Рижский бальзам на русскую душу - Дария Юрьева

– Вот уж встреча, так уж встреча!– басом прогудел сокурсник.

– Да. уж…

Друзья не собирались расходиться и, получая удовольствие от встречи, хлопали друг друга по спине. Их радости, не было предела:

Встречу с должным вниманием восприняли коллеги. Будничные слова, произнесенные с пафосом, по достоинству оценили находящиеся в зале артисты, превратившиеся в зрителей. Все они, прошедшие курс актерского мастерства, с интересом устремили взоры на пятачок у двери, площадью один квадратный метр, превращенной в главную сцену, которая стала украшением фильма. Окрылённый Мурад расправил плечи и поверил, что фильм удачно можно отснять до конца. Если его не остановили в самом начале, то во время процесса никому не удастся сдержать творческий порыв, находящийся, под надёжным прикрытием тяжёлой батареи двух дюжин народных артистов, которым найдётся, что рассказать о своих творческих планах и о своей работе. Такой фильм не залежится на полках. Полюбоваться кумирами, захотят миллионы.

Актёры вдохнули жизнь в произведение Мурада и раскрыли психологическое состояние героев намного убедительнее и глубже, чем он предполагал. Играя в разных театрах и студиях, они судили собратьев по завершённому труду. Работая рядом, несмотря на дружбу, они становились конкурентами и максимально выкладывались, играя роли. Некоторые, после завершения съёмок, просили изменить содержание сценария в сторону улучшения, в первую очередь, увеличения продолжительности своих высказываний, памятуя, что главный герой отличается от остальных персонажей количеством времени, находящимся на сцене.

Мурад вставал в позу.

– Ни за что на свете ничего не изменю,– грозно говорил он и тут же, будто сжалившись, стереотипно предлагал: – Аргументируйте ваше предложение.

После аргументации, он соглашался изменить частично всё.

В ходе съёмок сценарий перерабатывался несколько раз. Существенные изменения произошли после замечания, касающегося отсутствия в фильме иностранных актёров. Мурад посчитал непростительной ошибкой пройти мимо важного совета. Пришлось раздвинуть границы съёмок и вовлечь в фильм новые страны и континенты. Первоначально, в фильме должны были прозвучать семь песен, исполняемых профессионалами. Однако, некоторым драматическим актёрам тоже захотелось попеть. Многие, особенно женщины, которые никогда не пели, решили попробовать свой голос. Каждая из них не могла упустить блестящую возможность спеть в кино, чтобы тебя услышали миллионы. Поскольку желающих оказалось предостаточно, пришлось устроить кастинг, на котором, компетентное жюри, выбрало самых достойных, не забыв, мимоходом, выявить мисс кино.

После воплощения всех режиссёрских задумок, первоначальный замысел вырос до многосерийного фильма. Чтобы завершить последнюю серию и считать ее полнометражной, не хватало десяти минут. Что-то менять или снимать дополнительно было утомительно. Мурад устал и морально, и физически. В минуты раздумья, сидя на завалинке, ему вспомнился опыт заполнения пауз, полученный в хроникальном кино. В память о своем первом руководителе отдела, последняя серия дополнилась, как бы невзначай, появившимся из-за поворота трактором, вспахивавшим борозду. Он ехал и ехал, а минуты текли. Навстречу трактору радостно двигалась группа артистов, приветливо размахивая охапками полевых цветов и кустами белого хлопка. Времени для полнометражной ленты, всё равно не хватило. Тогда на экране возник трогательный эпизод, в котором тракторист останавливает машину и по просьбе актеров показывает, как заводится трактор. И только после того, как рычащий мотор выключился и снова включился, а из трубы повалил черный дым, тракторист эффектно с размаху закрыл дверцу кабины трактора, и продолжил бороздить поле.

Закончив снимать эпизод с трактором, Мурад готов был выбросить отснятую пленку в урну. Он огляделся по сторонам и увидел скалистую гору, с которой открывался потрясающий обзор. Оттуда следовало отснять трактор, бороздивший огромное поле. Мурад не решился сказать почтенным артистам, что они выполнили не нужную работу. Выключив мотор кинокамеры, он обратился к артистам:

– По сценарию фильм заканчивается панорамой, снятой вон с той горы,– он указал на склон горы, начинающийся в конце поля.

Артисты, услышав заветное слово «сценарий», послушно потянулись за Мурадом к микроавтобусу. Автобус легко взбирался по дороге, ведущей в гору, и остановился на вершине. Дальше, артисты добирались до указанного места пешком, и остановились в безопасном местене далеко от обрыва. Вид с вершины горы околдовал артистов. Они, как завороженные, безмолвно стояли, соединяясь с окружающим миром, освобождаясь от суетных дел, недостойных внимания. Мелочные мысли отступали. Мурад направил камеру на артистов. Он снимал вечность. Группа из пяти человек, застыла на фоне синих гор, лишенных растительности , и белы, снежных пиков. Светило утреннее, еще не обжигающее, яркое солнце. От не нагретых камней исходила прохлада. Неслышно, как в немом кино, трактор вспахивал землю в поле, внося обновление. В камеру объектива попалa вереница связанных двугорбых верблюдов. Корабли пустыни напомнили, что песчаные барханы находятся, где-то неподалеку. Свисающая веревка у головы первого верблюда, недостающая до земли, служила орудием, дернув за которую можно было руководить караваном. Погонщик шел c непокрытой головой чуть позади первого верблюдов и изредка делал перебежки, стараясь не дотрагиваться до животных. Скорость и передвижение вереницы верблюдов, его вполне устраивали.

Трактор продолжал делать круги, вспахивая серую почву. С высоты вершины горы, происходящие на плато события, воспринимались несколько иначе, чем в действительности, а люди выглядели маленькими, почти игрушечными. Там, внизу, они суетились, занятые важными, неотложными делами. С высоты гор, их поступки воспринимались несколько иначе. Хорошо бы им, людям, иногда подниматься в горы и оттуда, с высоты птичьего полета, как бы со стороны, взглянуть на свои устремления и замыслы. Оператор приподнял камеру и перешел к съемке общего плана. Вспахиваемое трактором поле, выглядело частью панорамы. Вдали лентой выглядела асфальтированная дорога с лиственными деревьями на обочинах, по которой, изредка проносились автомобили, а за ней – виднелись поля и фруктовые сады. Оператор снимал с детства знакомые места, родные места, родину, то, что нравилось ему, в тайне не сомневаясь, что зрители увидят картину его глазами и испытают ту же радость от красот природы. Мурад сожалел, что он не успел отснять появление светила над горизонтом, но не отчаивался, успокаивая себя тем, что завтра будет новый день, и новый рассвет. В предрассветный час, он взберется на гору и увидит, как восходит на востоке солнце. День будет чудесным, небо – без единого облачка и пробел восполнится. По его сценарию, который писался на ходу, его герои проснутся под щебетание птиц, возвещающих о пробуждении, когда солнечные лучи еще не осветили землю, увидят меняющиеся краски природы в момент восхода солнца, и ощутят себя, соединенными с ней.

Этими кадрами заканчивался фильм, который с успехом демонстрировался в нескольких странах. К нему с интересом отнёсся как подготовленный, так и не подготовленный зритель. Мурад утвердился как режиссёр, постановщик, сценарист и актер эпизодической роли.