Восьмой круг. Златовласка. Лед - Эд Макбейн

— В спальне… я…

— Что случилось в спальне?

— Я обнял ее. И поцеловал в губы.

— Да. А потом?

— Я не хотел, чтобы полиция узнала об этом. Я не хотел, чтобы они знали, что я поцеловал… Поцеловал жену своего отца. Она была женой моего отца, а я поцеловал ее.

— И ты не хотел, чтобы полиция об этом узнала?

— Нет, ведь они бы сообщили моему отцу.

— Ты поэтому ее ударил ножом?

— Нет. — Он покачал головой. — Это уже потом случилось.

— Майкл, объясни, пожалуйста.

— Когда Морин уже была мертва.

— Ты поцеловал ее, когда она была мертва?

— Да.

— И ты не хотел, чтобы полиция узнала именно об этом?

— Да.

— Ты поцеловал и Эмили тоже?

— Нет. Только мою мать.

— Твою мать?

— Морин.

Когда я припарковался около цветочного магазина, было уже начало шестого. Эренберг не сказал мне, как называется этот магазинчик, но на Саут-Бэйвью находился только один, значит, он-то и принадлежал Кэтрин Бренет, которая к тому же работала в нем продавщицей. Я прекрасно помнил, что мы со Сьюзен должны были вместе отправиться на открытие одной галереи, но решил, что важнее успеть пообщаться с Кэтрин Бренет прежде, чем это успеет сделать Эренберг.

Магазинчик располагался на той же стороне улицы, что и отель «Ройал-Полмз». От отеля с его башенками, балкончиками, ставнями и террасами вся улица делалась элегантнее. В этих местах веяло той Калузой, какой она, очевидно, была в двадцатые годы. Все здесь застыло в тишине, залитое вечерним светом. Мне представились конные коляски, едущие по эспланаде, обсаженной пальмами, великолепные сады, тянущиеся отсюда до самого залива. Тротуар перед цветочным магазином был тоже своего рода миниатюрным садом. Магнолия в горшке бок о бок с драконовым деревом и драценой обрамляли садовую тачку, полную фиолетовых, белых и розовых глоксиний, желтых хризантем, лаванды и садовых ромашек с ярко-желтыми сердцевинами и белыми лепестками. Поперек витрины из цельного стекла — надпись: «LE FLEUR DE LIS», а под ней — герб с двумя стилизованными ирисами. Название магазина в сочетании с тем, что им владела любовница Джейми, да еще по имени Кэтрин Бренет — все подобралось как нарочно, чтобы вызвать в моем воображении картину: красотка-француженка, соблазнительно облизывая губы, спрашивает: «Desirez, monsieur?»[45]

В магазине не было никого, кроме коренастой женщины средних лет — светлые волосы стянуты в строгий пучок на затылке, на носу — огромные очки в черепаховой оправе. Она была в зеленом рабочем халате, перепачканном землей, из кармана которого торчал секатор, и потертых сандалиях. В руках держала аспарагус, который она, видимо, только что внесла из садика на тротуаре — магазин должен был закрыться несколько минут назад. Она повернулась ко мне. За ее спиной, в витрине-охладителе, буйно цвели алые розы на длинных стеблях, яркие фиолетовые тюльпаны, гипсофилы и орхидеи, маргаритки и ирисы — отголосок вывески «LE FLEUR DE LIS», тень которой простерлась у ног женщины на залитом солнцем полу. По левую и правую руку от нее стояли на полках и свисали вниз циссус, фиттония, кактусы и девичий виноград, паучник, медно-красная эписция и бегония ангелово крыло. За букетом из сухих цветов выглядывал пустой цветочный горшок в виде трехцветной кошки.

— Простите, — начал я, — я ищу миссис Бренет.

— Это я, — отозвалась она. Белесые брови на полноватом лице чуть приподнялись, карие глаза вопросительно расширились.

— Кэтрин Бренет? — спросил я. Я не мог поверить, что это и есть та самая женщина, которую Джейми назвал «ослепительно красивой».

— Да, — кивнула она.

— Здравствуйте. Меня зовут Мэттью Хоуп, я адвокат Джейми Парчейза.

— Да-да? — Она поставила на пол аспарагус, едва заметно вопросительно наклонив голову и разведя руками.

— Я бы хотел задать вам несколько вопросов относительно вчерашнего вечера, — продолжил я.

— Прошу прощения — что-что?

— Миссис Бренет, я адвокат Джейми. Полагаю, вы знаете, что случилось прошлой ночью.

— Да-да? — Опять это вопросительное «да-да». Но удивленно поднятые брови теперь опустились, нахмурившись над очками в толстой оправе.

— Джейми утверждает, что находился с вами прошлым вечером, начиная с…

— Со мной?

— Да, с одиннадцати до…

— Со мной? Вы уверены, что вы ни с кем меня не путаете?

— Это вы — Кэтрин Бренет?

— Да.

— И вы действительно знакомы с Джейми Парчейзом?

— Да. Но я понятия не имею, что вы имеете в виду, упоминая вчерашний вечер.

— Его жена и дети были…

— Да, я обо всем этом слышала по радио. Но когда вы говорите, что доктор Парчейз…

— Миссис Бренет, это он нам сказал, что…

— Что он был со мной?

— С одиннадцати до…

— Я вас не понимаю.

Мы оба замолчали. Она смотрела на меня, ожидая объяснений, а я — на нее.

— Мистер Хоуп, — наконец произнесла она, — я и мой муж знакомы с Парчейзами поверхностно. Естественно, меня потрясла новость об ужасной трагедии…

— Миссис Бренет, скоро вам нанесет визит детектив Эренберг из полиции Калузы.

— Да с какой же стати, скажите на милость?

— Дело в том, что Джейми Парчейз утверждает, будто он находился с вами вчера с одиннадцати вечера до половины первого ночи.

— Нет.

— Вы не виделись с ним вчера вечером?

— Я виделась с ним последний раз, когда… Даже припоминаю с трудом. Думаю, я познакомилась с ним и его женой на благотворительном балу год назад. Ну а после этого, кажется, мы виделись всего один раз, на каком-то званом обеде.

— Джейми утверждает…

— Мне безразлично, что он ут…

— Он утверждает, что вы были любовниками…

— Умоляю вас! Это нелепо.

— Я всего лишь повторяю то, что он сказал нам сегодня утром.

— Кому?

— Моему сотруднику и мне. В офисе, сегодня утром.

— Ну, тогда он… Нет, я представить не могу, зачем ему понадобилось говорить нечто подобное. Я даже не знаю, что делать — оскорбиться или, напротив, чувствовать себя польщенной? Я совсем не тот тип женщины, что…

— Миссис Бренет, если Джейми не был с вами вчера вечером — значит, он находился где-то еще. И полиция захочет выяснить, где именно.

— Что ж, это не мои, а его проблемы.