На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века - Елена Александровна Будилова

(там же, с. 597). И далее: «главную роль играет самонаблюдение, или внутренний опыт, а внешний имеет значение совершенно побочное. Недостаточное сознание этого факта было роковой ошибкой Вундта» (с. 597–598).

Теоретические установки в экспериментальной психологии были разными. Экспериментальная программа Вундта опиралась на самонаблюдение. Основой этого метода являлось представление о двух родах опыта — внешнего и внутреннего. К первому относился объективный мир, и ему соответствовал объективный метод, ко второму — внутренний мир, который изучался методом самонаблюдения. Сотрудники психологических лабораторий врачи-психиатры и невропатологи единственно возможным считали объективный метод. Они ставили своей целью изучение психики как функции мозга в ее зависимости от объективного мира. Исходным для них был отказ от представления о двух опытах. Поборником и ревностным пропагандистом объективного метода был Бехтерев — организатор первой психологической лаборатории в России.

Вопрос о психологических экспериментальных методах в ВФиП обсуждался многократно. В журнале публиковался подробнейший отчет о защите Н. Н. Ланге докторской диссертации, в которой были обобщены его экспериментальные психологические исследования (ВФиП, 1894, кн. 24). Ланге, получивший философское образование в Петербургском университете, был оставлен Владиславлевым при кафедре философии. Во время зарубежной командировки он начал заниматься экспериментальными психологическими исследованиями в лаборатории Вундта. Защитив магистерскую диссертацию об истории нравственных идей, Ланге возглавил кафедру философии в Одесском университете. Но он продолжал свои психологические эксперименты и в качестве докторской диссертации представил в Московский университет на защиту книгу «Психологические исследования. Закон перцепции. Теория волевого внимания» (Одесса, 1898). Ранее материалы исследований были опубликованы в ВФиП (1892, кн. 13–15; 1893, кн. 16). Краткое изложение книги было также помещено в «Философском ежегоднике» Я. Н. Колубовского, печатавшемся в разделе приложений ВФиП. Работы Ланге были хорошо известны и вызывали большой интерес. Защита превратилась в диспут об экспериментальной психологии.

Исследования Ланге продемонстрировали двойственность психологического эксперимента и противоречия, с которыми столкнулись психологи. Во вступительной речи «О значении эксперимента в психологии» Ланге изложил свои теоретические принципы. Он сказал, «что к изучению психологических проблем необходимо приложить тот точный эксперимент, который дал столь блестящие результаты в области естествознания, и что, сделав это, применив в психологии эксперимент, мы можем вывести ее к такому совершенству, обратить ее в столь положительную науку, какой она еще никогда не была» (ВФиП, 1894, кн. 24, с. 565).

Психологический эксперимент Ланге понимал как 1) улучшенный метод самонаблюдения, 2) особый логический прием, открывающий зависимость между психическими явлениями, 3) метод измерения этих явлений и 4) способ исследования психической жизни по ее нынешним проявлениям — движениям и словам. Он предлагал создать в университетах самостоятельные кафедры психологии, а также учредить самостоятельные экспериментальные психологические лаборатории для учебной и исследовательской работы.

Эта речь вызвала горячий спор, поскольку Ланге в диссертации не следовал тем принципам, которые провозгласил в своей речи. В теории он подчинял объективный метод субъективному, а в практике эксперимента отбрасывал интроспекцию и предпочитал объективные данные. Основываясь на экспериментальных данных, он делал выводы об отражении психикой объективного мира, противоречащие утверждениям Вундта. Ланге прослеживал зависимость между внешними предметами и образами восприятия, используя измерение времени двигательных реакций как объективный метод для изучения процессов ощущения, восприятия и внимания. Измеряя время реакций на разных стадиях восприятия, он выяснил, что дифференцированное отражение воспринимаемого объекта, его все более тонкое различение требуют больше времени. Из смены фаз восприятия он вывел закон, названный им законом перцепции, согласно которому чувственный образ предмета формируется постепенно — от общего недифференцированного впечатления к подробному различению свойств предмета, а далее к целостному образу. Целостность образа предмета Ланге объясняет тем, что его содержанием является объективно существующая вещь. Результаты, полученные Ланге экспериментальным путем, подтвердили положение Сеченова о формировании «целостного расчлененного образа». Утверждение предметности восприятия противоречило учению Вундта, отрицавшего зависимость психики от объективного мира. В ходе экспериментов были получены данные, противоречащие кантианским воззрениям на априорные формы восприятия.

Опыты Ланге по изучению внимания привели его к моторной теории внимания, которая также не соответствовала установкам вундтовской теории апперцепции. Ланге-теоретик вступал в противоречие с Ланге-экспериментатором. Поэтому на диспуте возник ожесточенный спор. Оппоненты диссертанта философ Лопатин и психиатр Корсаков, приверженцы противоположных взглядов на психологический эксперимент, каждый по-своему поддерживали Ланге, соглашаясь с одной частью его рассуждений и критикуя другую. Корсаков, так же как и Токарский, считал, что развитие психологической науки целиком зависит от введения в нее точного эксперимента. Корсаков утверждал, что экспериментальные исследования Ланге в большей степени, чем теоретические рассуждения, служат доказательством необходимости экспериментального метода. «При помощи этого метода вам, — обращался он к Ланге, — удалось получить такие ценные результаты, которые всякого читателя убедят в том, что этот метод должен быть не заброшен, а, наоборот, культивирован» (там же, с. 598). Лопатин защищал «несправедливо осуждаемый метод психологической интроспекции» (там же, с. 588). В науке о духе, говорил Лопатин, эксперимент не имеет твердой почвы, так как не позволяет вывести бесспорные заключения о процессах души.

Отчет о диспуте, помещенный в ВФиП, вызвал отклики. Руководитель психологической лаборатории в Юрьеве (Тарту) В. Ф. Чиж прислал в редакцию письмо с протестом против пренебрежительного отношения к работе русских невропатологов в области экспериментальной психологии: «Едва ли можно отрицать систематическое нежелание наших философов признать заслуги русских нейропатологов. Мало того: видно стремление скрыть эти заслуги и от читающей публики» (ВФиП, 1894, кн. 25, с. 728). Со статьей о решающем значении эксперимента в психологии выступил Токарский. Статья была опубликована в «Записках психологической лаборатории психиатрической клиники Московского университета» (1896, вып. 1), помещенных затем в приложении к ВФиП.

Злободневная проблема в 90-е годы — проблема времени и пространства — была порождена влиянием неокантианства, затронувшим не только философские круги, но и естествоиспытателей. Против неокантианских воззрений выступил в своих публичных лекциях Сеченов. Он считал, что восприятие пространственных и временных связей неотделимо от восприятия предметного мира, что пространственные и временные отношения отражают отношения предметного мира, реальную действительность. В журнале появились статьи, которые развивали учение о времени и пространстве как субъективных продуктах духа. Грот в статье «О времени» (1894, кн. 23–24) писал, что мысль как творческая сила создает время. Со статьями о времени и пространстве выступили Г. И. Челпанов «О природе времени» (1893, кн. 19), «К вопросу о восприятии пространства» (1896, кн. 38), «Об априорных элементах познания. (Понятие времени, причинности, пространства)» (1901, кн. 59, 60); Д. Н. Цертелев «Пространство и время как формы явлений. Реферат и прения на заседании Московского общества психологов» (1894, кн. 23, 25; 1895, кн. 26); В. Ф. Чиж «Почему воззрения пространства и времени постоянны и непременны?» (1896, кн. 33).

Широко обсуждалась в журнале в то время еще одна философско-психологическая проблема — свобода