Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб

сражения происходят в залах судебных заседаний и апелляционных судах. Чертоффу и двум другим молодым прокурорам, Джону Ф. Саваресу и Дж. Гилмору Чайлдресу, предстоит противостоять целой батарее искусных адвокатов, искушенных в маневрах защиты от организованной преступности. К тому же у боссов были большие деньги, чтобы привлечь экспертов и другие ресурсы для оспаривания доказательств и показаний обвинения.

Сторона защиты сразу же преподнесла один сюрприз. Неординарный Кармин Змей Персико, утверждавший, что у него больше опыта работы в суде, чем у большинства адвокатов, решил представлять себя сам.

Еще до начала судебного процесса над обеими сторонами нависли нерешенные вопросы эффективности и законности закона о РИКО. Дело Комиссии стало знаковым событием в истории американской мафии. Это было первое серьезное испытание РИКО в суде. Даже если бы были вынесены обвинительные приговоры в отношении самых высокопоставленных мафиози страны, конфликт продолжился бы. Предстоят упорные апелляции, чтобы определить, являются ли приговоры, вынесенные в соответствии с новым законом, конституционными и будут ли они поддержаны вышестоящими судебными инстанциями, в конечном итоге Верховным судом США.

Три федеральных адвоката, рассматривавшие дело Комиссии, столкнулись с еще одной тонкой проблемой. На решение присяжных могли повлиять широко распространенные в стране сомнения в том, что мафия или Коза Ностра действительно существовали. Важные чиновники продолжали сомневаться в том, что мафия — это миф, придуманный и преувеличенный высокомерными, склонными к публичности сотрудниками правоохранительных органов. После убийства Кастеллано губернатор Нью-Йорка Марио Куомо поднял этот вопрос на первый план. На пресс-конференции он выступил против этнических стереотипов и оскорблений, которые, по его словам, были навязаны ему и другим итало-американцам частыми упоминаниями о мафии в правоохранительных органах и прессе. Отчасти это было похоже на выступление Джо Коломбо против ФБР пятнадцатью годами ранее. Куомо сетовал на частое использование слова «мафия» для обозначения организованной преступности. Поскольку «мафия» — это итальянское слово, — сказал Куомо журналистам, — каждый раз, когда вы его произносите, вы внушаете людям, что организованная преступность — итальянская, это уродливый стереотип». На вопрос, существует ли мафия, губернатор ответил: «Вы говорите мне, что мафия — это организация, а я говорю вам, что это полная чушь».

Чтобы добиться успеха в суде, обвинение должно было убедить всех двенадцать присяжных в четырех основных фактах: мафия и ее предположительно всемогущий руководящий орган, Комиссия, существовали; обвиняемые были членами Комиссии или выполняли ее приказы; через так называемый Бетонный клуб Комиссия контролировала крупную строительную отрасль; и Комиссия была ответственна за казнь Кармина Галанте.

В сентябре 1986 года в строгом здании Федерального окружного суда на Фоули-сквер начался судебный процесс. Драматический тон был задан в первый же день, когда председательствующий судья Ричард Оуэн согласился на ходатайство обвинения об анонимном жюри. Сокрытие личностей и адресов присяжных, чтобы защитить их от возможного запугивания и фальсификации, стало ударом для защиты; в 1986 году анонимность присяжных применялась редко. Это решение навело присяжных на мысль, что они должны быть защищены от этих обвиняемых.

В качестве главного свидетеля, рассказывающего о происхождении и обычаях американской мафии и Комиссии, обвинение представило Анджело Лонардо, самоназванного бывшего исполняющего обязанности босса и младшего босса мафиозной семьи Кливленда. Выступая в роли историка с места событий, семидесятипятилетний Лонардо вспомнил о давних событиях мафии, создании Комиссии и убийствах, совершенных гангстерами в 1920-х годах. Он «перевернулся», став государственным свидетелем, в надежде на смягчение пожизненного приговора за рэкет и торговлю наркотиками. Помимо ярких показаний об организационной структуре, традициях и кодексах поведения мафии, Лонардо описал ранг и статус каждого из обвиняемых. Он выделил «Жирного Тони» Салерно как контактное лицо кливлендской мафии для работы с Комиссией.

На свидетельской трибуне прокурор Майкл Чертофф спросил Лонардо:

«Каковы функции Комиссии в Коза Ностра?»

Лонардо: «Ну, если возникают споры по какому-либо поводу, они собираются вместе и улаживают их».

Чертофф: «Есть ли еще какие-нибудь функции, которые выполняет Комиссия?»

Лонардо: «Они устанавливают все правила и нормы, что можно делать, что нельзя».

Описывая полномочия Комиссии над всеми боргатами, Лонардо сказал: «Ну, правила таковы, что они не могут убить босса в других городах или в Нью-Йорке без того, чтобы они об этом не знали».

Самовосхваление Джо Бонанно и опубликованные рассказы о его былой славе были превращены в мафиозное евангелие и улики, вредные для защиты. Бывший босс Бонанно отказался давать показания, но обвинение показало его телеинтервью в программе «60 минут», в котором он хвастался своей ролью в зарождении Козы Ностра, а также происхождением и эволюцией Комиссии.

Красочные и более свежие сведения были получены от бывшего соратника семьи Коломбо, Джозефа Канталупо. Информатор ФБР, он рассказал, что, как и все члены банды, был осведомлен о том, что Персико был назначен боссом «Боргаты» после того, как Джо Коломбо был застрелен и парализован в 1972 году. Канталупо даже рассказал подробности сбора Комиссии в конце 1960-х годов, когда Коломбо был на пике своего могущества. Заявляя о теплых отношениях с Коломбо, Канталупо сказал, что предоставил боссу мафии фантомную работу в своей бруклинской фирме по недвижимости, которую Коломбо использовал как прикрытие для своей незаконной деятельности.

«Однажды мистер Коломбо спросил меня, может ли он использовать мою квартиру для встречи», — вспоминает Канталупо. «Я ответил: «Конечно», — после чего Коломбо дал ему кулинарные инструкции: «Завтра вечером пусть ваша жена сварит большой кофейник черного кофе, сходите и купите пару фунтов итальянского печенья и накройте стол на пять персон. Мы придем, как только стемнеет».

На следующий день Канталупо сидел на крыльце своего дома и наблюдал, как Коломбо, Карло Гамбино, другие боссы и их телохранители приезжают на своих машинах и поднимаются по лестнице к его квартире. Никто из них не вел себя скрытно и не пытался замаскироваться. Спустя несколько часов они спустились по одному и уехали.

Показания Лонардо и Канталупо о жизни среди гангстеров были очень интересными, но оба заключили сделки о смягчении приговора, и поэтому их рассказы вызывали подозрения — их было недостаточно для подтверждения существования и силы Комиссии. Их рассказы стали важны только потому, что они добавили плоти и значимости главному доказательству обвинения: записям с секретных жучков.

Версия Лонардо о главенстве Комиссии в мафии была подкреплена записью встречи в социальном клубе «Пальм-Бойз» утром 8 октября 1984 года. Два человека, идентифицированные как члены семьи Кливленд, Джон Тронолоне и Джо Пиери, просили помощи у «Толстого Тони» Салерно из Дженовезе, чтобы разрешить спор о лидерстве в их боргате. Именно на этом заседании Салерно сказал двум эмиссарам Кливленда, что передаст их отчеты другим членам Комиссии. Его