Эксплеты. Совет Девяти - Ирина Фуллер

Вечер неспешно тек под чуть приглушенные звуки музыки и шум прибоя. Девушки, что сопровождали Тоберона, Канари и Даррита, были, безусловно, красивы, и разговоры их были интересны принцессе с точки зрения познания мира. Но то, что мужчины так очевидно разговаривали только между собой, даже не думая подключать Омарейл к своей беседе, сердило. Будто они заранее решили, что ее место было в компании весело щебечущих красоток.

Продолжая вежливо кивать на рассказ Талии о недавно прочитанной книге, Омарейл в то же время прислушивалась к тому, что говорили Патеры. Темы их бесед были до невозможного скучны: экономика, цены, лошади, строительство, дороги. Она заметила, как несколько раз и Белория, и Даррит пытались привлечь своих собеседников к обсуждению последних новостей, в том числе Мира Ленара и самозванки, но ни Канари, ни Тоберон не поддерживали их.

– А послезавтра я пойду на митинг. Девочки, вы пойдете или уже уедете? – произнесла вдруг Талия, и ее слова привлекли внимание принцессы.

– Какой митинг? – уточнила она.

– Ой, – Талия прикрыла рот рукой, а затем зашептала: – Вообще-то, об этом не стоит вот так рассказывать всем подряд, но… в общем, это митинг в поддержку самостоятельности Остраита.

Омарейл опустила глаза. Ей так много хотелось сказать по этому поводу, но страх передать лишние эмоции вынудил ее молчать. Лишь почувствовав, что совладала со злостью, она, все еще глядя на свои руки, спросила:

– Но зачем?

– Как зачем? Ты что, газеты не читаешь? Скоро будет гражданская война.

– Если вы верите в то, что говорит этот Мир Ленар, то… – начала было Омарейл, но вторая девушка, Заря, прервала ее:

– Совалия Дольвейн сказала, что принцесса Омарейл может выйти из Лебединой башни!

– Наверняка это Король велел ей, все так считают, – поддержала их третья, имя которой принцесса не запомнила. – Или эта Дольвейн пожалела принцессу и решила сказать, что предсказание больше не действует. Но это точно ложь!

– Об этом и предупреждал Мир Ленар. Принцесса выйдет из башни, и начнется война, – заключила Талия. – Мы, остраитяне, мирный народ. Нам не нужны войны. Мы не хотим быть частью Ордора.

Омарейл в полной мере ощутила многогранность плана Совы. Женщина не могла не понимать, к каким последствиям приведет ее заявление. Очевидно, дар госпожи Дольвейн был настолько силен, что она смогла убедить в разумности статьи и Короля с Королевой.

Глубоко вздохнув, принцесса все же взглянула Талии в глаза. Постаравшись вызвать ощущение доверия, заставить ту почувствовать себя в безопасности, Омарейл негромко спросила:

– А что на этот счет думает Канари?

– Шутишь! – воскликнула девушка, убрав за спину длинные светлые волосы. – Да он же первый, кто все это начал. Это полностью его идея. – Затем она понизила голос до шепота: – Конечно, он сам открыто не участвует в выступлениях, но активно поддерживает. И митинг организовывает он.

Омарейл удивленно подняла брови:

– Сам организовывает?

Она покосилась на мужчин и заметила, что Даррит наблюдал за ней, но едва их взгляды встретились, он отвел свой в сторону.

Три Патера же были увлечены беседой и не обращали внимания на спутниц.

– Ну, через помощников, конечно, – произнесла в это время Талия, а затем чуть испуганно посмотрела на собеседниц: – Только, девочки, это большущий секрет! Никому, ясно?

– Ты думаешь, мы такое обсуждаем? – фыркнула одна из них.

– А из этого Даррита вообще слова не вытянешь, – пожаловалась другая. – Зануда. А если еще и ложкой начинает по столу брякать… Уф.

Омарейл улыбнулась, остро ощущая, как соскучилась по Норту.

Наконец Канари предложил прогуляться по пляжу и послушать музыкантов. Он разулся, решив идти вдоль кромки моря, и все, кроме Даррита и Пилигрима, последовали его примеру.

Принцесса нашла это невероятно приятным: прохладная волна ласкала ноги, песок был упругим и мягким.

Компания разделилась. Белория и Канари шли чуть впереди, Омарейл ступала за ними следом. За ее спиной – Тоберон, обсуждающий с Пилигримом бокс, его спутница торопливо шла рядом, держась за мужской локоть. Даррит брел позади, неожиданно охотно завязав разговор с Талией и ее подругой.

– Что тебе от меня нужно? – услышала принцесса вопрос, адресованный Патером Остраита коллеге.

– Зной, что за подозрительность? – Белория слегка улыбнулся.

– Ил, Ил, – покачал тот головой. – Ты любишь мой остров и приезжаешь сюда минимум раз в три месяца. Но сколько раз ты при этом встречался со мной?

– «Твой» остров? – многозначительно произнес Белория и посмотрел в глаза собеседнику.

Тот широко улыбнулся, продемонстрировав крупные зубы.

– Мой остров, Ил. Я тут родился, тут живу и тут работаю. Это ты всегда стремился в Астрар. Так что же тебе нужно?

Белория задумчиво сжал губы, будто бы решая, стоило ли быть откровенным. Он шел не спеша, сложив руки за спиной в замок, и молчал. Затем, вздохнув, ответил, и, чтобы расслышать его слова, принцессе пришлось прислушаться:

– Видишь ли… меня волнует то, что происходит в королевстве. Мы на грани войны. И я размышлял о том, что мы – Совет Девяти – можем сделать для стабилизации обстановки.

Канари вопросительно поднял бровь. Взгляды собеседников встретились.

– Я тоже думал об этом, – произнес Патер Остраита нехотя. – Какие мысли у тебя?

– Совалия сделала свое заявление. Я считаю, мы должны его поддержать.

– Выпустить принцессу из замка? Ты с ума сошел, Ил? Легче сразу казнить сотню младенцев на площади Салкан. Народ взбунтуется. Мы подпишем себе смертный приговор.

– К чему столько драмы, Зной? – спокойно произнес Белория и снова посмотрел собеседнику в глаза. – В текущих условиях любое действие станет подобно выстрелу из пушки. Разница между нами и народом в том, что у нас действительно есть пушки.

Омарейл стало не по себе. Вероятно, именно в тот момент она в полной мере осознала серьезность ситуации. И теперь думала лишь о том, что не допустит, чтобы все обернулось кровопролитием.

– Но зачем доводить до такого, верно? – продолжил Белория вкрадчиво.

– Я не дам отстреливать мой народ, как скот, – горячо отозвался Канари.

– Никто этого не хочет. И мы, как покровители своего народа, должны предпринять соответствующие шаги. Варианта лишь два: запереть принцессу в башне навсегда или воспользоваться текущей ситуацией и избавиться от бремени пророчества.

– Никогда это не было бременем…

– Не было, – кивнул Белория, в то время как Омарейл едва сдерживала себя от того, чтобы пнуть Канари по голой щиколотке. – Но будет. Как только принцесса Омарейл унаследует престол, ее заточение станет большой проблемой. Королева, не видевшая королевства. И этот вопрос с наследниками… Принцесса Севастьяна носит фамилию Бенедикт, а по мужу станет Дольвейн. Ты понимаешь, что это начало новой династии?