Князь Владимир - Юрий Никитин

– Ты хоть знаешь, сколько здесь?

Владимир сказал дрогнувшим голосом:

– Судя по весу… много. Очень много.

Могута несколько мгновений смотрел неотрывно в побледневшеелицо своего наемника. Внезапно коротко хохотнул:

– Не знаю, от сердца это у тебя… или от великойхитрости. Но я все еще родянин, хоть и ношу крест. Это здесь говорят: стыд недым, глаза не выест! Но я не могу позволить, чтобы мне, славному и гордомуМогуте, делал подарки бедный этериот, а я в ответ только сопел да кланялся. Ибогател, теряя совесть и честь. Бери этот ларец себе. А также тот металл икамешки, что внутри…

Он сказал как можно небрежнее, но Владимир видел, что купецраздувается от гордости. Вот так одним жестом подарить целое состояние, этимможно гордиться и хвастаться всю жизнь. И радости от такого жеста больше, чемот ста тысяч таких ларцов!

Владимир переложил золотые монеты и драгоценности в дорожнуюсуму, особо ценные рубины спрятал в пояс. Когда он набросил на спину конязаметно потяжелевшее седло – в его тайниках тоже схоронил золото, – скрыльца сбежали слуги Могуты, затем купец торопливо спустился сам – вымытый,помолодевший, одетый богато, даже пышно.

– Готов?

– Только сесть на коня, – ответил Владимир.

Стук копыт заставил настороженно развернуться. Во дворвъехал на гнедом жеребце Олаф. Он сиял, доспехи на нем сияли, рот был до ушей.Могута вопросительно взглянул на Владимира. Тот отрицательно качнул головой.Олаф участия в поисках сокровищ не принимал, значит, его доли нет. Потому нестоит даже упоминать о находке. К тому же он уже получил свое сокровище, самзаявил.

– Вольдемар, – сказал Олаф торжественно, – яхотел бы пригласить тебя на свадьбу!

– А кто женится?

– Я.

Владимир окинул его критическим взглядом с головы до ног.Викинг выглядит счастливее, чем если бы нашел десять таких ларцов. Эта мысльнаполнила Владимира печалью. Могуте наплевать на золото, у него появилосьсокровище неизмеримо ценнее, Олафу тоже наплевать, только он цепляется за этотжелтый металл и блестящие камешки!

– А как же служба? – напомнил он. – Если мыутром не появимся в казарме, нас выгонят вовсе.

Олаф беспечно усмехнулся:

– Плевать!.. Человек живет не ради денег. Я встретилто, ради чего мужчины воюют, скитаются по свету, уходят из отцовских гнезд,разрушают и завоевывают королевства.

– А мне надо утром быть на службе, – сказалВладимир.

Он обнял Олафа, похлопал по спине. Викинг был красив, глазаблестели счастьем.

– Я желаю тебе удачи, когда вернешься в Гардарику.

– Благодарствую.

Владимир повернулся к своему коню, потом вдруг словновспомнил нечто несущественное:

– Ах да!.. Я все-таки отыскал то сокровище. Ты былправ, там не так уж и много, но все же усилий стоило… Возьми эти монеты, здесьпо дороге есть «Ромул», лучшая харчевня в городе. Выпей лучшего вина за моевозвращение на Русь!

Олаф изумленно смотрел на золотые монеты в его ладони. Этобыло настоящее полновесное золото, а на монетах выступали полустертые лицанезнакомых римских цесарей.

– Ты все-таки нашел… – выдохнул он. – Ты… За чтотебя любят боги?.. – Опомнившись, он протянул монеты обратно Владимиру: – Нет,забери.

– Это не доля, – объяснил Владимир, – простовспомни меня за чарой. Боги сделают мне путь легче.

Олаф покачал головой:

– Феора терпеть не может мужчин, от которых несетвином. А ее отец говорит, что вся Греция погибла от вина. А ныне сгинет и Римскаяимперия.

Владимир засмеялся:

– И ты веришь? Ее отец наверняка сам тайкомприкладывается к кувшину. А Феора на самом деле больше уважает мужчин, которыеумеют пить, а ума и мощи рук не пропивают! Отныне тебе нести крышу дома насвоих плечах, а такой человек должен отвечать за свои действия. – Онзаставил Олафа спрятать монеты, еще раз обнял: – Помнишь родник у гигантскойшелковицы? Я там дам отдохнуть коню.

Олаф спросил удивленно:

– Зачем ты мне это говоришь?

– На тот случай, если вдруг передумаешь.

Олаф посмотрел ему в глаза, медленно покачал головой. Голосвикинга был тверд:

– Нет. Мужчина рано или поздно находит настоящуюженщину. И понимает, что всю жизнь шел именно к ней. Я нашел, Вольдемар!

Они обнялись, затем Владимир вскочил на коня, гикнул, какдикий печенег, и вихрем вылетел за ворота.

Олаф сожалеюще смотрел вслед.

Солнце опустилось за край земли, когда Владимир увиделгигантскую шелковицу. Конь запрядал ушами, издали зачуял свежую родниковуюводу. Воздух был неподвижен, наполнен запахами тяжелого знойного дня.

У ручья он расседлал коня, седло положил под голову, лег напопону, забросив руки за голову. Теперь, когда Среча наконец улыбнулась, можноподумать и о возвращении на Русь. Год заканчивается, Олаф цел и невредим,конунг Эгиль должен дать войско, обещал. Но если даже не даст, на эти деньгиМогуты все же можно нанять немалую дружину. А остальную часть платы пообещатьпосле взятия Киева. Город богатый, дань можно вышибить знатную.

Небо потемнело, высыпали звезды. Из воздуха медленно уходилотепло, конь мерно хрустел овсом, подбрасывал торбу, выбирая со дна остатки.Владимир вытащил из сумы хлеб и сыр, нехотя поужинал, запивая родниковой водой.

Лунный серп начал меркнуть, а на востоке уже появиласьсветлая полоска рассвета. Владимир вздохнул, начал седлать коня. Именно в этовремя он и услышал частый конский топот.

Олаф крикнул еще издали:

– Я боялся, что не застану тебя!

– Я уже готовился ехать, – призналсяВладимир. – Ты передумал насчет женитьбы?

Олаф подъехал, глаза его подозрительно обшаривали довольноелицо друга:

– Признайся, нарочно дал денег и послал выпить?

– А что, – сказал Владимир осторожно, –что-то случилось?

– Ну, я в самом деле заскочил в придорожную таверну.Выпил пару кувшинов вина… но чертовы золотые монеты все никак не кончались, наних можно было купить пару стоведерных бочек… Нет, я не сам, я угощал всех, ктотам оказался. Понятно, пришлось выпить с каждым. Потом началась драка, без неекак-то и выпивка не шла… Потом пили за примирение. А когда я приехал к Феоре, тоона повела себя как-то странно… Да и ее отец зачем-то орал, топал ногами,говорил нехорошие слова. А Феора сказала, что в ее семье допустимо все, кромепьянства, и что она видеть меня больше не желает, а о свадьбе чтобы я забыл идумать. Я в ответ сказал, что не взял бы ее на свою родину даже служанкой…Потом мне пришлось даже обнажить меч, чтобы пробиться к выходу. Надеюсь, никогоне убил, хотя поклясться не могу, темно было…