Сбежавшая невеста - Хэстер Броун

Уголок ее ненакрашенного рта приподнялся в улыбке.

– Это решать не тебе. И именно об этом я хотела поговорить с тобой наедине.

У меня сжалось горло.

София склонила голову набок, чаруя меня змеиным взглядом.

– Нам нужно поговорить о Келли.

Я ничего не ответила, но поток мыслей не прекращался. Паника лишь разбросала мысли, и они разлетелись, как бумажные листки на ветру. Никогда еще мне так сильно не хотелось отмотать все назад и поступить по-другому.

София изучала свои ногти.

– Мне сообщили, – не могу сказать, кто именно, – что некий американский журнал при помощи некоего британского таблоида отыскал твою сестру. Келли, если не ошибаюсь?

Она знала, что не ошибается. Я глупо кивнула.

– И, насколько я понимаю, у тебя есть весомые причины не желать ее появления в прессе.

Конечно есть! Мама и в первый раз едва не умерла от стресса. А тогда это была всего лишь «Ротери газетт». Что, если эта история окажется во всех таблоидах? Если Келли выступит на ток-шоу «Свободные женщины»? Мама вовсе откажется выходить из дома.

Я чувствовала тошноту и странную обиду. Как чужаки смогли отыскать Келли, когда мне это не удалось?

– Но мы можем это остановить, – сказала София. – Я могу это остановить. Я могу так качественно задушить это дело в зародыше, что даже мама с папой, даже Лео ничего не узнают. – Она помолчала, наблюдая за моей реакцией. – Ты ведь рассказала Лео о своей сестре и ее тюремном сроке?

– Не было никакого тюремного срока! – огрызнулась я. – Ее приговорили к условному.

Свою ошибку я поняла только секундой позже.

София поджала губы в гримасе судебного триумфа. Как ей удалось еще ни разу не получить по лицу в течение карьеры, для меня оставалось загадкой.

– Такие вещи не остаются секретом навечно, Эми. Пока на тебя направлено внимание, всегда найдется журналист, который сможет ее уговорить. Продюсер, которому хватит денег на документальную передачу. – Она потерла пальцы. – Кто может винить девушку вроде Келли в желании урвать немного денег у своей удачливой сестры? Учитывая, как ей самой не везло в последнее время.

Я обеими руками ухватилась за стол. Она блефует? Сколько ей известно? Что еще натворила Келли?

София заметила мой ужас и пожала плечами.

– Послушай, это может звучать резко, но я пытаюсь тебе помочь. Такова жизнь высокопоставленных семей, Эми. Нам не позволены секреты. Нельзя даже врать диетологу: а вдруг он потом захочет написать книгу? Я не жду от тебя немедленного ответа – я знаю, что здесь есть над чем подумать. Но думать придется быстро – ведь приглашения на венчание в соборе должны быть разосланы в понедельник?

Я снова глупо кивнула.

Она изобразила на лице нечто вроде «ах, боже мой», а затем сочувственно улыбнулась. Как гадюка.

– А пока что, – продолжила она, – отчего бы нам не сходить к Жизель и не узнать, как выторговать для твоей мамы кругленькую сумму в качестве компенсации за эти оскорбительные фотографии? Это прольет немного бальзама на раны.

Я хотела сказать Софии, что никаких денег не хватит на исцеление боли, которую мама сейчас испытывает, но какой в этом смысл? В семье Вольфсбургов деньги были ответом на все проблемы.

Я последовала за ней обратно в коридор. Мозг был так перегружен, что я не могла сосредоточиться, но единственная мысль выделялась на общем фоне.

Я должна вернуться в Англию. Я должна предупредить маму и папу, не по телефону, а лично, и я должна попытаться сама найти Келли. Я не знала, как это сделать, но просто ждать, когда эта бомба рухнет мне на голову, я не могла. И я не хотела, чтобы Лео об этом знал.

Шестеренки в моем мозгу крутились, вертелись и наконец остановились, как в игровом автомате, выбросившем три лимона.

Как я могу выйти замуж за Лео? Нет, серьезно. Как я могла думать, что это получится?

– София, – сказала я, словно только что вспомнив о чем-то, – я оставила в комнате телефон… Я схожу сейчас за ним, на случай, если тебе понадобятся детали… дела.

Лгать без подготовки я совершенно не умела. У меня покраснели даже уши.

– Конечно. – София не отрывала взгляда от своего «Блэкберри». Со мной она уже все решила, и я была недостойна внимания. – Мы будем в пресс-центре. Если не найдешь дорогу, попроси кого-то из слуг тебя проводить.

– Хорошо. Я быстро.

Наградив Софию самым ядовитым в моей жизни взглядом, я развернулась на пятках. Через пятнадцать минут Джо будет выезжать в аэропорт, и времени у меня почти не оставалось.

Я бросила в сумку вещи – немного, чтобы не привлечь внимания к своему исчезновению, – пытаясь не смотреть на запонки Лео, которые он забыл на столе. Те самые, которые я ему подарила, и он стал носить их чаще всех своих дорогих. Боль рвала мне сердце, и мне пришлось сосредоточиться на расчете дороги домой, чтобы не упасть.

Я взяла листок бумаги из сафьянового писчего набора на столе и нацарапала короткую записку, не особенно выбирая слова.

Я стянула с пальца обручальное кольцо и положила его на сложенный листок рядом с цепочкой бриллиантовых маргариток. Я не хотела, чтобы София потом преследовала меня с обвинениями в краже.

А затем, не глядя на смятую постель и брошенную на стул белую рубашку Лео, я схватила свою сумочку и помчалась по лестнице искать Джо.

Чемоданы Джо уже грузили в багажник пурпурного «рендж ровера», когда я домчалась до приватного выхода из дворца. Она, похоже, обрадовалась моему появлению.

– Пришла попрощаться? – спросила Джо. – О, я буду скучать. И все равно, тебя ждет отличная неделя, ты отдохнешь перед…

– Нет, – радостно сказала я, избегая ее объятий и хватаясь за ручку дверцы. – Я еду с тобой в аэропорт. Там и буду прощаться.

– Правда? – Джо нахмурилась. – А разве тебе не нужно быть на репетиции в соборе?

– Я там не нужна, только Лео. – Я запрыгнула на заднее сиденье и сжала коленями сумку, чтобы она не заметила, как эта сумка набита.

– Залезай, – добавила я. – Мы же не хотим опаздывать! Уже пора отъезжать – на трассе могут быть задержки из-за пробок. Лео извинился, что не может попрощаться лично, но у них какое-то семейное собрание. По поводу, гм, Рольфа.