Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

был убит в Пекине в результате дворцового заговора, в котором участвовал сам император. Тогда Кеке-Тэмур вернулся в Пекин вместе с наследным принцем и в свою очередь был назначен главнокомандующим, каковым и оставался до того дня, когда сам впал в опалу (1367). Неудивительно, что, пока двор и монгольская знать были поглощены этими гражданскими войнами, китайские повстанцы стали хозяевами всего Южного Китая. Тогда вождь империи Мин предпринял отвоевание у деморализованного противника Северного Китая.

Это было триумфальное шествие. Чжу Юаньчжан выступил из Нанкина в августе 1368 г. и вошел в Хубэй через Гуанпин и Шуньдэ. Монгольский военачальник Буян-Тэмур попытался защитить подступы к Пекину, но при Тунчжоу был разбит лучшим полководцем Минов Сюй Да и погиб. Наследный принц Аюширидара бежал в Монголию, прихватив «таблицы» своих предков. Сам император Тогон-Тэмур в ночь на 10 сентября оставил Пекин и перебрался в Шанту (Долоннор). Один из монгольских принцев, Тэмур-буга, геройски погиб, пытаясь защитить столицу.

Войска Минов вступили в Пекин.

Шаньси еще удерживала последняя монгольская армия под командованием Кеке-Тэмура, вице-короля Тайюаня, который, строя из себя независимого князя, отказался помочь своему суверену, желая отдать все силы для защиты собственного удела. Но тот развалился при приближении армии Сюй Да. Тайюань был взят, а Кеке-Тэмур бежал в Ганьсу. Что же касается жалкого императора Тогон-Тэмура, не чувствуя себя больше в безопасности в Долон-норе, он удрал в Инчан (Кайлу) на Хара-мурин. Там он умер 23 мая 1370 г. от отчаяния, что потерял Китайскую империю, точнее, приятное императорское времяпрепровождение, «мой великий город Тайту (Пекин), украшенный с разнообразной роскошью, Шанту, мою изысканную и прохладную летнюю резиденцию, ее желтеющие равнины, прелесть и развлечения моих божественных предков! Какое зло я совершил, чтобы потерять так мою империю!»

Ханство, основанное в Китае потомками Чингисхана, просуществовало всего век, от Хубилая до Тогон-Тэмура. Аналогичное ханство, созданное в Туркестане, несмотря на все превратности судьбы и вопреки политике Тамерлана, просуществует до XVII в.

Глава 4. Туркестан под властью дома Чагатая

Чагатайское ханство: общая характеристка и возникновение

Чагатай, второй сын Чингисхана, получил из отцовского наследства район Иссык-Куля, бассейн реки Или к юго-западу от озера Балхаш, и Чуйскую и Таласскую степи, во всяком случае, их восточную часть. По сведениям Джувейни, его зимняя ставка находилась в Маравсик-ила, а летняя в Куяше – оба места расположены в Илийской долине, вторая возле Алмалыка (около нынешней Кульджи). Ему принадлежали, с одной стороны, Кашгария, а с другой – Трансоксиана. Однако следует отметить, что Уйгурия, древняя страна уйгуров с городами Бешбалык (Гучэн), Турфан (Караходжа) и Куча, которые приблизительно с 1260 г. попали в прямую зависимость от Чагатаидов, до этого времени, вероятно, зависели напрямую от каракорумских ханов. Впрочем, в зависимости от каракорумского двора в течение некоторого времени находилась и администрация трансоксианских городов Бухара и Самарканд.

Само по себе ханство Чагатая, Чагатай, как его называют, поскольку этот принц стал героем-эпонимом страны, было прежним царством каракитайских гурханов. Как некогда государство каракитаев, оно представляло собой монгольскую власть над тюркской страной: это было монгольское царство Туркестана. Но Чагатаиды, точно так же, как гурханы каракитаев или еще более древние ханы западных тукю VII в., были далеки от мысли превращать свое владычество в настоящее государство по нашим, западным, либо китайским или тюркским понятиям. У них для этого не было исторических условий. В Китае и в Персии их кузены из дома Хубилая и дома Хулагу нашли тысячелетнюю традицию древних централизованных оседлых империй с богатыми управленческими традициями, с ямэнями и диванами[191]; им лишь оставалось принять это наследство. Здесь они становились Сынами Неба, там – султанами. Они могли идентифицировать себя с древними государствами с хорошо прочерченными границами, с определенными историческими и культурными традициями. У сыновей Чагатая ничего этого не было. Их царство с неопределенными границами имело своим центром не Пекин или Тебриз, а степь. Им и в голову не пришло обосноваться в Кашгаре или Хотане, в Таримских оазисах, в огороженных заборами садах, слишком тесных для их стад и для их конницы; расселение среди более или менее иранизированных таджиков и тюрок Бухары или Самарканда не давало никаких преимуществ, поскольку кочевникам не могли нравиться мусульманский фанатизм и бунтарский общинный дух этих народов. Гораздо дольше своих родичей из других улусов они сохраняли полное непонимание городской жизни, ее потребностей, ее пользы. Так, хан Барак без колебаний отдаст на разграбление Бухару и Самарканд – собственные города! – чтобы получить некоторые средства для снаряжения армии. Вплоть до конца, до XV в., Чагатаиды продолжат кочевать между Или и Таласом, останутся степняками. В семье, давшей таких государственных деятелей, как Аргун, Газан и Олджейту, как Хубилай и Тэмур, они воплощают типаж отставшего в развитии монгола. Не сказать, что они упорнее сопротивлялись ассимиляции, чем Хубилаиды, ставшие китайцами, или Хулагуиды, ставшие персами; живя в тюркской стране, они с XIV в. явно тюркизировались, причем так, что их именем стали называть восточнотюркский разговорный язык: чагатайский тюркский язык. Но илийские тюрки, оставшиеся тюргешами и карлуками, как и монголы, не имели культурного прошлого. Дом Чагатая останется между уйгурской буддистско-несторианской культурой Бешбалыка и арабо-персидской культурой Бухары и Самарканда, не зная, что выбрать. Очевидно, поначалу он, как когда-то сам Чингисхан, испытал уйгурское влияние, влияние тюрко-монголов, оставшихся верными Будде и несторианскому кресту. Но с начала XIV в. Чагатаиды начнут переходить в ислам, правда, по-монгольски, не перенимая ни его фанатизма, ни литературы, так что в глазах благочестивых мусульман Самарканда они останутся полуязычниками, а походы Тамерлана против них приобретут вид исламской священной войны.

Основатель ханства, Чагатай, который правил им с 1227 по 1242 г., как мы видели, был воплощением монгола давних времен. Его отец Чингисхан, по отношению к которому он испытывал в равной степени восхищение и страх, назначил его следить за соблюдением Ясы, кодекса поведения, и он всю жизнь блюл этот закон и требовал от своего окружения строгого его исполнения. Однажды, обогнав во время скачек своего младшего брата Угэдэя, когда тот уже был великим ханом, он на следующий день пришел к нему просить прощения, словно преступник. Он нисколько не был обижен возвышением младшего, поскольку так решил их отец. По той же причине, царствуя над мусульманскими народами, он проявлял довольно сильную вражду к исламу из-за их практики омовений и способов забоя скота, поскольку установления Корана противоречили монгольским обычаям, Ясе. При этом одним из его министров был мусульманин – Кутб ад-Дин Хабаш-Амид Отрари (ум. в 1260 г.). Кроме того, Чингисхан поручил управление трансоксианскими городами (Бухарой, Самаркандом и