Возвращение Пираньи - Александр Бушков

– Отнюдь, – сказал Мазур. – Все равно делатьнечего. И нет уже никакого терпения, я не хуже тебя понимаю, что через парунедель начнется зима, то бишь сезон дождей, и в джунглях станет ещепаскуднее... Что ж второй секретарь так копается?

– Ничего не поделаешь, – серьезно сказал Кацуба. –Будь ты хоть второй секретарь, хоть генеральный. Здешняя бюрократия, браток,такова, что наши чиновнички, знай они подробности, сдохли бы от чернойзависти... Это еще дней на несколько. Подожди, скоро и нам придется в компаниис секретарем болтаться по инстанциям – личное присутствие и все такое, узнаешь,почем фунт здешнего канцелярского лиха... А в целом нам все же повезло, что эта«птичка» гробанулась именно тут. Мы в «морской полосе», в климатической зоне,на которую влияет Атлантика. Окажись мы километров на двести южнее, узнал быты, что такое настоящая жара. Там, правда, джунглей нет, зато ландшафт неуступает лунному, воды днем с огнем не отыщешь, не говоря уж о годной в пищуживности... Вот, кстати, о живности. Есть в здешнем меню немало вкусных инасквозь экзотических яств. – Он положил руку на роскошную темно-бордовуюпапку с золотым тиснением. – Как насчет скарабеев со свининой и овощами? Аеще – красноногие кузнечики, маринованные в лимонном соке с солью, жареныемуравьи, клопы-вонючки по-мексикански...

– Не жди, блевать не начну, – ухмыльнулся Мазур. –Забываете, мон шер, что курсы мы проходили по одним методикам. Попадем в лес, ятебя и сам пауком-птицеедом угощу. Отрываешь пузо, остальное запекаешь, и,право, ничем не хуже краба.

– Ел я птицеедов, – рассеянно отозвался Кацуба. –Нет, в самом деле, скарабеи неплохи, я без всякой подначки... Вот только втакую жару даже их не хочется.

– Уж это точно, – поддакнул Мазур, глядя наисторическую площадь. – Гляди, шатеночку недвусмысленно снимают.Разозленная родня не выскочит?

– Не-а, – присмотревшись, авторитетно заверилКацуба. – Самая натуральная путанилья...

– Слушай, как же их определяют все-таки?

– Да как два пальца, – сказал Кацуба. –Присмотрись, видишь, у нее браслетик? Раз на нем ракушки – значит, путана.Неважно, золотые они там или медные, главное, ни одна приличная женщина в этомгороде ничего напоминающего ракушку не нацепит. Мило и простенько, а?

– Тьфу ты, как просто...

Он с леностью истого аборигена столицы омочил губы в ледяномпиве и с философской грустью стал смотреть на видневшийся слева отрезок здешнейдостопримечательности, именуемой без затей – винодук.

Укрепленные на четырехметровых железных арках – а кое-где настолбах той же высоты, – северную окраину города пересекали толстенныетрубы, тянулись вдоль автострады, над оживленными перекрестками, меж редкихэвкалиптов, меж домов. Прохожие и проезжие это сооружение попросту не замечали,поскольку привыкли к нему с рождения, зато Мазур, как любой, наверное, русскийчеловек, взирал на него почтительно.

По трубам текло вино – примерно полтора миллиона литров всутки. Только что закончилась вендимия, ежегодный праздник сбора винограда, и всотнях тысяч бочек искрилась живительная влага. Кацуба успел свозить Мазура назавод Бодега Бассо, где тот с еще более почтительным восхищением лицезрелсвоими глазами самую большую в мире деревянную винную бочку. Вмещала онаровнехонько четыреста тысяч литров.

И, что самое удивительное, отметил мысленно Мазур, никтоникогда даже не попытался провертеть коловоротом в винодуке дырочку. Русскомучеловеку такое нерадение дико, отечественные Левши и Кулибины давно издырявилибы заветную трубу на всем ее протяжении...

За три дня он насмотрелся экзотики столько, что хватило бына всю оставшуюся жизнь. Винные погреба Хиоле с их ста пятьюдесятью м и л л и он а м и литров, резервуар для вина, в котором однажды устроили банкет напятьсот человек (и всем было просторно), музей серебра, старинный праздник пиваи крови, более ста лет отмечавший окончание индейских войн, кафедральный собор,где хранился череп Диего Альмагро (вроде бы подлинный), Каса-де-монеда – старыймонетный двор, где приводные валы чеканящих станков когда-то вращали закованныев кандалы рабы-индейцы... Впечатлений было столько, что они перестали волноватьи удивлять, – еще и оттого, что над ними дамокловым мечом постоянно виселоо ж и д а н и е, а чертов Франсуа куда-то запропал, о чем, впрочем, честнопредупредил заранее и наставлял в этом случае не дергаться, а спокойно ждать.

– Ну что, скарабеев со свининой решительно не хочешь? –поинтересовался Кацуба.

– Нет, – сказал Мазур, и понизил го-лос: – Ты мне лучшерастолкуй как зам по контрразведке как обстоит дело с проявляемым к наминтересом, есть ли таковой и от кого исходит...

– Наконец-то, – сказал Кацуба. – Профессиональныерефлексы проснулись.

– Не видел смысла дергаться раньше времени, – хмуро пояснилМазур. – Все это – твоя епархия, но пора бы и поинтересоваться...

– Резонно, – сказал Кацуба. – Пошли, пройдемся.

Он мимоходом подписал счет, подсунутый бесшумным чоло, обавышли на брусчатку и, старательно держась теневой стороны, пересекли площадь, свернулина улицу Сан-Августин, где, в отличие от площади, было разрешено автомобильноедвижение.

– Оглянись, только аккуратнее, – сказал Кацуба. –Справа под тентом примостился сеньор, как полагается, в белом костюме, колусосет...

– Видел, мы мимо него проходили. Хвост?

– Ну уж сразу и хвост... – усмехнулся Кацуба. –Просто человек на посту. Говоря казенным языком, официальный наблюдатель оттайной полиции в отеле. Штатный, как портье. Это, понятно, не ради нас – туттебе и рутинное наблюдение за местами, где останавливаются иностранцы, и защитаот ворья, и пригляд за площадью. Этот красавец каждый вечер нас с тобойвставляет в сводку, он всех вставляет. Данный мачо – круг первый, сиречьвнимание охранки, не затрагивающее лично нас. Круг второй – наши персональныешпики. Я тебя три дня таскал по всему городу не только от безделья, как ты,должно быть, догадываешься... Хотел вычислить ребятишек из ДНГ. Депто денасьональ гуардиа. «Гуардиа» не в смысле «гвардия», а в значении«безопасность». Милое заведение. Правда, со времен безвременной кончины донаАстольфо они немного цивилизовались, это при нем молчунов убеждали с помощьюэлектросварочных аппаратов, подвешивали под мышки и ме-едленно опускали вбассейн с молодыми акулками, а к женщинам еще и подпускали овчарок, обученныхтрахать и представительниц гомо сапиенс. Теперь нравы там мягче, кого-то заперегибы даже к стенке прислонили, но все равно – щуку съели, а зубы остались.С помощью газетной подшивки можно молчуна обработать так, что и акулы не надо.Впрочем, нам с тобой вульгарный мордобой не грозит, мы ж дипломаты... Так вот,весь первый день за нами таскалась целая бригада, по стилю – не просто «полисиакриминале», а, несомненно, ДНГ. Кадры у них весьма квалифицированные,отрабатывали по полной программе – с «конвейерной передачей», со«встречными»... На второй день активность резко упала – по времени это как разсовпадает с раскрытием цели нашего визита. Как только узнали, что мы, дваидиота, целимся на клад Бенитеса, немного успокоились. Весь третий день исегодня за нами таскаются одиночные топтуны – уже ясно, что орднунга для.Конечно, и эти меняются, сейчас от ресторана, за нами тащится совершенноновый... только, я тебя умоляю, не нужно завязывать и без того завязанныешнурки и пялиться в витрины...