“…я прожил жизнь”. Письма. 1920–1950 гг. - Андрей Платонович Платонов

их, сукиных детей, – “с глаз долой, из сердца вон”: раз меня нету, то можно ничего не платить.

Купила ли ты пальто? – или так и не вышло ничего из-за нашей бедности? Напиши всё подробно, только не сердись на меня. Мне тут совсем не легко. Я знаю, конечно, что тебе, может быть, еще труднее.

Прошу тебя – гуляй по двору с Сашкой, ходи в кино с кем-нибудь, если не с кем, то возьми с собой Марию Емельяновну[1058].

Здесь в Белоруссии красивая кроткая природа: березы, сосны, поля в фиолетовых, лиловых колокольчиках. И я думаю – как хорошо было бы, если б ты, Сашка и тот, кто в тебе еще не проснулся, гуляли все вместе здесь. Поцелуй от моего имени могилу нашего сына.

Обнимаю тебя. Твой Андрей.

<Запись сбоку листа> К 3-48-71 Вал<ентина> Серг<еевна>.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 564. Публикация Е. Антоновой.

[299] М. А. Платоновой

1 июля 1944 г.

Действ<ующая> армия, 1/vii 1944.

Дорогая моя Муся!

Я написал тебе два письма, это третье. От тебя ничего пока не получил, почта, наверно, идет долго.

4/vii будет полтора года, как скончался Тоша. Это письмо придет позже 4-го июля. Ты, наверно, уже отслужишь панихиду на его могиле. Если почему-либо 4-го не будет панихиды, то отслужи ее позже, и я так же, как и 4-го июля, буду незримо, своею памятью стоять у его могилы и плакать по нем. Вечная память моему мученику-сыну, моему любимцу и учителю, как надо жить, страдать и не жаловаться.

Я хочу тебя попросить немедленно продать мой гражданский костюм и башмаки. Только сделать это надо сразу, без всяких сантиментальностей. Я знаю, у тебя нет денег, а тебе нужно хорошо питаться, нужно пить молоко. Сашке тоже нужно молоко, а оно дорого. Если у тебя родится хилый ребенок, он будет нам очень дорого стоить. Поэтому нужно немедля реализовать все мои гражданские вещи, в том числе и пальто, – они мне потребуются нескоро, да у меня найдется тогда и другая одежда. И на эти деньги надо усилить питание в твои последние решающие месяцы. Сашке тоже нужно молоко, он сейчас запасается силами на всю жизнь. А помочь мне вам иначе трудно. Сделай это, пожалуйста, всерьез и пойми просто, а то мне же потом хуже и труднее будет. В “<Красной> звезде” по сегодняшний день, по 1/vii, напечатаны 3 моих очерка[1059]. Попроси (позвони) Кривицкому[1060] или Черных, чтобы они устроили тебе выплату гонорара и затем пусть позвонят, когда тебе прийти за получением денег. Это можно сделать немедленно и легко.

Если ты читаешь газету, ты знаешь, где я примерно нахожусь[1061]. Работы и езды очень много. Некоторые ночи не приходится спать совсем. Тут стоит жара, пыль, я еле успеваю изредка мыться в речках и очищаться от грязи. Мы громим немцев здесь так, что от них только прах летит, и гоним их на запад с такой скоростью, с какой никогда еще они не отступали.

В Могилев прилетал Е. Кригер[1062] (ты его знаешь), но я его не видел, он был в воздухе на самолете, а я ходил на земле по городу. Когда приеду, поговорим подробно. А когда приеду – сам не знаю. Я сильно скучаю по тебе и по Сашке (кто ему заместит меня – никто не может: мы с ним нашли общий язык; я ему привезу или пришлю какие-нибудь пустяки). Узнай в “Советском писателе” и в “Детском издательстве” – как обстоят дела с изданием моих книг[1063]. Если что нужно очень срочно и важно – поговори с Черных; он найдет возможность запросить или сообщить мне срочные дела по телеграфу.

Итак, еще раз, немедленно реализуй мою гражданскую одежду. Мне она не нужна. Мне будет дешевле всё потом приобрести, нежели выкармливать и лечить без конца больного или хилого ребенка. Мне выгодней и удобней, чтобы ты поступила так именно, как я прошу.

Вот все.

Целую и обнимаю тебя. Твой Андрей.

Привет Тамаре, Петру Трошкину, Вале, родителям Тамары, Марии Емельяновне.

Целую Сашку.

Адрес: Полевая почта 02961[1064],

майору А. Платонову.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 565–566. Публикация Е. Антоновой.

[300] М. А. Платоновой

13 июля 1944 г.

Действ<ующая> армия, 13/vii.

Дорогая Муся!

Я пишу тебе уже четвертое письмо. От тебя еще не получил ни одного. Может быть, это потому, что мы все время движемся вперед, все время наступаем, и я всё более удаляюсь от дома.

Прошу тебя, чтобы не забыть, скажи Митрофанову[1065] или Ступникеру[1066] (в издательстве “Советский писатель”), чтобы они рассказ “Счастливый корнеплод” сняли из сборника, потому что он, этот рассказ, по своей теме и духу выпадает из общего строя книги[1067]. Так им и скажи. Пусть, следовательно, они не печатают его.

Как твое положение? Наверно, уж скоро у нас будет сын или дочка. Дочку надо назвать Марией – пусть будет еще одна, но только маленькая, Муська. А сына – не знаю как. Тошей – нельзя. Надо выбрать другое имя. Я слышал здесь, что вышел очень хороший закон о матерях и детях[1068], но сам его не читал. Говорят, там предусмотрена большая помощь беременным женщинам, следовательно – и тебе.

Я нахожусь далеко. Здесь есть развалины старинных замков, природа здесь и люди – другие, но я скучаю по тому, что более мне знакомо и привычно, скучаю по тебе и по Сашке. Сашка, наверно, вырос без меня и научился говорить много новых слов. Когда же я вас увижу обоих, а может быть, увижу и того или ту – третью душу?

Работать приходится много и в трудных условиях, но я всё это выношу, только здоровье у меня начало слабеть. Кривицкий говорил мне, что меня вызовут (он так сделает) примерно через месяц. Скоро, на днях, как раз будет месяц. Не знаю, выполнит ли Кривицкий свое обещание – поговорит ли он с Карповым, и согласится ли еще тот вызвать меня. Материалов у меня очень много, чтобы писать, но здесь, конечно, я не успеваю и не смогу их использовать. Вообще я зашился со своими обязанностями, поэтому дела мои плохие и ты живешь нищенкой.

Жду от тебя письма, моя дорогая. Крепко тебя целую. Поклонись за меня праху нашего сына. Поцелуй внука.

Твой Андрей.

Привет и поклон Тамаре, ее