Аппетит - Филип Казан

– Чтобы обслуживать? – растерянно спросил я.

– Обслуживать?

– Подавать еду.

– О! Прошу прощения. У нас еще не было таких особых пиров с тех пор, как вы к нам присоединились.

– Мессер Доменико, я не улавливаю, о чем вы.

– Нет-нет. Вина на мне. Итак, пятница.

– Посланник герцога Галеаццо Марии Сфорцы со свитой, – произнес я. – На самом деле я уже должен был бы понять, но… – Я кивнул на женщин, по-прежнему стоящих неподвижно, словно ряд нетронутых временем античных статуй.

– Хорошо, хорошо. Так вот, вы же знаете этих миланцев. Посланник, как говорят, очень близок к герцогу, и мы, конечно же, должны развлечь его таким образом, который напомнит о домашних усладах.

Герцог Миланский был известен по всем итальянским землям только одним: необузданным распутством. Любой человек – женщина или мужчина, мать, дочь или сын, – привлекший его взор, в итоге оказывался в герцогской постели, хотел того или нет; и очевидно, чем меньше объекты внимания этого хотели, тем большее удовольствие получал герцог. Да, сказал я, кое-что мы слышали о миланском дворе.

– Превосходно. Значит, я ожидаю, что вы будете планировать и воплощать нечто вроде вашего шедевра для племянника кардинала Гонзаги – несомненно, с определенными украшениями.

– Что до украшений, я…

Но тут я увидел, что женщины задрали туники и стоят совершенно обнаженные вниз от шеи.

– Действительно, очень хороший подбор, – сказал Паголини. – Они будут выглядеть великолепно, одетые сестрами-клариссинками. Как вы думаете? Или древними весталками, например. Или слишком прямолинейно?

Он ждал моего ответа, а девушки медленно поворачивались, так и придерживая туники над головой. В этот миг все – по крайней мере, с точки зрения работы – стало ясно.

Я перевел дух, ощущая легкую тошноту.

– Спасибо, мои дорогие, – сказал я девушкам. – Пожалуйста, одевайтесь. Не простудитесь по нашей вине.

Они опустили туники, и мне странно полегчало. Девушки стояли неподвижно, глядя на нас с внимательным равнодушием.

– Значит… Хм… Его высокопреосвященство, конечно же, будет там?

– Естественно. И он любит вести игру, как вы заметили.

– Пожалуй, да, заметил.

На тех нескольких пирах, что я уже провел, Борджиа показал себя заботливым и безупречно внимательным хозяином, искусно вовлекающим своих гостей в беседу и увеселения, при этом как бы поддерживая спокойную бережную дистанцию. Но что он тогда сказал про обручальный пир Гонзаги? «Интересно… Забавно».

– Девушки, все десять, одетые… одетые сабинянками, – сказал я, и Паголини кивнул, ожидая продолжения. – Мм… Гости, наверное, мужи Древнего Рима? – (Дворецкий ободряюще поднял брови.) – Его высокопреосвященство мог бы быть… – Я откашлялся. – Возможно, он сыграет Ромула?

– Ага. Да, превосходно.

– Итак, его высокопреосвященство…

– Вы видите его в древнеримских одеждах?

– Он согласится? Да, если он пожелает. Кто-то должен изобразить главную сабинянку. – Я пожалел, что не слушал внимательнее, когда Лето рассказывал мне эту историю. – Эрсилия, кажется, ее звали.

– Да, точно! Мы могли бы найти еще одну девушку, но… Может быть, вы сами за это возьметесь? Так вы сможете приглядывать за всем и…

Он буднично кивнул на девушек, одной из которых явно требовалось посетить уборную, потому что она тайком переминалась с ноги на ногу.

– Могу я просто спросить, как поступил бы мой предшественник?

– Он не слишком-то любил участвовать в таких увеселениях. У этого человека было множество талантов, но, кажется, он не получал большого удовольствия от своей работы.

Паголини смотрел, как девушки, все такие же равнодушные, покидают комнату, а женщина, которую я принял за его тетушку, нашептывает им на ухо что-то ласковое или угрожающее, когда они проходили через дверь.

– Вам нравится подавать еду, которую вы не стали бы есть сами?

– Нет, совершенно нет.

– И правильно. Наша преданность – ваша и моя, как глав хозяйства его высокопреосвященства, направлена на удобство и наслаждения нашего хозяина. У нас нет собственного «я». Удовольствия нашего хозяина – наши удовольствия, этого ваш предшественник просто не смог понять. Но по большому счету он был довольно ничтожной личностью, тогда как вы, мессер Нино, вы видите возможности. Вы видите потенциал. Я спрошу любезную донну хозяйку, сможет ли старшая девушка сыграть Эрсилию, но, думаю, лучше бы вы приняли эту роль – я прав?

Вот так вечером пятницы я оказался облаченным в примитивную широкую одежду сабинянки, чья ворсистая ткань натирала мою голую кожу, пока я вел свою труппу из десяти сестер торжественной процессией вокруг обеденного стола кардинала Борджиа, размахивая, прости меня Господи, старинным серебряным кадилом, испускавшим соблазнительный дымок амбры и ладана. Миланский посланник, длиннолицый господин с мешками под глазами, ревел от смеха и качался на стуле, словно маленький мальчик в день своего рождения. Его свита, по большей части молодые мужчины, наконец расслабилась и хватала девушек, когда те проходили мимо. Я осмелился бросить взгляд на самого кардинала. Он откинулся на спинку стула с довольной улыбкой, но я заметил, что он с чрезвычайным вниманием наблюдает за гостями, а не за женщинами. Однако его поза и поведение были столь расслабленными, а приветливое выражение лица поддерживалось так тщательно, что ни один мужчина за столом не чувствовал себя предметом изучения.

– Эрсилии нужно побриться! – выкрикнул кто-то из миланцев.

– Где ваши манеры? – взвизгнул я дрожащим голосом в ужасной, провальной попытке подражать женскому голосу.

Я пытался как-то спланировать эту часть пира – по сути, я едва спал в последние три ночи, так меня все это волновало, – но, по правде говоря, понятия не имел, что делать, пока не прибыли девушки: в плащах и капюшонах, под предводительством «тетушки». С едой все было просто: пара непристойных образов, созданных с помощью птицы, омаров, проволоки и небольшого количества пороха, обычные средства для повышения мужской силы, такие как воробьи, угри и чеснок, большая сахарная змея Сфорцы от буфетчика и, конечно же, умеренная доза моих индийских листьев.

Когда девушки переодевались – прямо передо мной, без тени застенчивости или стыда, – я предложил им еды и вина. Пока они опустошали поднос с лакомствами, одна спросила меня, что я желаю, чтобы они делали. Делали? Я по-прежнему понятия не имел.

– Ты когда-нибудь бывала на таких пирах? – спросил я.

Она кивнула, куда больше интересуясь томачелли, которые ела.

– А что… – Я прокашлялся. – Что обычно требуется?

– Обычно? Ну, мы никогда не играли сабинянок раньше. Мне лучше удаются монашки. Но в основном мы…