Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

Микитушка Добрынюшка,

Поежжаёт он за три-то поля за три цистые,

Он за три-то моря да за три синие.

Оставляёт он веть свою молоду жону,

5. Молоду жону Настасью Микулисьну;

Оставляёт он веть да своей матёнки,

Своей матёнки Ефельмы да Тимофеёвны:

«Ты кормилиця да моя матёнка!

Уш ты пой-корми мою молоду жону,

10. Уш ты пой-корми да на добро уци! —

Ишше жди миня, Настасья Микулисьня,

И год и два и три миня жди,

И друга́-та три да ишша третья́-та три,

Ишша третья-та три да и цетвёрта три,

15. Ишша ето выходит да двенадцеть лет!»

Поехал Микитушка Добрынюшка

Он за три-то поля да за три цистые,

Он за три-то моря да за три синие,

Он за камень-от да всё за Латырь-о(т).

20. Жыла его Настасья Микулисьня,

Жыла как она да она три года;

Она проситсе богоданой да своей матушки:

«Богоданая да моя матушка!

Ты спусти-тко миня да на улицю

25. Ты со Таньками да всё со Маньками,

Ты со крепкима миня да провожа́тами (так)».

Да спустила ей Ефельма да Тимофеёвна,

Спустила ей со Таньками, со Маньками,

Со крепкима да ей провожа́тами (так),

30. Спустила ей да всё на улицю.

Летело королишшо да Церногру́доё —

Унесло как Настасью Микулисьну.

Принёс он веть ей да к своей матёнки:

«Кормилиця да моя матёнка!

35. Уш ты пой-то, корми мою молоду жону,

Уш ты пой ей, корми да на добро уци!»

Жыла тут Настасья Микулисьня,

Жыла она тут она да три года,

Да жыла она тут веть друга́-та три;

40. Она стала проситьсе да во цисто полё:

«Богоданная да моя матушка!

Ты спусти-ко миня да розгулятисе (так),

Погулять-то мине да во цисто полё;

Ты со Таньками спусти да всё со Маньками.

45. Ты со крепкима миня да с провожатами».

Спустила ей богоданна матушка,

Она со Таньками ей да всё со Маньками,

Всё со крепкима ей да провожа́тами (так).

Пошла тут Настасья Микулисьня.

50. Приходила она да ко синю морю, —

Тут пловёт-то лодья да сыродубова.

Она ста́ла в лодью да сыродубову,

Поплыла веть да к старой матушки,

К старой матушки Ефельмы да Тимофеёвны.

55. Приехал Олёша да ис циста поля,

Из-за трёх-то полей да из-за ци́стыех,

Из-за трёх-то морей да из-за си́ниех,

Из-за каменя он да из-за Латыря.

Сказал он им: «Веть Микитушки живого нет!»

60. Он стал на Настасьи-то свататьсе.

Отдаёт ей Офельма да Тимофеёвна,

Она силой отдаёт да ей нево́лею:

«Прилетит королишшо да Церногрудоё,

Увизёт он тибя да от миня-то веть:

65. Мине больше с тобой да не видатисе!»

(Ишша ето выходит всё двенатцеть лет)[269]

Шёл как Микитушка по цисту полю;

Во цистом-то поли да стретил старицю,

Стару старицю да цернорызьницю;

70. Да он спроси́л ею́:

«Ишша що веть у мня дома деитьсе?» —

«У тобя веть дома молода жона,

Молода-та жона да всё замуж пошла,

Пошла она за Олёшу да за Поповиця;

75. Приехал как Олёша да ис циста поля,

Он сказал: “Как Микитушки живого нет!”, —

Отдаваёт-то ей да твоя матёнка,

Она силой отдават да ей неволею!»

Приехал Микитушка Добрынюшка,

80. Колотилса Микита да у своих ворот.

Не пускат как его да своя матёнка:

«Полно, королишшо да Церногрудоё,

Тибе полно надо мной тибе смиятисе;

Отдаваю я свою ласкову невестушку,

85. Отдала ей да для[270] тибя замуш!»

Пнул как воротиця с закрепами,

Он пал веть как матери в резвы ноги:

«Ты корнилиця да моя матушка!

Каки жа были у твоёго-то серьдецьнёго дитятка

90. У Микиты-то да у Добрыниця,

Каки были его приметоцьки?» —

«У мо́ёго-то Микитушки Добрынюшки

Была у его да всё приметоцька:

Що на правой-то руки да на лопатоцьки

95. Было цёрно-то да всё питёнышко!» —

Показал он ей да всё приметоцьку.

Запла[ка]ла Ефельма да Тимофеёвна:

«Ты сердесьнё моё да ты веть ди́тетко!

Отдала я твою Настасью Микулисьну,

100. Уш я силой отдала да ей нево́лею —

Побоялась королища да Церногрудого,

Отдала я за Олёшу да за Поповиця;

Да приехал Олёша да из циста поля,

Сказал он: “Микиты-то живого нет!”»

105. «Ты кормин[л]иця да моя матушка!

Неси-тко мне да платьё цветноё,

Неси-тко мине да золоты́ гусли;

Пойду я к Олёшеньки на сва́дёпку». —

Говорит как его да родна матушка:

110. «Серьдесьнё ты да моё ди́тетко!

Не ходи-тко к Олёшеньки на сва́дёпку.

У Олёшеньки свадёпка грозная:

Владимер-от князь да едёт ты́сицьким,

Кнегина Опраксея едё сва́тьюшкой;

115. У ворот-то стоят да приворотницьки,

У дверей-то стоят да всё притворницьки!»

Одеваёт как Микита да платьё цветноё,

Берёт он свои да звоньцеты гусли,

Он идёт к Олёшеньки на свадёпку.

120. У ворот-то стоят да приворотницьки,

У дверей-то стоят да всё притворницьки.

Пехал он веть во корма́н руку,

Он давал веть как им да злата-серебра, —

Пропускали его да приворотницьки,

125. Не дёржали его да всё притворницьки.

Зашёл как Микита в золоту́ грыню:

Стоит как Олёша да с молодой жоной,

С молодой-то жоной да за дубовы́м столом.

Заиграл как Микита да в звоньцеты́ гусли.

130. Услыхала как кнегина Опраксея:

«Давно ети гусельци не слышыли (так),

Давно ети гусельци не играны

После того-то Микитушки Добрыниця!»

Увидала тут Настасья Микулисьня,

135. Увидала как Микитушку Добрыниця;

Она хо́цё скака́ть церес столы дубовые,

Она хо́цё скака́ть церес есвы сахарные.

«Не скаци́, моя Настасья Микулисьня;

Хоцёш, Настасья, да ты круго́м обойди!»

140. Он брал как Олёшу да за церны́ кудри,

Он кидал как Олёшу да из засто́лья вон.