Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб

тон стал более властным, когда он предупредил их, чтобы они поручили мафиози прекратить вражду по поводу установки нового кливлендского босса. «Пусть Комиссия решает, — сказал Салерно и добавил: — Скажите ему, что это Комиссия из Нью-Йорка. Скажите ему, что теперь он имеет дело с большими парнями».

Записанные разговоры Салерно о том, что он отказал Расти Растелли, боссу «Нью-Бонанно», в месте в Комиссии, подкрепили обвинение в том, как действует мафия. 29 февраля 1984 года Жирный Тони объяснил Микки Дженерозо, капо Дженовезе, свои взгляды на Растелли. «Я сказал комиссии, — признался Салерно, — «Послушайте, этот парень хочет быть боссом. Он может быть боссом, насколько я понимаю». Я сказал: «Но он не может быть в Комиссии. Достаточно одного голоса, чтобы его выкинуть. Потому что комиссия — это такая священная вещь».

Попытки Растелли добиться приема в Комиссию вновь всплыли в клубе «Пальм-Бойз» 22 мая 1984 года, когда Салерно встретился с Джеймсом Идой, солдатом Дженовезе, и Мэтти Хорсом Ианниелло, капо Дженовезе, известным по «Клам Хаусу Умберто». Ианниелло рассказал Салерно, что Растелли дал ему имена людей, которых он хотел принять в свою семью, но их должны были проверить высшие чины семьи Дженовезе.

Этот доклад вызвал тираду Салерно о том, что Растелли полагается на «парней из наркоторговцев» в семье Бонанно. «Послушайте, — говорил он, — мы не узнаем его там, внизу... Я не хотел встречаться [с Растелли], Пол [Кастеллано] не хотел встречаться. Тони Дакс сказал Расти: «Послушай, — сказал он, — сначала позаботься о своей семье. Разберись со своей семьей, а когда разберешься с ними, тогда и поговорим о комиссии».

Скрытые микрофоны в «Пальм-Бойз» также уловили инкриминирующие высказывания двух ближайших подчиненных Дакса Коралло в семье Луккезе — Сальваторе Тома Микса Санторо, младшего босса, и Кристофера Кристи Тика Фурнари, консильери. Они встретились с Салерно, чтобы рассмотреть вопрос о недопущении Расти Растелли в Комиссию. Толстяка Тони беспокоило, что чрезмерные сделки Растелли с наркотиками могут поставить под угрозу другие нью-йоркские семьи.

Разговор об исключении семьи Бонанно из Комиссии и наркополитике стал главным доказательством обвинения, компрометирующим Санторо и Фурнари в «предприятии» РИКО. Санторо, которому было уже за семьдесят, был не чужд сделок с наркотиками. Как и Коралло, он был выпускником банды из Восточного Гарлема, которая занималась продажей наркотиков до и после Второй мировой войны. Самым большим пятном в его послужном списке был четырехлетний тюремный срок в 1950-х годах за продажу наркотиков. У Фурнари был арест за нападение и ростовщичество, и, как большинство мафиози его поколения, он избежал уголовных приговоров и длительных тюремных интервалов.

Жучок в «Ягуаре» оказался незаменим для обвинения, предоставив множество сведений о полномочиях босса, в том числе о смертном приговоре для тех, кто игнорирует указ крестного отца, о расписании заседаний комиссии и о принятии членов в семьи. Он даже показал, с каким презрением мафиози относятся к кампаниям правоохранительных органов против них.

Через две недели после того, как Джулиани был приведен к присяге в качестве прокурора США в июле 1983 года, Сэл Авеллино, капо из Луккезе, рассказывал своему боссу, Даксу Коралло, о заявлениях Джулиани о том, что он намерен искоренить мафию. Ведя машину, Авеллино упомянул, что Джулиани и другие официальные лица считают, что усиление правительственных репрессий поможет искоренить мафию. Издеваясь над Джулиани, Авеллино перефразировал цели прокурора.

Авеллино: «Итальянцы — традиционные гангстеры, и они [чиновники] считают, что в течение следующих десяти-двадцати лет они смогут полностью уничтожить ее [мафию], потому что получают все больше и больше информации о ней».

Коралло: «Да, они сами себя уничтожат».

Авеллино: «Ну, и в тот день он [Джулиани] сказал: «Мы должны нанять больше прокуроров, потому что если мы наймем больше, то сможем уничтожить ее [мафию]». И я сказал себе: «Ну так иди и найми шестерых прямо сейчас, потому что мы только вчера вечером добавили шестерых»».

Позже в июле, катаясь на «Ягуаре», Дакс Коралло встревожился, когда Авеллино сказал ему, что статья в «Нью-Йорк Таймс» назвала его, Санторо и Фурнари иерархами семьи Луккезе. Оба мужчины были расстроены тем, что в статье сообщалось, что банда торгует наркотиками, и это вызвало дискуссию о переменчивом отношении мафии к наркотикам. Сделки с наркотиками были прибыльными, но привлекали больше внимания полиции, чем другие виды незаконной деятельности. Тони Дакс сказал, что хочет предупредить своих бойцов, что прикажет их убить, если они займутся широкой торговлей. В своем мафиозном кодексе он передавал Авеллино основную мысль мафии: разрешается тайно торговать наркотиками, но не попадаться.

Коралло: «С некоторыми из этих парней я не могу быть более откровенным, чем с другими, потому что я не хочу, чтобы кто-то возился с наркотиками, их надо убивать. Вот и все. К черту это дерьмо».

Авеллино: «Конечно, в этом вся проблема, блядь. В этом хламе. Им [правоохранительным органам] плевать на азартные игры и прочую хрень. Они никогда не заботились...».

Через несколько минут Коралло вернулся к своей озабоченности по поводу торговли наркотиками его солдатами. «...Нельзя заниматься наркобизнесом, не выходя на гребаные улицы и не продавая это дерьмо. Мы должны убивать их. У нас должны быть примеры. Видишь ли, другие люди [семьи мафии] не такие, как мы... Ну, любой, кто с нами, любой, кто приближается к нам, знаете, мы их убьем. Не волнуйтесь, это дойдет до их чертовых ушей. Видишь?»

Несколько дней спустя Авеллино и Коралло снова говорили в «Ягуаре» о новостях, в которых назывались лидеры семьи и незаконные действия банды. Тони Дакс вновь рассказал о том, как он старался держаться подальше от внимания правоохранительных органов и репортеров.

В какой-то момент Коралло и Авеллино с гордостью подтвердили положение Тони Дакса в преступном мире.

Авеллино: «В той статье говорится о Тони, Тони Даксе, что он контролирует Гармент-центр, контролирует бизнес по вывозу мусора. И строительство».

Коралло: «Да, конечно, разве вы этого не знали?»

Авеллино: «Конечно, я это знаю. Я знаю это, потому что я с вами, но все остальные не знают».

Коралло: «Да, но они не должны знать».

Оба мужчины разразились хохотом.

Во время другой экскурсии в «Ягуаре» Авеллино и Ричард ДеЛука, солдат Луккезе, замешанный в рэкете в Garment Center, были удивлены неосведомленностью нового «выправленного» члена Луккезе относительно откупов боссу.

Авеллино: «До того, как он исправился, он говорил мне, что профсоюз — его, понимаете? Я говорю: «Что, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что профсоюз твой?» Он считает, что этот гребаный профсоюз — его. А я говорю,