Русский всадник в парадигме власти - Бэлла Шапиро

Первым переустройству подвергся Пажеский корпус: в 1802 г. он был преобразован из придворного в закрытое привилегированное учебно-воспитательное заведение. Главным направлением обучения было избрано военное. По окончании курса пажи выпускались офицерами в полки старой гвардии по своему выбору. Кавалерийскому искусству пажи обучались, по традиции, сложившейся еще в XVIII столетии, в придворном манеже при Зимнем дворце, где им выделялись особые дни и особое время[1393].

Основой обучения кавалерии все еще был павловский устав 1796 г.: он сохранял свою силу до 1812 г., представляя близкую копию военно-административных документов Фридриха II. Недостатком устава был слабый отдел одиночного обучения: он не содержал указаний на усложнение элементарной программы, следствием чего на местах было крайнее разнообразие в подготовке как всадника, так и его лошади.

Эти недостатки были отчасти ликвидированы в 1805 г. в «Опыте наставлений, касающихся до экзерциций и маневров кавалерийского полка». Это практическое руководство, до недавнего времени приписываемое эскадронным командирам Кирасирского Военного Ордена полка[1394], представляло собой переложение французского кавалерийского устава 1801 г. В русскоязычном издании подробно рассматривалось пешее и конное учение (одиночное, эскадронное и полковое); были предложены описание и рисунок правильной посадки на коне, посадки с палашом и методика рубки с коня[1395]. Многие понятия и положения «Опыта» затем вошли в официальный устав.

В 1807 г. по Высочайшему повелению был издан «Опыт начальной тактики» — перевод с французского с добавлением самостоятельного материала по осмыслению национального военного опыта предыдущих лет[1396]. Некоторые положения «Опыта» были идентичны текстам уставов Фридриха II, так как подготовленная им прусская кавалерия все еще имела репутацию одной из самых сильных в Европе; к ее безусловным достоинствам относили блестящую выучку и неукоснительное следование уставным тонкостям (а к недостаткам — излишний педантизм и явное предпочтение учебных целей боевым). В итоге русская кавалерия получила руководство, соответствующее реалиям своего времени.

Начало следующего периода было ознаменовано открытием Учебного кавалерийского эскадрона (1809). Первоначально целью его создания была подготовка унтер-офицеров и музыкантов (из кантонистов) для кавалерийских полков по назначению великого князя Константина Павловича как генерал-инспектора кавалерии[1397]. Воспитанники были прикомандированы к Конной гвардии, несли службу наравне с конногвардейцами, размещались в казармах полка и занимались в его манеже под ежедневным наблюдением командира полка — все того же Константина Павловича, лично разъяснявшего эскадронным командирам приемы обучения[1398].

Константиновская система обучения новобранцев была жесткой. Такой подход был установлен еще при Павле I (и заимствован у легендарного Зейдлица): «без седла и без стремян… с первого же дня рысью на корде, и с усилением хода каждый раз, когда всадник начинает терять посадку»[1399]. Стоит учесть, что в те годы была установлена введенная лично Константином Павловичем посадка на лошади: плечо, колено и носок располагались по одной отвесной линии[1400]. Всадник, овладевший этой наукой, выглядел весьма презентабельно, но она была крайне сложна для неопытных[1401].

В 1810 г., с началом подготовки к войне с Наполеоном Бонапартом, стал очевиден недостаток специализированной подготовки выпускавшихся в кавалерию. В 1811 г. открылось кавалерийское отделение при Дворянском полку — эскадрон на 110 дворян. Им были даны «доброезжие» лошади с амуницией от гвардейских полков, конюшни, манеж 2‐го кадетского корпуса и наставники из числа ведущих офицеров гвардии[1402].