Насильно твоя - Мария Устинова

— Двадцать один, — честно сказала я, поборов искушение накинуть пару годков, чтобы казаться взрослее. У меня и внешность такая — хрупкая, обычно мне давали меньше.

— Двадцать один, — повторил он, убирая от моего лица спутанные пряди волос и улыбнулся с неуловимым, но добрым снисхождением. — Моя радость.

Я тоже убрала волосы с его лба. Под ними обнаружились морщины, были они и на переносице — неглубокая, но хмурая складка. Я провела пальцами вдоль носа и по губам. Мне безумно нравилось его лицо. Не могу насмотреться.

В Эмиле все казалось совершенным. И тело тоже.

Мы потянулись друг к другу одновременно. Он усмехнулся, перехватил руку и прижал пальцы к теплым, мягким губам. Закрыл глаза, словно ему нравилось целовать мне руки.

Кто знает, может так оно и было?

«Скажи ему» — пихнуло меня под дых.

Скажи сейчас.

Он простит, знаю: разморенный теплом и сексом, спокойный, ласковый. Но только я открывала рот, как слабела. Под его поцелуями воли не осталось совсем. Я задыхалась от восторга, но все-таки убрала руку и приподнялась на локте, нависая над ним.

— Эмиль… Если я расскажу о себе кое-что… — страшно волнуясь начала я. — Твое мнение обо мне изменится?

Это так по-детски — пытаться заручиться прощением, прежде чем говорить. Сначала великодушно прости меня, а потом я расскажу про себя гадости. Расскажу, что подстроила нашу встречу.

Он сладко улыбнулся, словно не верил, что я могу рассказать что-то по-настоящему плохое. У нас слишком большая разница в возрасте — он смотрел на меня, как на несмышленыша. Словно я собиралась признаться в краже блеска для губ.

— Что ты, — усмехнулся он. Эмиль пытался сдержать смешки и не мог, так я его развеселила.

Но мне не было смешно.

Моя улыбка увяла, из глаз пропала радость.

Обещай, что меня не ударишь… Я не успела сказать это вслух — у Эмиля зазвонил телефон.

— Твою мать, — пробормотал он.

Сквозь негу проступил настоящий Эмиль — жесткий, раздражительный. Лицо зачерствело — он злился, что его отвлекли от отдыха.

В сердце будто вонзили холодную спицу — я испугалась выражения лица. Такое незнакомое…

А о каких деньгах вообще шла речь? Может, там сумма такая, что он с родной матери шкуру спустит за нее, молчу о случайной подружке из клуба.

Я расслабленно сидела на кровати и не знала, стоит ли вообще продолжать?

Может, уйти? Бросить все и исчезнуть по-английски? Я не могу ему лгать и боюсь сказать правду. Надо еще раз поговорить с Лазарем. Выяснить все точно, прежде чем принимать любые решения: хоть бежать, хоть рассказывать всё без утайки.

Он подобрал телефон со стола, взглянул на номер и нехотя ответил. Лицо странное — постное и презрительное одновременно… Словно ему звонит надоевшая любовница. Расслаблен — это точно не работа. Эмиль поймал меня ладонью, играючи повалил на себя и крепко прижал к груди. Я прильнула всем телом, с наслаждением хихикая.

— Я не приду, — он зарылся пальцами в мои волосы, трепал, как любимую собаку. — Не хочу. И завтра тоже не хочу.

Я закрыла глаза, вздохнула. Похоже, это правда звонок от любовницы. Пробивался тонкий голос, плаксивый — слов не слышно, но понятно, что женщина. И она достаточно хорошо знакома с Эмилем, чтобы говорить с ним таким тоном. Чтобы умолять.

Она все ныла и ныла в трубку. Кажется, даже расплакалась.

Эмиль в ответ усмехнулся. Даже не зло, а так, словно ему скучно.

У него кто-то есть. Постоянная женщина. И сейчас она плачет в трубку, понимая, почему Эмиль не придет.

Потому что это мой Эмиль.

Грудь под моей щекой была теплой. Мерные удары сердца расслабляли. Я погладила его грудь, спустилась на живот, чувствуя, как мышцы непроизвольно напрягаются и вздрагивают, когда я веду по ним пальцами, а он смеется над невидимой собеседницей. Кончики пальцев коснулись шелковистых волос внизу живота. Светлых, коротких. Я опустила руку ниже, обхватила ладонью нетвердый, но уже упругий от моих ласк член.

Мне не нравилось, что он разговаривает при мне с другой. Хотелось показать, что это я здесь главная.

— Нет, я сказал, — он снисходительно рассмеялся, словно говорил с непроходимой дурой и отключил телефон. Я улыбнулась, не открывая глаз — я полностью завладела его вниманием.

Член под моими пальцами стал твердым, как камень.

Эмиль положил ладонь мне на шею, запутавшись в моих нечесаных волосах. Он тянул меня вниз и нажал на затылок, когда мои губы зависли над его животом. Он хотел, чтобы я… Я замешкалась, одно дело рукой, а совсем другое…

Пытаясь скрыть смущение, я поцеловала живот, пытаясь набраться храбрости. Сейчас он поймет, что я ни разу… Я крепче сжала пальцы на члене. И страшно волновалась, словно сдавала экзамен.

Голова стала совсем пустой.

— Быстрее, Дина, — он прищурился. — Ты что, в первый раз?

Я задыхалась от волнения. Вроде, в руке нормально… А как это будет ощущаться во рту?

— Дина…

Пальцы разминали шею, потом нагребли волосы в охапку, словно ему надоело уговаривать. Бедрами он подался вперед и сжал мои челюсти пальцами, пытаясь открыть рот. Головка коснулась губ, и я подняла глаза, пытаясь поймать взгляд Эмиля.

Прижималась губами и смотрела ему в лицо.

Рот Эмиля сладострастно открыт, он слегка щерился. Серые глаза пустые, целеустремленные, он так этого хотел… Его едва не трясло.

Я с любопытством прикоснулась языком к тонкой гладкой кожице, сразу ставшей скользкой от смазки и моей слюны.

Приятно и совсем не противно, как я думала.

— Дина! — низко сказал Эмиль. — Давай.

Мне страшно захотелось попробовать — как тогда, в «Фантоме».

Пальцы, сжавшие мне челюсти, дрожали.

Он мог бы сдавить сильнее, но не делал этого. Глядя в полу-безумные от возбуждения глаза, я открыла рот сама, позволяя головке проскользнуть внутрь. Я хотела увидеть, что от этого изменится и моей наградой стало лицо Эмиля, полное блаженства. Пальцы на пучке волос сжались сильнее — он хотел показать мне темп. И я подстроилась — так глубоко и быстро, как он хотел.

Поговорить мы сможем позже…

За двое суток безудержного секса я выучила всё, что он любит.

А чего не умела, тому он меня научил.

Сколько это еще будет продолжаться? Сколько я пробуду с ним?

Лазарь не звонил, хотя должен быть. У меня не было представления, что делать дальше. Но я решила: останусь с Эмилем сколько смогу.