Рижский бальзам на русскую душу - Дария Юрьева

Заботы о днях текущих, помогали скоротать время. Рыбак ежедневно выходил в море, а жена, не покладая рук, трудилась на клочке огорода и суетилась в птичьем дворе, организованном в углу двора. Семья выживала благодаря натуральному хозяйству. Благодатная земля делилась щедротами, отмечая старание и усердие людей, трудящихся на ней. Дан, как мог, помогал жене. Соседи восторгались, что до всего, до чего дотрагивались женские руки, плодоносило и ежегодно давало отменный урожай. Жена подсмеиваясь над комплиментом, объясняла, что урожай дает земля, а она лишь прикладывает руки, и что тот, кто трудится, всегда получает прекрасный урожай. Рыбацкое ремесло и натуральное хозяйство, организованное на приусадебном участке, могли скромно поддержать стариков на плаву. Урезанные же пенсии, в сумме превращенные из двух в одну, оставляли заметную брешь в бюджете семьи. Сегодня, после рассмотрения на предстоящем суде поданной жалобы забрезжила слабая надежда на их восстановление. Дан встал и отправился в зал суда, расположенный в центре города. Жена, перекрестив мужа, осталась дома.

Учитывая возможное скопление народа, заседание суда перенесли в развалины открытого театра, который люди забили до отказа. В качестве истца выступал, находящийся на пенсии юрист, расположившийся в зале у сцены. Скамья, предназначенная для подсудимых, пустовала. Никто из сенаторов не явился. В качестве ответчика сенат представлял известный адвокат, знаменитый тем, что не проиграл ни одного дела. Он расположился в зале напротив истца, с другой стороны сцены. Между ними, в центре за столoм, на котором стояла низкая кафедра, обращенная к сцене, устроился мировой судья. Из боковой двери, на сцену стали выходить присяжные из почитаемых греков, живущих в разные века, и сумевшие собраться вместе по данному случаю. Под аплодисменты зала первым на сцену вышел со своей излюбленной бочкой Диоген, который улегся в ней, рядом с боковой дверью сцены, подставив умиротворенное лицо под солнечные лучи и выставив ноги за пределы пифоса. Зрители восторженно встречали каждого нового присяжного, узнавая в них своих кумиров. Чинно проследовал философ Сократ с идущими по бокам учениками Платоном и Ксенофонтом. Он сел на деревянный выступ, покрытый тканью терракотового цвета, поближе к зрителям. Выказывая преданность, рядом со своим учителем разместились преданные ученики, ставшие сами знаменитыми философами. Следом появился философ и ученый Аристотель в сопровождении своего повзрослевшего воспитанника Александра Македонского, одетого в воинские доспехи. Восторженные зрители, сидящие в зале, в едином порыве встали и захлопали в ладоши, приветствуя покорителя мира. Македонский, проходя мимо лежачего Диогена, остановился и, убедившись, что не загораживает аскету солнца, пожелал продолжить беседу, начатую несколько веков назад.

– Ты все лежишь в бочке?!– удостоверился он, не сомневаясь в незыблемости умонастроений философа.

Диоген не удостоил его ответом.

– Я хотел бы быть Диогеном,– обратился Александр к Аристотелю,– если бы не был Македонским.

В обществе Греции не принято было обращаться к присутствующим в третьем лице. Диоген не собирался воспитывать великого полководца и ответил ему тем же, обратившись к Аристотелю, будто рядом с ним не стоял Александр.

– Я бы не хотел быть им,– сказал он.

Народ продолжал ликовать. Александр поднял руку, приветствуя толпу. Позови людей за собой, они, образовав стройные воинские ряды, двинулись бы за предводителем покорять мир, доказывая свое величие и превосходство над другими народами. Македонский вспомнил, что взошел на сцену не для того, чтобы уводить в поход народ, а для участия в суде в качестве присяжных. После длительной паузы, он последовал за Аристотелем и сел в ногах его. За ними следовал под руку со слепым Гомером всемирно известный путешественник Одиссей, который на ходу рассказывал античному поэту о своем посещении в давние времена острова, именуемого в настоящее время Свободным. Зал загудел и шквалом аплодисментов встретил странствующего героя. Посадив Гомера на почетное место, царь Итаки, поклонившись, поспешил ретироваться.

– Останься,– попросил его спутник

– Я литературный персонаж и мое имя отсутствует в списке присяжных, состоящих из древних греков, – возразил Одиссей,– как и все жители острова Свободный, я люблю свой остров, на котором родился и вырос, и, воспользовавшись предоставленной возможностью, спешу вернуться на Родину.

Развернувшись к залу, он произнес:

Акустика в театре была отменной. Зрители слышали каждое слово, произнесенное со сцены, и с сожалением проводили уходящего Одиссея. Цепочкой проследовали по сцене, реформатор античной медицины врач Гиппократ, поэты-драматурги Софокл и Эврипид, которые сели на установленные на сцене помосты и стулья, чуть сдвинув их по своему усмотрению так, чтобы просматривался зал. Шествие замыкали отец комедии Аристофан и баснописец Эзоп. В центре сцены возникла, повисшая над головами присяжных, с весами в руках и с повязкой на глазах, как символ беспристрастия, богиня правосудия Фемида. Зал затих и поднялся на ноги, воспринимая ее появление, как начало суда. В глубочайшей тишине истец молвил слово.

– Принятый три месяца назад указ сената о снижении пенсий является незаконным актом,– сказал он.– В период трудовой деятельности граждане, нуждающиеся в обеспечении старости, заработали свои пенсии. Правительство не имеет права направлять, раз выделенные средства, в иных целях, кроме, как по прямому назначению. В суде я выступаю от своего имени единолично, но не следует забывать, что вместе со мной с аналогичными заявлениями, обратились в суд тысячи других пенсионеров.

– Укажите точное число поданных заявлений от пенсионеров,– предложила Фемида,– и присовокупите их к делу.

Мировой судья, внушительного телосложения, в красной мантии, увешанный цепью под позолоту, с подобающей торжественностью встал за кафедру, стоящую на столе, и дал справку.

– 11747 пенсионеров обратились в суд,– четко произнес он и величественно сел.

Воспользовавшись возникшей паузой, слово взял ответчик.

– Требования молниеносного реагирования, на возникшие условия в стране, продиктовали сенату издать необходимый, пусть и непопулярный, указ. Главное, что денежный транш займа пошел. Дело сделано и не имеет смысла дискутировать, что хорошо и что плохо. Все сенаторы, являясь достойными представителями, неустанно заботятся о стране. Я готов поручиться, в добропорядочности каждого. Неделю назад, они с энтузиазмом вышли на субботник и повели борьбу за чистоту лесов и улиц, убрав немало сухих деревьев, тряпок и бумаги. Сенаторы готовы пригласить любого в сенат и внимательно выслушать любые здравые предложения. Лишь бы предложения выглядели достойными. В частности, сенат приглашал на заседание Диогена Синопского. Все ждали его выступления в надежде выслушать умные речи. Однако, из затеи ничего вразумительного не вышло. Сенаторы увидели, как у кафедры, взад и вперед, катается гражданин мира в бочке. Видимо, сказать философу нечего, кроме как позабавиться. Не мудрено, что вскоре пришлось дать слово следующему оратору, стоящему на очереди.