Одинокая охота - Магнус Йонссон

Каспер схватил ее за руку, помог подняться и повел за собой.

— Боже. Ну и напугала же ты меня. Я думал, тебе конец, — сказал он, крепко держа ее. — Я уже собирался подняться в квартиру, когда увидел тебя на балконе.

Несмотря на боль от царапин, Линн чуть не рассмеялась, но в последний момент сумела взять себя в руки. В случае столкновения с Амидом она справилась бы лучше, чем худой, тщедушный и безоружный Каспер. Но она оценила его желание помочь. Они прижались к стене. Спрятались под лесами. Белый «Фольксваген» стоял перед ними.

Линн торопливо вышла на улицу, подняла взгляд в сторону квартиры Амида и спряталась за его машиной. Она заглянула в багажник через заднее стекло. Там лежали коробки с документами или листовками. Большие черные мешки, судя по форме, пожалуй, с одеждой или каким-то снаряжением. В углу валялись инструменты, буксировочный трос и одеяла. Линн снова бросила взгляд в сторону окон Амида. Тень виднелась на фоне стены. Он еще не ушел из квартиры.

Каспер подошел.

— Она не заперта, — сказал он.

— Что?

— Машина. Если тебе надо что-то проверить, — объяснил он и показал маленькое электронное устройство. Две антенны торчали с одной его стороны. — Я заблокировал брелок Амида с помощью глушилки, — добавил он.

— Сигнализацию тоже?

Линн осторожно нажала на ручку задней двери, когда он кивнул. Она нагнула вперед спинку сиденья и склонилась над одной из коробок с бумагами. Они были упакованы пачками. Только верхний лист лежал сам по себе. Она подняла его и сразу узнала логотип «Скандинавского движения сопротивления». Она почувствовала сильный запах типографской краски. Это были свеженапечатанные листовки.

Она наклонилась к переднему сиденью. Ощупала отсек около держателей для стаканов рядом с рулем. Ее надежды найти там пульт дистанционного управления от ворот дома Бофельта, где сейчас находилась Кайя, не оправдались. Она выругалась про себя. Каспер дернул ее за руку.

— Свет в квартире погас. Амид спускается. Нам надо убираться, — прошептал он.

Линн начала вылезать. Потом передумала.

— Я остаюсь, — сказала она тихо и почувствовала, что Каспер продолжал тянуть ее.

— Ты с ума сошла. Нам надо сваливать. Сейчас.

Она покачала головой.

— Мне надо пробраться к Кайе. Столь хорошего шанса у меня больше не будет, — прошептала она и увидела беспокойство в его глазах. Но все равно вырвалась и залезла назад в машину.

— Ты последуешь за мной на мопеде, — продолжила она. — Потом я буду поддерживать контакт с вами с помощью мобильника.

Она забралась в багажное отделение и, написав что-то на листовке, которую ранее рассматривала, протянула ее Касперу.

— Если я попаду в беду, позвони ему, — сказала она.

Каспер неохотно взял бумагу. На ней было написано имя «Рикард Стенландер» и номер мобильника. Он закивал, осторожно закрыл дверь и исчез за углом дома.

Линн забилась в самый дальний угол автомобиля, легла и подтащила к себе коробки и мешки. Положила рюкзак за голову. Ногой подтянула к себе одно из одеял и накрылась. Окружающий мир сразу погрузился во тьму. В багажнике пахло растворителем и пылью. Она ждала. Тишина давила на барабанные перепонки.

Что-то ему не нравилось. Амид остановился и окинул гостиную взглядом. Счета он держал в руке. Слишком много всего навалилось в последнее время. Он начал делать ошибки. Мелкие, не игравшие никакой роли, но все равно раздражавшие. Эти счета он ведь собирался привезти с самого начала. Но забыл про них.

Он подошел к письменному столу. Что-то изменилось. В воздухе. Он всегда был очень чувствителен к запахам. Речь не шла о чем-то заметном. Не о кухонном чаде от соседей, например. Или аромате цветов или парфюма. Ничего такого у него дома не было. И все равно в комнате витал слабый фруктовый аромат. Мыла? Свежевыстиранной одежды? Он вернулся на кухню, налил себе стакан воды и выпил. Пожалуй, лестничную площадку вымыли каким-то средством, пахнувшим лимоном. Но беспокойство не покидало его.

Он взглянул на кухонный пол и задержал дыхание, опускаясь на колени. Ощупал пальцами стыки. Крышка тайника выпирала вверх на несколько миллиметров. Лежала немного неровно. Он поднял клинкерные плитки и заглянул в пространство под ними. Сразу защемило сердце. Коробка стояла наискосок. Кто-то доставал ее и рылся внутри. Он резко поднялся и поспешил к балкону. Дверь была взломана. Но он никого не обнаружил на улице внизу. Попытался посмотреть вдаль в сторону перекрестка. В свете уличных фонарей тоже никого не было. Они успели исчезнуть. Он вцепился руками в балконные перила. Ладони сразу начали мерзнуть.

Она успела исчезнуть.

Он рывком вытащил коробку, выключил свет, запер дверь и побежал с коробкой под мышкой вниз по лестнице. На улице он огляделся. Нужно было спешить. Он считал, что был на шаг впереди. Он предполагал, что Линн еще верила, что ее родственницу держали где-то в Швеции. Надеялся, используя сестру, заманить Линн в ловушку. Когда будет полностью готов к встрече. И выберет этот момент сам.

А потом Линн и ее сестре предстояло исчезнуть.

Навечно.

Он сел на водительское сиденье. Положил коробку с документами рядом. Завел мотор и быстро поехал вниз по улице. Он явно со всем опоздал. Линн оказалась ближе, чем он мог представить себе. Он посигналил такси, которое еле тащилось впереди, обогнал его и резко свернул на боковую улицу.

Сейчас охотились уже за ним. И всю вину могли свалить именно на него. Ульв А/С в очередной раз могла предстать невинной овечкой. У Бофельта имелись пути отступления. Контакты с полицией. Надежные убежища. Он понимал, что все ключевые фигуры концерна в случае необходимости успеют оказаться в безопасности. Исчезнуть с радаров. Перегруппироваться. И он тоже.

Но рано или поздно его ошибка могла аукнуться ему.

Они могли пожертвовать им. Даже стереть малейшее воспоминание о нем из общей памяти, словно он никогда не существовал.

Шины завизжали, когда он резко свернул на другую улицу. Мамаша вместе с коляской испуганно попятилась назад с пешеходного перехода, когда он пронесся мимо. Он увидел ее взгляд уголком глаза. Знал, о чем она подумала. Чертовы мусульмане. А ведь он посвятил свою жизнь таким, как она. Машина мчалась вперед по улице.

У него еще оставался шанс.

Документы лежали рядом с ним. Даже если она успела сфотографировать какую-то часть, то вряд ли все. Его ведь не было не так долго. И потом… бумаги, доказывавшие его личное участие в деятельности концерна, лежали на самом дне. Он судорожно сжимал руль. Оставался километр. То, что она нашла распечатки, было, конечно, катастрофой. И все равно он не жалел, что сохранил их. Без этих документов не смог бы ничего противопоставить Ханнекену или парням из идеологического отдела. Или Бофельту. Если бы они ополчились против него. Если бы они решили, что он больше не вписывается в их представления о том, как должен выглядеть полноправный гражданин их будущего государства.