Жестокая одержимость - С. Массери

возможность может исчезнуть навсегда. В конце концов, так произошло и с моим отцом. Он не упустил свой шанс с моей матерью и припер ее к стенке, потому что иначе она бросила бы его, не переступив порога церкви. Хотя последнее не имеет большого значения, ведь она все равно нашла способ бросить нас обоих. Отцу также удалось использовать предоставившийся шанс на пути к своей политической карьере. Он просто ухватился за возможность, которая появилась на его пути.

Но у меня впереди есть еще целый год, чтобы произвести впечатление на рекрутера. К тому же не факт, что Тим Монро собирается завербовать меня именно сейчас. Скорее всего, он подождет и посмотрит, насколько я вырасту как игрок, а также смогу ли удержаться и не попасть в газеты по причинам, которые не связаны с хоккеем.

Лишь тогда моя фамилия попадет в его черновик. Но вполне возможно, что в это время меня захочет заполучить кто-то другой.

– Ты позорище, – усмехается отец. – Но скоро ты научишься быть настоящим мужчиной.

– Что это значит? – спрашиваю я, чувствуя, как по моей спине пробегает холодок.

– Хорошо отыграй свою роль, и я покажу тебе, – говорит он, задирая подбородок как раз в тот момент, когда два тренера возвращаются к нам.

Я провожу рукой по лицу, пытаясь стереть свои эмоции, которые всегда вызывает во мне мой отец, – и улыбаюсь им. Тим Монро говорит нам несколько любезностей, а на прощание пожимает руки мне и отцу. Публицист следует за ним, а тренер Роук несколько минут просто переводит взгляды с моего отца на меня. Наконец он будто на что-то решается и поворачивается к сенатору лицом.

– Сенатор, позвольте мне прояснить одну вещь.

Мой отец удивленно поднимает бровь, а я пытаюсь припомнить, когда в последний раз с ним говорили так, будто он сделал что-то плохое. Это позволяли себе лишь я и моя мать. Он стал слишком уверенным в себе, потому что увлекся властью и окружил себя людьми, которые всегда и во всем с ним соглашаются.

– Я уважаю ваш авторитет, но вы не будете указывать мне, как управлять своей командой и просить отстранить моего лучшего игрока перед одной из самых важных игр…

– Со всем уважением, Роук, но я понятия не имею, о чем ты говоришь, – хмурится мой отец. – Как раз сегодня утром мы говорили с Грейсоном о том, что ему стоит отдавать игре больше сил.

– Тогда у нас проблемы, сенатор, – сердито смотрит на него тренер Роук. – Потому что сегодня утром кто-то позвонил мне и представился вами.

Я сглатываю, предполагая, что это мог быть преследователь Вайолет. Теперь они знают, что Вайолет не живет в своей квартире и добраться до нее не так просто, как раньше. Возможно, он просто пытается отыскать ее, а этим звонком решил насолить мне. Замаскировать свой голос не так-то просто, для этого необходимы соответствующие навыки.

– Это действительно проблема, – отвечает отец, а затем быстро отправляет кому-то текстовое сообщение и убирает телефон обратно в нагрудный карман. – Я уже велел своим людям разобраться с этим.

– Отлично, – говорит тренер и смотрит на меня.

– Наслаждайтесь выходными.

Я выхожу за дверь вслед за отцом, охваченный любопытством, которое смешивается с легким чувством дискомфорта в желудке. Будучи неуверенным в том, что именно он планирует делать или уже сделал, я предпочитаю сохранять молчание, пока мы поднимаемся на лифте и выходим в коридор с ВИП-ложами. Я заметил, как во время игры он наблюдал за мной со своими друзьями из одной из этих лож, но меня больше интересовала Вайолет, которая куда-то пропала.

Когда мы приближаемся к ВИП-ложе и человек у двери уступает нам дорогу, в моем животе поднимается беспокойство, но я не слишком удивляюсь, обнаружив там Вайолет в компании другой женщины.

Ее матери?

Вайолет сидит в кресле в углу, подтянув колени к груди, а другая женщина, личность которой пока мне неизвестна, вышагивает перед стеклом. На льду катается заливочная машина, но некоторые студенты все еще сидят на трибунах, не торопясь покинуть стадион. Похоже, это зрители, оставшиеся после игры, потому что мои товарищи по команде уже давно ушли.

Как только мы входим в помещение, женщина у стекла останавливает свою беспокойную ходьбу, а Вайолет вскакивает на ноги.

– Зачем ты втягиваешь в это его? – шипит женщина, но мой отец не реагирует.

Какое-то мгновение он просто смотрит на нее, а затем кивает своему охраннику, безмолвно отдавая какое-то распоряжение. Судя по всему, это новый сотрудник службы безопасности, так как ранее я не встречал его среди телохранителей, нанятых моим отцом, и даже его имя мне неизвестно. Но, кажется, у него отсутствует моральный кодекс, ведь, подойдя к женщине, он хватает ее за руку и тащит к нам.

– Пора бы ему узнать все семейные секреты, вы не находите? – качает головой мой отец, а затем указывает на женщину пальцем. – Грейсон, это Ли Рис, мать Вайолет.

Как я и предполагал.

Не дождавшись от меня никакой реакции, отец снова поворачивается к миссис Рис.

– С тобой мы продолжим через минуту, а теперь немного поговорим о твоей дочери.

Я приподнимаю плечи. Лучше бы он не позволял своему охраннику обращаться с Вайолет так же, как с ее матерью, а иначе я сойду с ума.

– Вайолет, – в голосе моего отца появляется холодок, похожий на… разочарование?

Вайолет вздрагивает. Она снова садится в кресло в дальнем углу, выглядя при этом такой чертовски маленькой, что мне приходится напрячь каждый мускул своего тела, дабы сдержать рвущуюся из меня реакцию. Мне нужно знать, что планирует мой отец, а это значит, я должен позволить ему раскрыть еще несколько карт, прежде чем смогу начать действовать.

Он не ждет, пока она встанет, а вместо того снова посылает своего гребаного охранника. Я сжимаю руки в кулаки, дабы сдержать свой гнев, когда он грубо поднимает ее с кресла и ведет к нам.

Вайолет протестующе пищит, и ее взгляд устремляется на меня, так как она думает, что я могу его остановить. Ей интересно, что заставляет меня стоять неподвижно в двух шагах от моего отца.

Телохранитель подводит Вайолет к ее матери, но она быстро делает шаг назад, видимо, не желая стоять с ней рядом.

– Кажется, мы договорились с вами, юная леди, – говорит мой отец, и, сглатывая, она замирает.

К горлу подступает тошнота, пока я наблюдаю за движением ее горла и тем, как она вытягивает руки перед собой, скрещивая пальцы. Мне не нравится, что она оказалась здесь, и претит видеть ее