Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

говорил[273] таково слово:

«Ты Владимер, князь стольникиевьской!

Ты бери ерлык, роспицятывай,

40. Ты скоре́ того процитывай;

Ты миня посла не задя́рживай».

Как Владимер, князь стольнекиевьской,

Он берёт ерлык во свои руки,

Отдаёт Добрынюшки Микитицю.

45. Говорил[274] Добрынюшка Микитиць сын:

«Я не знаю грамоты латыньское,

Ты отдай Олёши Поповицю!»

Отдают Олёши Поповицю.

Ишша скоро ерлык роспицятывал,

50. Он скоре́[275] того процитывал

[Он скоре того же пропитывал];

Говорил как он таково слово:

«Ты Владимёр, княсь стольникиевьской!

Харошо[276] в ерлыцьки написано

55. И написано со угрозою:

“Как стоит собака царь середи поля;

За ним сорок царей, сорок царевицей,

За ним сорок королей, королевицей,

За ним силы мелкой цислу-смету нет,

60. Как по-руському — на сороки́ верста́х;

Он просит города Киева

Без бою, без драки, без се́ценья,

Без того кроволитья великого”».

Запецялилса наш Владимёр-княсь,

65. Запецялилса-закруцинилса;

Он повесил буйную голову

Що на ту на правую сторону,

Потупи́л он о́ци в ма́ть сыру́ землю.

Как во[277] ту пору, во то времецько

70. Выходил как стар казак Илья Муромець;

Говорил как он таково́ слово:

«Ты Владимер стольнекиевьской!

Ты бери свои золоты́ клюци,

Отмыкай-ко погребы глубо́ки-жа;

75. Ты насыпь ралець* (так)-ни́сту* (так) зо́лота,

Ты второй насыпь циста серебра,

Ты третей насыпь скатна жемцюга;

Ты дари-ко Бориса-королевиця,

Ты проси[278]-ко строку на три месяца,

80. Щобы всем во городи пока́ятьсе,

Нам покаятьсе да исповедатьсе!»

Ишша тут жа как Владимёр-княсь

Он берёт свои золоты клюци,

Отмыкаё погребы глубо́ки жа;

85. Он насыпал рале́ць-ни́сту золота,

Он второй насыпал циста серебра,

Он трете́й насыпал скатна земьцюга (так);

Он дарыл Бориса-королевиця,

А просил веть строку на три ме́сеця,

90. Щобы всем во городи пока́ятьсе,

Нам покаятьсе да исповедатьсе.

Ишша тут Борис, королевиць сын,

Не даёт веть строку на три месеця;

Он даёт веть строку только на три дня,

95. Щобы всем во городи покаятьсе,

Нам покаятьсе да исповедатьсе.

Спровожали[279] Бориса-королевиця,

Спровожали кнезья́ и бо́яра;

Ишша тут жа был да Илья Муравиць (так).

100. Запецялился наш Владимёр-княсь,

Запецялился-закруцынилса:

Он повесил буйную голову

Що на ту на правую сторону,

Потупи́л он оци в мать сыру землю.

105. Как во[280] ту пару́ (так), во то времецько

Как выходит тут да Илья Муровиць,

Он веть сам думушку думаёт;

Он веть молитьсе Спасу Прецистому,

Он веть Бо́жьей Мат[ер]и, Богородици.

110. Он пошёл Илья на конюшон двор;

Он берёт свойёго добра́ коня;

Он накладыват узде́цю тасмянную;

Он вузда́т во уздилиця булатные;

Он накладывал тут веть войлуцёк,

115. Он на войлуцёк седёлышко;

Подпрягал двенатцеть падпруженёк,

Он ишша две под[п]рушки подпрягаюци

Он не ради басы, да ради крепости,

А не шшиб бы богатыря доброй конь,

120. Не оставил бы богатыря в цистом поли.

Он веть скоро скацёт на добра коня;

У ворот[281] прыворотников не спрашывал, —

Он веть машот церес стену городовые[282].

Ишша едёт как он по цисту полю, —

125. Во цисто́м поли курева стоит,

В куревы́ бога́тыря не ви́дети.

Приежжаёт он ко меньшо́й реки,

Ко меньшо́й реки́, ко синю́ морю;

Он нашёл тут тритцеть три бога́тыря.

130. Он с добра коня слозеваюци (так),

Он ниской поклон им воздаваюци:

«Уш вы здрастуйте, до́ньски ка́заки!» —

«Уш ты зрастуёш, наш веть ба́тюшко,

Уш ты стар казак да Илья Муровиць!

135. Ты давно ли из города из Киева?

Але всё ли у нас там по-старому,

А и всё ли у нас там по-прежному?»

Говорил как тут да Илья Муровиць:

«Уш вы ой еси, до́ньски ка́заки!

140. И во городи у нас во Киеви

Не по-старому, не по-прежному —

А помёркло у нас соньцё красноё,

А потухла звезда поднебесная:

Как стоит цярь собака середи поля;

145. За ним сорок царей, сорок царевицей,

За ним сорок королей, короле́вицей,

За ним силы мелкой цислу-смету нет,

Как по-руському — на сороки́ верстах;

Он веть просит города Киева

150. Без бою, без драки, без се́ценья,

Без того кроволитья великого».

Говорил как тут да Илья Муровиць:

«Уш вы ой еси, доньски казаки!

Уш вы будите стоять ле за Киев-град,

155. Вы за те за церкви соборные,

Вы за те манастыри церковные,

За того за князя за Владимера?» —

«Уш ты батюшко наш, стар казак!

Ишша как не стоять нам за Киев-град,

160. Нам за те за церьк[в]и соборные,

Нам за те мана́стыри церко́вные,

За того за князя за Владимера?..»

Они скоро ска́цют на добры́х коней

И поехали к городу к Киеву

165. Ко великому князю ко Владимеру,

И поехало тритцеть три бога́тыря, —

Затресласе матушка сыра́ земля.

Они будут в городи в Киеви

У великого князя у Владимера —

170. Зрадовалса наш тут Владимер-княсь.

Он на радашшах им и пир среди́л,

Он[и] и пир среди́л, пирова́ти стал.

Ишше все на пиру напивалисе,

Они все на цесном наедалисе.

175. Как один на пиру не упиваитьсе

Ишша стар казак да Илья Му́ровиць;

Ишша сам говорил таково́ слово:

«Уш вы ой еси, до́ньски ка́заки!

Нынь приходит времецько строцьнеё.

180. А кому у нас ныньце ехати

Що на ту на силу неверную?»

Говорят как доньские ка́заки:

«Уш ты ба́тюшко наш, стар казак!

Ты останьсе в Киеви в городи

185. Стерекци́-сберекци́ кнезя́ Влади́мера!»

Гаварил как тут да Илья Мурови[ци]ць:

Тут не цесть-хвала молоде́цька жа,

Ой не выслуга богаты́рска жа —

Как