Нулевой километр - Юлия Резник

– А кто такой Женя? 

– Какой Женя? Кравец? 

– Я не знаю его фамилии. Тот, чьим именем Мариам расписала весь лист. 

– Тогда Кравец. Это наш одноклассник. Такой русый, чуть пониже меня, с красными, как у крысы, глазами. 

– Как это красными? – Дуня запнулась. – Он что, вампир? 

– Нет. Всего лишь начинающий программер. Что делает его, наверное, единственным человеком в нашем классе, который точно знает, чем займется после окончания школы. 

– Как? А остальные что? Еще не определились? 

– Ага. Думаю, они в ужасе от выбора, который им предстоит. 

– А ты? – Дуня остановилась, ухватившись рукой за ствол молодой сосны, удерживающейся над пропастью лишь за счет корней, оплетающих спрутом гигантские скальные валуны. 

– А я ничего не боюсь. 

– Почему? Откуда такое хладнокровие? 

Не торопясь с ответом, Семен дошел до наивысшей точки и снова подал Дуне руку. Он практически ни с кем не делился своими мыслями, а с ней почему-то захотелось. Семен опустился на мягкую подложку из бархатистого мха и осыпавшихся иголок. Дождался, пока Дуня усядется рядом, и, будто они говорили о чем-то праздном, заметил:

– Их страхи рождает возможность выбора и боязнь ошибиться. А когда выбора нет, когда ты наперед знаешь, какой будет твоя жизнь, страхам просто неоткуда взяться. 

– Правда? И какой же она будет? 

– Кто? 

– Что. Твоя жизнь. 

– Хреновой, – как-то вдруг пожалев о том, что затеял этот разговор, Семен полез в рюкзак, достал бутылку воды и сделал несколько жадных глотков. Где-то внизу шелестело, билось о берег море, в небе орали чайки, и пахло приближающимся дождем. – Сначала армия – в универ я в жизни не поступлю, потом какая-нибудь дерьмовая работенка, которую я наверняка всем сердцем возненавижу… 

– Вот, значит, как ты это видишь, – изумилась Дуня. 

– А что? По-моему, все не так уж и плохо. Например, Клеточка с Галифе уверены, что я сяду, не дотянув до выпускного. 

– Я не знаю, кто такие Клеточка и Галифе, но тебе явно не стоит к ним прислушиваться. – Дуня, кажется, рассердилась. Свела рыжие брови, нащупала в густом подлеске шишку и что есть силы пульнула её в пропасть у них под ногами. 

– Клеточка – наша биологичка. А Галифе – физичка. Сокращенно от Галины Федоровны. 

– Понятно. Это лишний раз доказывает, что даже образованные люди могут быть ужасно глупыми. 

– Да почему сразу глупыми? – деланно удивился Семен, хотя, если честно, ответ Дуни ему очень понравился. И меньше всего ему хотелось с ней спорить. 

– Ты не должен их слушать, – пропустив мимо ушей его вопрос, строго повторила Дуня. – Как и поступать в соответствии чьими-то ожиданиями. 

– Я и не слушаю. 

– Нет, слушаешь! 

– Ну, и с чего ты это взяла? 

– А разве не ты мне сказал, что в жизни не поступишь в универ? 

– Я. Но только потому, что это истинная правда. 

– Откуда тебе знать? Ты ведь даже не пытался! 

– Я просто это знаю. И все. 

– Это не ответ! 

– Хочешь ответа? Ладно. В свое время я здорово забил на школу. И теперь ни за что не наберу на экзамене нужных для поступления баллов. 

– У тебя впереди еще год. Можно запросто наверстать любые пробелы. Хочешь… 

– Что? 

– Хочешь, я тебе помогу? – выпалила Дуня и закусила дрожащие губы. 

– С чем? – тупил Семен. 

– С подготовкой! 

– Может, как-нибудь потом. – Семен вскочил. Спустился с выступа, нашел ведущую вниз тропинку и снова поманил Дуню пальцем. 

– Я серьезно, Сем. В жизни не поверю, что ты не хотел бы чего-нибудь большего. 

– Это еще почему? – усмехнулся тот. 

– Потому что если бы ты этого не хотел, ушел бы еще после девятого. 

Она его поймала… И поманила мечтой. Мечтой, которая казалась такой несбыточной, что он затолкал ее куда-то поглубже. Чтобы и не вспоминать. Нет надежд – нет и разочарований.

– Посмотрим. Сначала давай искупаемся. Мы же за этим сюда пришли. 

И они действительно искупались. В теплой после лета воде, больше напоминающей парное молоко. Подурачились, выбрались на берег и только тогда увидели, что за ними пристально наблюдает Ветка.

– Ну и погодка! Настоящий потоп. Я еле добралась. Вот скажи, какого черта Карауловой понадобилось встречаться именно сегодня?! – Ветка всучила в руки Мариам зонтик и наклонилась, чтобы разуться. 

– Затем, что День учителя через две недели! А у нас конь не валялся, – съязвила Юлька, которая, оказывается, все это время стояла тут же, в проходе. – Нужно утвердить окончательный сценарий праздника. 

– О, ты уже здесь, – ничуть не смутилась Сандалова. – А что его утверждать? Он каждый год один и тот же. 

– А вот и нет! 

– А вот и да. Сначала кто-то споет, потом станцует. А на закуску какие-нибудь придурки покажут несмешную сценку из КВН. 

– Не угадала. – Юлька смерила Ветку строгим взглядом поверх очков. 

– Не будет сценки из КВН? 

– Кавээнщики будут вести мероприятие. Сегодня я получила от ребят наброски сценария, и лично мне он показался смешным. Да, и, кстати, танца тоже не будет. 

– Да неужели? 

– Ну, ты же отказалась танцевать. 

– Так вы ведь один черт уговорите, – Ветка закатила глаза и сладко, до хруста в костях, потянулась. – Мариам, сделаешь мне чайку? 

Мариам кивнула, и подружки двинулись в сторону кухни, где Юлька уже успела разложить на столе сценарий с одной ей понятными пометками на полях.

– Нет, Вет. Можешь радоваться. Никто тебя уговаривать не станет. Колхоз – дело добровольное. Тем более танцы ты еще в седьмом классе бросила. 

Мариам занервничала, понимая, что Ветке Юлькины слова вряд ли понравятся. Та привыкла, что ее каждый раз упрашивают выступить. А тут мало того, что никаких уговоров не последовало, так еще и прозвучал явный намек на то, что Сандалова не так уж и хороша в танцах. Предчувствие назревающего скандала повисло в воздухе грозовым облаком. И если Мариам чего-то и не хватало для полного счастья, так только его! Стараясь не показать своего расстройства, она всыпала в заварник травяной сбор и залила содержимое кипятком.