Возвращение Пираньи - Александр Бушков

– А ты, значит, двинул за ней...

– Не знаю, что на меня накатило...

– Бывает. И потом?

– Потом она села в белый «Субару», – сказалМазур. – И уехала. На номере, по-моему, есть буква «Р», еще цифры помню...один, семь....

– Друг за другом стоят? Один и семь?

– Вроде бы.

– Под «Р» имеешь в виду латинскую «П» или латинскую «Р»?

– Латинскую «Р», – сказал Мазур.

Его спутники переглянулись.

– Жара, – сказал Кацуба. – Бывает. Больше ничего вокружающем не... выглядит странновато? От нормы не отклоняется?

– Да ладно тебе, – досадливо сказал Мазур, допив почтивсю остававшуюся в бокале граппу. – Я не шизанулся... но я еедействительно видел, это она, как две капли воды...

– Не было хлопот у пирата, пока не взял он в подельникидемократа... – хмыкнул Кацуба. – Дружище, почудилось тебе. Новаястрана, масса новых впечатлений, нервы, пресыщение красотами, вечерние тени...Мозг достраивает увиденное хранящимися на запасных полочках впечатлениями,зрительными образами. Сам все понимаешь. И ориентируешься, несмотря ни на что,неплохо, с прежней хваткой: марку машины запомнил, кое-что из цифр и букв наномере...

– И все равно...

– Слушай, – мягко сказал Кацуба. – Ты ведь недопускаешь, что т в о я Ольга каким-то чудом осталась жива и угодила вСанта-Кроче?

– Никоим образом, – не поднимая глаз от бокала, ответилМазур. – Ее же при мне... Когда поезд добрался до Шантарска, она ужеокоченела...

– Вот видишь, – столь же мягко продолжалподполковник. – А что касается призраков... Вопрос, конечно, спорный, могучестно признаться, что окончательного мнения на сей счет у меня и сегодня нет.Всякое бывает... Но во что я, безусловно, не верю, так это в призраков,разъезжающих за рулем «Субару». Уж эта-то деталь с прежней жизнью твоей супругиникак не совпадает, верно?

– Верно, – сказал Мазур. – Она вообще не умелаводить машину...

– Вот... По Пласа Дель Соль и в самом деле беззаботно шагалакакая-то красивая девчонка. Возможно, она чем-то и напоминала Ольгу. Возможно,была на нее о ч е н ь похожа. Не вижу ничего удивительного, у множества людейесть очень похожие двойники, иногда это им становится известно, иногда – нет...

– Я понимаю... – тусклым голосом произнес Мазур.

– А раз понимаешь, отвечай честно: ты в норме или как?Старина, игры серьезные... Ты допей, допей...

Мазур выплеснул в рот остатки граппы, собрался, взял себя вкулак, прислушался к ощущениям и чувствам. Решительно сказал:

– Все в норме. Видимо, старею, нервишки...

И с радостью отметил, что спутники не сталипереглядываться, – именно этого молниеносного обмена взглядами онопасался... Обошлось.

– Ладно, вопрос закрываем, – сказал Франсуа. – Содним условием – если вдруг, паче чаяния, ты что-нибудь э т а к о е опятьусмотришь или почувствуешь, скажи сразу.

– Есть, – сказал Мазур.

– Вот и прекрасно... – деловито бросил Франсуа. –Посиди минутку, окончательно приди в себя... и нужно работать. Кончилосьрайское житье. Сегодня, кровь из носу, нужно оторваться от хвостов – отконкурирующей фирмы, я имею в виду, местные меня не беспокоят – и встретиться срезидентом. А до этого нам предстоит поработать в роли гончих. Прямо здесь, иочень скоро. Видите ли, сеньор Влад, вокруг ваших гостиничных номеров началосьподозрительное шевеление. В первую очередь – вокруг вашего. Не буду излагатьсоображения, коими руководствуюсь, это совершенно не ваша печаль, – ноловить на живца будем сегодня. Посыльный только что принес билеты в оперу.Сегодня дают жемчужину здешней классики, «Эль ихо десобидьенте», для дипломатапосещение премьеры в опере – занятие привычное и входящее в круг обязанностей,я бы сказал. Мало кому придет в голову, что мы вдруг вернемся с полдороги напремьеру, где ожидается президент и весь бомонд... Ясно теперь, для чего у васв багаже были смокинги?

* * *

...Бездарному роману из шпионской жизни, переполненному неимеющими ничего общего с действительностью штампами, не было конца. Чувствуя себяперсонажем мыльной оперы, Мазур в дурацком смокинге неторопливо спустился поступенькам, сел вслед за Франсуа на широкое сиденье белого «линкольна», следомстоль же чинно уселся Кацуба, и роскошная машина бесшумно скользнула прочь от«Трес Крусес».

– Ну? – через пару минут поинтересовался Франсуакуда-то в пространство.

– За нами – одна машина, – сказал шофер, необорачиваясь. – Как и предполагалось. Наживочку заглотнули, идиоты. Каждаясобака знала, куда вы ехали, они и купились, сняли «коробочку». Обожают штампы,дауны, мышление насквозь клишированное... Сигнал?

– Ага, – кивнул Франсуа.

Шофер нажал что-то под приборной доской, слегка увеличилскорость. Мазур не без любопытства ждал, что же произойдет.

«Линкольн» свернул вправо, не снижая скорости... и сзади,совсем близко, послышался отчаянный лязг железа, грохот сильного удара. Склассическим визгом покрышек длинный лимузин неожиданно свернул в проулок ипомчался по неизвестным Мазуру закоулкам.

– Что мы наблюдаем? – сказал шофер, мастерски крутябаранку. – Какой-то олух, нарушив правила, вылетел на старом грузовичке,не уступив дорогу, и наш хвостик в него на всем ходу и воткнулся. Поразительно,как скверно здесь водят...

Он резко затормозил.

– Пошли! – распорядился Франсуа.

Выскочив следом за Кацубой, Мазур только теперь сообразил,что они подъехали к «Трес Крусес» со стороны бокового входа, ведущего наоживленную улицу. Все трое быстрым шагом миновали аркаду, обширный внутреннийдвор-патио (где светились гирлянды разноцветных лампочек, суетились официанты иночное веселье уже раскручивалось вовсю), вошли в вестибюль.

Ночной портье, коротенький живчик с тщательно зачесаннымипоперек лысины остатками шевелюры, при их появлении обратился в соляной столб.Франсуа остался рядом с ним, а Мазур почти бежал следом за Кацубой.Подполковник на ходу извлек нечто напоминавшее качественную отмычку, необорачиваясь, шепотом приказал:

– Насмерть не мочить! Берем и сдаем...

Он молниеносно отпер дверь трехкомнатного номера Мазура,широко распахнул ее, и оба ворвались внутрь, прикрывая друг друга поклассической методике «первый-второй».

Застигнутый врасплох субъект был весь в белом, но уже вследующий миг, согласно анекдоту, оказался весь в дерьме – фигуральновыражаясь, конечно. Мазур подшиб его ударом по лодыжке, схватил за кисть,развернул и припечатал усатенькой физиономией к полированному письменномустолу, в ящиках коего субъект начал было рыться. Тем временем Кацуба в темпевихря заглянул в другие комнаты, замер, словно что-то вспомнив, рванул в коридор– но там уже грохотали удалявшиеся шаги, внезапно с адским звоном вылетелостекло, судя по звуку, изрядных размеров. «Витраж на лестничнойплощадке, – вспомнил Мазур, прижимая пленника мордой к столу. –Точно, этот гад его с разлету вышиб, там первый этаж, невысоко, захочешь унестиноги, еще не то сделаешь...»