Коронация, или Последний из романов - Борис Акунин

Я дернулся посмотреть, куда это он летит стакой скоростью. Выяснилось, что прямо в затылок одному из похитителей.Послышался нехороший треск, и ушибленный упал лицом вниз. Второй выпустилкняжну, проворно развернулся и вынул из кармана револьвер. Теперь у меняпоявилась возможность разглядеть этого человека получше, но лица я все равно неувидел, ибо оно было под черной матерчатой маской.

Возница, что сидел на козлах, скинул свойдождевик и оказался в таком же черном наряде, что и двое остальных, разве чтобез маски. Он спрыгнул на землю и побежал в нашу сторону, тоже что-то вытягиваяиз кармана.

Я повернулся взглянуть на своего спасителя(вообще, должен со стыдом признаться, что в эти драматические мгновения ясовершенно потерялся и только вертел головой туда-сюда, едва поспевая уследитьза событиями). Элегантный господин, коротко взмахнув, метнул свой клинок, нопопал или нет, я не видел, потому что моему взору открылось зрелище еще болееневероятное: из кустов выскочила мадемуазель Деклик с увесистым суком в руке и,подобрав другой рукой юбку, так что показались стройные щиколотки, побежала кнам! С нее слетела шляпка, волосы у висков растрепались, но никогда еще она неказалась мне такой привлекательной.

– Je viens! – кричала она. – Jeviens![11]

Только тут до меня дошла вся позорность моегоповедения. Я поднялся на ноги и кинулся на выручку незнакомому господину икитайцу.

Увы, в моей помощи уже не нуждались.

Обнаружилось, что брошенный клинок достиг цели– человек в маске лежал на спине и вяло перебирал ногами, а из его грудиторчала полоска стали, заканчивавшаяся серебряным набалдашником. Теперь сталопонятно, откуда у красивого господина взялась шпага – она была спрятана втрости.

Что до возницы, то с ним превосходным образомуправился проворный китаец. Прежде чем бандит успел выудить из кармана оружие,азиат высоко подпрыгнул и с разгону ударил противника ногой в подбородок. Оттолчка сокрушительной силы голова кучера мотнулась назад, да так резко, что невыдержали бы никакие, даже самые наикрепчайшие шейные позвонки. Раскинув руки,возница рухнул навзничь.

К моменту, когда к нам троим присоединиласьмадемуазель со своим грозным суком, всё уже было кончено.

Первым делом я помог подняться ее высочеству –слава богу, она была совершенно цела, только находилась в понятном ошеломлении.

Потом повернулся к незнакомцу.

– Кто вы, сударь? – спросил я, хотя,конечно, следовало бы сначала поблагодарить его за спасение, кто бы он нибыл. – И кто эти люди, что на нас напали?

Ксения Георгиевна исправила мою оплошность.Вот что значит августейшая кровь – даже в этакую минуту, еще не придя в себя,сделала то, что должно: проявила учтивость и определила свой статус.

– Благодарю вас, – сказала она,внимательно глядя на брюнета с седыми висками. – Вы всех нас спасли. Я –великая княжна Ксения Георгиевна. Мальчик, который был со мной – Мика, великийкнязь Михаил Георгиевич. А это мои друзья – госпожа Деклик и господин Зюкин.

Незнакомец почтительно поклонился еевысочеству, снял цилиндр, который невзирая на все потрясения каким-то чудомудержался на его голове и, запнувшись (вероятно, от понятного стеснения передлицом августейшей особы) назвал себя:

– Эраст П-петрович Фандорин.

И ничего более не прибавил, из чего можно былозаключить, что ни на какой службе господин Фандорин не состоит и являетсячастным лицом.

– А это мой к-камердинер или, быть может,д-дворецкий, не знаю, как правильнее. Его зовут Маса, он японец, – показалФандорин на драчливого разносчика, и тот, в свою очередь, низко, в пояс,поклонился, да так и остался согнутым.

Итак, получалось, что элегантный господинвовсе не смущен, а просто слегка заикается; что китаец – никакой не китаец; и,наконец, что мы с азиатом в некотором роде собратья по профессии.

– А кто эти люди, Эраст Петрович? –спросила ее высочество, боязливо показывая на незадачливых похитителей,лежавших совершенно безо всякого движения. – Они в обмороке?

Прежде чем ответить, брюнет поочередно подошелк каждому из лежавших, пощупал им шейную артерию и четырежды покачал головой.Последним, кого он проверил подобным образом, был страшный бородач. Фандоринперевернул его на спину, и даже мне, человеку, в подобных делах несведущему,стало ясно, что человек этот мертв – слишком уж неживым блеском посверкивалиего неподвижные глаза. Но Фандорин наклонился над трупом пониже, взял двумяпальцами за бороду и вдруг сильно потянул.

От неожиданности ее высочество вскрикнула, даи мне подобное амикошонство со смертью показалось неприличным. Однако длиннаячерная борода легко отделилась от лица и осталась в руке Фандорина.

Я увидел, что багровая физиономия мертвецаизрыта оспинами, а на щеке белеет раздвоенный шрам.

– Это известный варшавский бандит, нектоЛех Пендерецкий, по п-прозвищу Близна, что означает «Меченый» или«Шрам», – спокойно, словно представляя хорошего знакомого, объявилФандорин и добавил как бы про себя. – Так вот в чем тут дело…

– Неужто все эти люди мертвы? –спросил я и вдруг содрогнулся, осознав, в какое ужасное положение из-за этойистории может попасть весь августейший дом.

Если сейчас сюда заглянет кто-нибудь изгуляющих, разразится скандал на весь мир. Подумать только – попытка похищениядвоюродной сестры русского царя! Четверо убитых! И еще какой-то варшавскийбандит! Вся торжественность священного коронационного действа будет нарушена!

– Их нужно немедленно убрать вкарету! – воскликнул я с несвойственной мне в обычных условияхгорячностью. – Не согласится ли ваш дворецкий мне помочь?

Пока мы с японцем сваливали трупы в экипаж, яужасно нервничал, не застигнет ли нас кто-нибудь за этим малопочтеннымзанятием. Да и само это дело было для меня не сказать чтобы привычным – малотого, что по моему лицу стекала кровь из разбитого лба и рассеченной губы, но яеще и запачкал чужой кровью новый прогулочный камзол.

Поэтому я не слышал, о чем беседовали еевысочество и Фандорин. Судя по румянцу на ее щеках, она, должно быть, сноваблагодарила этого таинственного господина за спасение.

– Где его высочество? – спросил ямадемуазель, едва отдышавшись. – Теперь можно вести его сюда.