надеялся предаться в ближайшие шестьдесят минут, или сколько там потребуется времени, чтобы оказаться в ее постели.

Себастиан устроился на диване и, пока Рената отлучилась на кухню, принялся разглядывать убранство гостиной. Комната была светлой, в ней преобладал белый цвет, обстановка была современной и весьма продуманной. Много свободного пространства, нет излишнего нагромождения мебели, а та, что есть, явно подбиралась с душой. Себастиан не имел понятия, дизайнерская это мебель или из Икеи, но обстановка показалась ему уютной и красивой. Рената вернулась с небольшим подносом. Бокал белого вина, кола-лайт для Себастиана и вазочка с орешками кешью.

– Я принесла вам колы, – сказала она, опуская поднос на столик. Сама Рената устроилась с бокалом на диване, рядом с Себастианом.

– Спасибо.

Он потянулся за бутылкой, открыл ее, налил колы в стакан и, прежде чем откинуться на спинку дивана, отпил глоток. Сейчас ни к чему пустая болтовня о том, какой у нее красивый дом и продуманный интерьер, о работе или хобби. Он здесь в качестве ответственного профессионала.

– Как я уже сказал, наш визит мог вызвать у вас целую гамму эмоций, поэтому я вернулся, чтобы проверить, все ли у вас хорошо.

– Я все время об этом думаю, – кивнула Рената, отпивая вино из бокала. Себастиан почувствовал воодушевление. Она явно была настроена на беседу. Разговор поможет им стать чуточку ближе, раскрыться, позволит Себастиану сыграть в его игру. И выиграть. – В основном я гадаю, что можно было сделать по-другому. Когда нужно было поступить иначе? – продолжала Рената. – Не только в отношении этой беременности, а еще до того. Чтобы она понимала, что может положиться на нас. Рассчитывать на нас. Делиться с нами…

Себастиан сочувственно закивал. У него есть два варианта. Упирать на то, что между Ренатой и Линдой существовала некая трещина, недоверие, и постараться облегчить ее боль от осознания своей ошибки.

Или…

Дать иное объяснение случившегося и тем самым полностью снять с нее ответственность.

Утешить или вызвать благодарность. На выбор.

Секс обычно бывал ярче после утешения, но благодарность была более верным способом достижения успеха. А сегодня ему не требовалось ничего особенного, вполне сгодится просто трах. Так что пусть будет благодарность.

– Совсем необязательно, что она не доверяла вам. Возможно, она оберегала вас от сложностей, – неторопливо проговорил Себастиан, словно пытаясь как можно тщательнее подбирать слова. – Она знала, чего хотела она, и она также знала, чего хотели бы вы. Таким образом она избавила вас от страдания и тревоги. Она знала, что впоследствии, что бы ни случилось, вам не придется себя винить – ведь вы ничего не знали.

– Вы хотите сказать, что это была забота? Сохраняя все в тайне, она заботилась обо мне?

– Возможно. Я не был знаком с ней, ничего не знаю о ваших взаимоотношениях, просто я считаю, что причина ее поступка необязательно кроется в недоверии к вам.

Себастиан видел, что Рената заглотила наживку. Эта мысль была для нее нова, и Рената явно принялась ее обдумывать.

– А что бы вы стали делать, – Себастиан заинтересованно подался вперед, – если бы узнали?

Рената сделала глоток вина и, смахнув рыжую прядь, которая упала ей на лицо, посмотрела на Себастиана.

– Я попыталась бы переубедить ее. Спасти.

– Она не хотела, чтобы ее спасали. Она была взрослой, совершеннолетней. Она приняла решение. Это было ее тело. Вы же не могли притащить ее в больницу и потребовать сделать аборт. – Себастиан позаимствовал аргумент у Хампуса Бугрена. Тот точно не стал бы против этого возражать. Это же во имя благой цели. Себастиану сегодня перепадет.

– Мы могли хотя бы попытаться. Может быть, сумели бы достучаться до нее, заставить одуматься. Может быть, потом она возненавидела бы нас за это и не желала бы нас знать, но осталась бы в живых.

– Размышлять о том, что можно было сделать по-другому – нормально, но в данном случае вы не могли ничего сделать. Проблему можно решить, когда знаешь о ее существовании. А вы не знали.

– Она не сказала нам.

– Именно. Чтобы защитить вас. Ваши отношения. Таким образом, ей не пришлось думать, что она каким-то образом вас предала, а вам не пришлось испытывать чувство бессилия. Вам не пришлось переживать, что она избегает вас, держит на расстоянии.

Себастиан видел, что Рената задумалась над его словами. Он заронил эти зерна в ее душу. Возможно, ему просто показалось, но весь язык ее тела говорил о том, что она чувствует облегчение. Возможно, еще не благодарность, но облегчение тоже сойдет, подумал Себастиан.

Рената подобрала под себя ноги и привалилась к спинке дивана. Несмотря на то, что в бокале оставалось совсем немного жидкости, он опасно накренился в ее руке, и вино уже было готово пролиться. Упрямая прядь снова упала ей на лицо, и Рената смахнула ее, а затем взглянула на Себастиана.

– Знаете, еще до всего этого, когда я читала в газете колонку «In Memoriam», где люди скорбели об ушедших пять, десять, пятнадцать лет назад, я думала, что им стоит перешагнуть через это. Отпустить. Идти дальше.

Она допила вино и поставила пустой бокал на столик. Когда Рената наклонилась к столику, Себастиан вперился взглядом в вырез на ее груди, и намеренно не стал отводить глаз, когда она выпрямилась.

– Но что делать, если не можешь? Не можешь перестать заново проживать эту потерю? Вокруг пустота…

– Я понимаю, о чем вы, – кивнул Себастиан. – Как двигаться вперед, балансируя между скорбью и памятью? Это совсем не просто.

Себастиан надеялся, что тон его голоса подскажет Ренате, что эти слова продиктованы его личными переживаниями, а не просто выражают его мнение, как профессионала. Что он на самом деле говорит правду, утверждая, что понимает, с чем ей приходится жить.

– Кого вы потеряли? Если это не слишком личный вопрос для вас.

Себастиан поколебался. Не напоказ, по-настоящему. Он оказался в замешательстве. Хочет ли он пойти этой дорогой? Использовать Сабину для достижения своих целей? Хочет ли открыть эту дверь? Взвесив все, Себастиан решил, что хуже себя чувствовать он все равно не станет.

– Жену и дочь. В Тайланде, на второй день Рождества в 2004 году.

– Цунами?

Себастиан кивнул и начал свой рассказ. Двадцать пять минут спустя Рената его поцеловала.

* * *

Когда Себастиан вошел в конференц-зал, все уже собрались.

Со всех сторон день для него начался необычно. Вместо того, чтобы очнуться посреди ночи с судорожно сжатой в кулак правой рукой, не в силах выпутаться из липкой паутины отчаяния, в которую обычно загонял его сон, Себастиан проснулся в половину седьмого утра, разбуженный Ренатой. Снаружи все еще было темно, но это была утренняя темнота, не ночная. Себастиан прислушался к себе. Ни следа от обычных угрызений совести и ощущения пустоты, преследовавших его после каждой победной охоты. От чувства удовлетворения тоже ничего не осталось, но по крайней мере он не чувствовал себя хуже, чем обычно, констатировал Себастиан, натягивая на себя одежду. Он с удивлением отметил, что не испытывает потребности немедленно убраться из этого дома, и даже составил Ренате компанию в кухне за завтраком. Он и раньше встречал таких. Женщин, которые могли дать больше, чем просто секс. Таких, к которым прирастаешь, к которым тянет вернуться. Особенно когда ты не в форме. У Себастиана было даже собственное словечко для них.