Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис

Божественноликий был силён и бегал не хуже других, и хотя кольчуга мешала ему, всё же, изготовленная Железноликим, она была намного легче доспехов смуглолицего. Вскоре гонка завершилась. Неприятель, задыхаясь от бега, обернулся к Златогривому. Тот с силой ударил его щитом, повалив на землю, и пока враг пытался подняться, одним ударом отрубил ему голову, ибо Страж Дола был славным мечом, а самого жителя Дола обуревала жестокая ярость. Оставив поверженного врага на земле, юноша развернулся и быстро пошёл к Камням Совета. Около мёртвых врагов стоял Лесомудрый. Он добил раненых и теперь снимал кольца с убитых. Лучница же возвращалась к Лучезарной. Златогривый побежал за ней.

Лучезарная сидела на травянистой кочке, рядом с тем местом, где упала. Лицо её было бледным, а глаза ярко горели. Когда юноша подошёл ближе, она, обернувшись к нему, спросила:

– Друг, ты ранен?

– Нет, – ответил юноша. – А ты? Ты бледна.

– И я нет, – произнесла девушка, улыбнувшись. – Разве я не говорила тебе, что совсем не гожусь в воительницы, не то что Лучница. От вида битвы девушки бледнеют.

Лучница вмешалась в разговор:

– Если хочешь знать правду, Златогривый, то обычно она не бледнеет во время битвы. Просто теперь у неё есть новая радость, которая оказалась куда сильнее, чем она предполагала, и она боится, как бы её не потерять.

– Лучница права, – легко согласилась Лучезарная. – Как хорошо, что она сказала это. Я видела, как метко ты стреляла, Лучница, и ты мне милее от этого.

– По-другому я и не стреляю. Но как близко от тебя пролетели стрелы этих неудачников?

– Одна только задела локон над левым ухом, и это не страшно, а вот вторая порвала платье около правого колена. Я потеряла равновесие и упала, так что теперь у меня тяжёлое ранение рубахи и платья.

Девушка приподняла руками подол одежды, чтобы показать прорехи. Лицо её вновь порозовело – она была счастлива.

– Как теперь лучше всего поступить? – спросила она.

Божественноликий ответил:

– Давай немного подождём. Из долины скоро придут ваши люди, они наверняка слышали вой Лесомудрого – ветер дует в их сторону.

– Да, придут, – подтвердила Лучезарная.

– Это хорошо, – сказал Божественноликий. – Надо подобрать тела и отнести туда, где их не найдут смуглолицые, если они опять окажутся в этих местах, ведь в противном случае они могут отыскать и тропу в долину. Также, мой друг хорошо бы тебе убедить нескольких мужчин из долины сторожить эту тропу на случай, если по горам бродят другие смуглолицые.

Девушка ответила:

– Ты мудр в военных делах, Златогривый, и я последую твоему совету. Как горько, что смуглолицые смогли так близко подобраться к Долине Теней!

Божественноликий сказал:

– Об этом позаботится Могучеродный, когда вернётся домой. Скорее всего, он решит напасть на них где-нибудь подальше, чтобы отвлечь их внимание от пустынных мест. В свою очередь, я тоже постараюсь занять их, когда вернусь домой, в Дол.

После этих слов к ним подошёл Лесомудрый. Он считал, что их враги отбились от своих, не думая попасть в Долину Теней, и решили засесть в засаде у Камней Совета, лишь когда услышали голоса идущих по тропе путников. Они хотели убить мужчин и утащить женщин. Кроме того, Златогривый добавил, что хорошо было бы захватить с собой трупы и сбросить их с утёса в бурное течение Ознобного Потока.

Пока они разговаривали, из долины показались люди. Их было человек двадцать, и все хорошо вооруженные. Быстро приблизившись к путникам, они сильно обрадовались, услышав о том, что произошло. Больше всего пришлось им по душе то, что Божественноликий в этой схватке показал и силу, и проворство. Они сочли его совет мудрым и решили сторожить округу, пока не вернётся домой Могучеродный.

Тогда Лучезарная сказала:

– Пора расставаться. Дорога трудная, а день не продлится вечно.

Повернувшись к Божественноликому, девушка положила ему на плечо руку и, наклонившись к нему, прошептала:

– Разве тебе не кажется странным это наше второе расставание? Ты теперь многое узнал обо мне, а ведь раньше считал чуть ли не богиней. Ты видел, как я краснела от твоих слов, как я бледнела от страха за тебя, чувствовал мои ласки, которые я не могла сдержать. Разве я не похожа на тех девушек, которых воины любят не больше недели, а потом забывают? После такой любви остаётся лишь щемящее чувство в сердце. Скажи, ты ведь не забудешь меня? Ведь моё желание показаться тебе слабой естественно для девушки.

Юноша ответил:

– Здесь я могу сказать только одно: я люблю тебя, и теперь уж точно никак не меньше, а скорее, даже больше, потому что узнал, что ты любишь меня, и тебе по нраву мой образ жизни, и ты готова разделить его со мной. Теперь сердце моё преисполнено радости, и только одно омрачает эту радость – мой выбор опечалит Наречённую. Мне всегда горько видеть, как кто-то грустит по моей вине.

Лучезарная ответила:

– Не забывай о знаке и о моём послании.

– Да, – кивнул он. – А теперь, прошу тебя, поцелуй меня, пусть даже и на глазах у всех. Мы ведь помолвлены и теперь можем не скрывать наших чувств.

Все и в самом деле смотрели на влюблённых, но издали, чтобы не услышать то, что должно быть сказано наедине. Жители Долины Теней любили Лучезарную, и теперь в их сердцах зарождалась любовь и к Божественноликому.

Влюблённые обнялись и поцеловались, не спеша расставаться. Наблюдавшим понравилось это, и они застучали по щитам оружием в знак одобрения.

Но вот Божественноликий развернулся и вышел из кольца воинов, Лучница с Лесомудрым последовали за ним, и путь через горы в Дол продолжился. Лучезарная медленно развернулась и пошла в сторону Долины Теней. Двое из самых крепких воинов сопровождали её, чтобы с ней не случилось беды. Всю дорогу девушка размышляла о произошедшем.

Остальные воины потащили трупы смуглолицых к отвесным скалам над Ознобным Потоком. Там они свергли их в кипучий водопад, а после отправились домой, захватив с собой наручные серебряные кольца убитых, чтобы доказать правдивость всего, что здесь случилось.

Когда же они вернулись в Долину Теней, Лучезарная распорядилась об охране входа в долину и обо всём, что надо было сделать до прихода Могучеродного.

Божественноликий, Лучница и Лесомудрый шли по диким местам – сначала всё также вдоль утёсов по течению Ознобного Потока, а потом чуть отклонившись к западу. Вскоре пришлось карабкаться на высокий и крутой горный склон. Дорога и правда оказалась очень трудной. Наконец, путники достигли бесплодной лощины, откуда пришлось взбираться на следующий склон. Так – то вверх, то вниз – они продвигались весь день. Путь их пересекал все ущелья, расходившиеся от ледяных шапок самых высоких гор к нижним долинам, подобно расставленным пальцам руки или разлапистым корням большого дерева. Покрытые льдом вершины при этом находились слева, а иногда и сзади от путников.